воздухе витают мысли и идеи о перестройке общества, но идеи эти вредны, так как перестроить ни общество, ни мораль, ни даже производство невозможно действую общими методами. Если что и надо перестраивать так это собственное сознание. Сознание каждого человека. Я напоминал им что вот уже на протяжении нескольких десятков лет ведущие партийные руководители обещают своим современникам что следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Но этот светлый момент почему-то всё никак не наступает. И дело не в том что постоянно нужно бескорыстно и решительно помогать нашим друзьям из африки, южной америки и пустынь ближнего востока, и дело даже не во вредительских санкциях злобных американцев против нашей героической страны, и даже не в послевоенной разрухе и технологическом отставании от стран запада. Всё дело в каждом отдельном человеке. Пока каждый из нас не будет относиться бережно к общественному имуществу, не будет уважать чужой труд как самую величайшую ценность, пока не будет ежедневно и ежечасно ставить общественные интересы выше собственных - нам не достигнуть коммунизма. Ни нам ни нашим детям и внукам, а скорее даже наоборот - всё достигнутое нами (тут я имел в виду людей, что постарше, так как ни обладали наибольшем среди присутствующих авторитетом) будет разрушено и забыто. То что молодому поколению досталось без труда не будет им цениться. А будет восприниматься как должное, да еще и не очень хорошего качества. Тут я привёл пример с новомодными американскими джинсами, сигаретами и жевательной резинкой. В нашем городе выпускали замечательные штаны из плотной и прочной ткани идеально подходящие как для занятий в поле, огороде, гараже, а так же благодаря хорошему крою и довольно продуманному фасону, в таких можно было прогуляться и по популярным местам города с симпатичной девушкой. Вместо жвачки прекрасно можно употреблять еловую живицу (несколько школьников её собрали в довольно больших количества и упаковывали н довольно хитроумном аппарате в гараже, который помимо упаковки, также обрабатывал её соответствующим образом от чего она не так сильно воняла смолой и становилась менее липкой). Что же касательно сигарет - то тут я выступал против этой пагубной привычки и всем встречным курильщикам прививал отвращение к отравлению себя продуктами горения этих палочек. Так что альтернативы американским сигаретам кроме того как бросить курить, я предложить не мог. Но даже так практически любому предмету или вещи из категории “можно и заграничных” была наша отечественная альтернатива. Причём даже не сильно уступающая в каких либо качествах (понятие “красота” довольно субъективно) а по практичности и долговечность, так и вовсе превосходят зарубежные аналоги. Тем не менее многие люди буквально охотились за иностранными вещами, презрительно называя отечественны изделия “совок”. Конечно, во многом благодаря моему участию эта странная тенденция понемногу спадала, особенно способствовали этому волонтёры участники всесоюзной комсомольской инициативы благодаря которым в магазинах начали появляться товары, которым не было никаких западных альтернатив - те же терминалы распределенной сети, ножеточки, хлеборезки, кухонные комбайны, рабочие штаны и комбинезоны. И все эти вещи несмотря на их массовое производство, были довольно широкого модельного ряда, над дизайном которого работали многие художественные училища и ВУЗы. Именно благодаря хорошему дизайну, качественной без брака и огрехов (тут роль в мотивации рабочих, представителями комсомола была неоценима) эти вещи охотно приобретались людьми и занимали в их систем ценностей место гораздо выше импортных вещей.
Также в своей речи я принялся излагать тезисы о недопустимости преступности. Ведь нарушения прав и свобод граждан самая ужасная вещь которая может произойти в обществе. Именно из-за этого общество и может расколоться если его составляющие будут противопоставлены друг другу. Именно поэтому пенитенциарная система должна быть уничтожена. Сама суть общества должна противиться созданию подобных образований.
Судя по реакции зала моё последняя часть заявления вызвало некоторое отторжение. В нейрооблаке, общем для всех присутствующих, тоже поднималась глухая волна непонимания. Люди недоумевали, как это возможно обеспечить полное раскаяние преступников без колючей проволоки, злых служебных собак, вонюче баланды и огромной толпы надзирателей и тюремщиков, которые, вместо того чтобы стоять у станков, пахать землю и строить дома только и делают что избивают и унижают, таких же в общем то, как и они сами, людей. Но у меня были аргументы позволяющие надеяться на успешное принятие моих идей. Улыбнувшись, быстро коснулся волос, словно поправляя их и незаметным движением включил питание нейроусилителя, скрытого в прическе.
***
Надя с сомнением посмотрела на возвышающуюся перед ней конструкцию. Больше всего на свете она напоминала гору хлама (по правде сказать именно из хлама, обломков и мусора она и состояла), тем не менее именно с помощью этой штуковины она намеревалась выполнить свою миссию.
А миссия была довольно простой. Конечно, когда она с остальными членами кружка “радиоэлектронное содействие армии, авиации и флоту” пробиралась на передовую в голове у неё была чепуха. Причём она подспудно понимала это ещё дома, но их лидер Сергей - председатель кружка, был так убедителен, что она просто не смогла устоять. Как не смогли устоять ещё четверо её друзей. Девушка вспомнив об этом невольно покосилась в сторону, но воспоминания вновь захлестнули её. Она припомнила весёлые деньки как они всей компанией летели на самодельном дирижабле, как обменивались смешными картинками, что придумал Коля из кружка функциональных моделей - на экране переносного телевизора подключенного к терминалу “невода” из букв, цифр и запятых рисовать самые настоящие графические картины. У него здорово получались цвет и забавные человечки. Но сейчас она не знала что с ним, где он и вообще жив ли он. После того как их пути разошлись, а узловые точки распределенной сети в этой отсталой стране отсутствовали как класс, она больше ничего не знала о других группах ребят, что ведомые зовом долга бросились на фронт помогать нашим военным переломить хребет вновь поднявшей голову фашистской гадине.
Тяжело вздохнув она отошла от небольшого холмика из обломков кирпичей и бетона, что собрала за последний час над телом её последнего товарища. К сожалению, он не увидит результатов их труда. И пусть установка, что они смогли собрать не является полноценным орудием - отсутствуют полноценные система наведения и заряжания, но разок выстрелить оно всё же сможет, пусть и сработает лишь на целях в прямой видимости. Всё же поворот установки был возможен, но реализован он был на нескольких слабых моторчиках и большом количестве тяг сделанных из чего попало. Что надёжности системе не прибавляло.
Но стоило ей приблизиться к своему убежищу, как
