все стояли у Поганой Лохани. Та виляла хвостом и пыталась заглянуть мне в глаза. Словно что-то хотела рассказать, но не могла. Мне быстро стало неуютно. Казалось, из леса за мной кто-то недобро наблюдает, и я поспешила в сторону дома.
Вернувшись, мы накормили собаку и пообедали сами. А вечером, оставшись одни, разожгли камин и уселись подвести итоги дня.
— Ну что? — с надеждой спросила у меня Ниночка. — У вас уже есть какие-то мысли?
— Нина, мы же договорились, что организовываем вечер памяти. Насчет расследования никаких обещаний мы не давали. Пока я не вижу ничего такого…
И вдруг тишину прорезал протяжный цепенящий вой. Я даже подскочила на диване. Ниночка испуганно округлила глаза, а Славик икнул.
— Это что, волк? — спросил он.
Я пожала плечами:
— Может, собака? Я в лесных голосах не очень разбираюсь…
Ниночка тоже прислушалась, после чего пояснила:
— Дед говорил, волчий вой обычно более мощный, громкий, с вибрацией. У собаки вой более прерывистый, даже переходит в лай. Волки, в принципе, не лают так, как собаки.
Не успели мы как следует испугаться, как жуткий звук стих так же резко, как и начался. Со двора на вой тоскливым лаем отозвалась наша собака. Ей стали вторить другие деревенские псы, подхватывая эстафету мужества.
Предварительно выглянув, я вышла на крыльцо и убедилась, что псина сидит у ворот и смотрит на лес, растопырив уши.
— Может, пустим ее в дом? — предложила Нина, и я, кивнув, позвала животное. Но собака, вильнув хвостом, осталась сидеть и охранять вход. Пришлось успокаивать нервы чаем с бутербродами.
— Значит, волк… — протянула я, размышляя. — Нина, вспомни, что дед тебе еще рассказывал о соседстве с хищниками?
— Да всякое. Я не особо обращала внимание на его слова, считала старческими причудами. Анна Павловна сказала, дед в последнее время стал выпивать. Говорил, что так борется с бессонницей. Мне тоже казалось, дед уже немного…
— Страдает деменцией? Старческий маразм?
— Мне сложно говорить, я его почти не знала. Может, он всегда таким был. Мы заговорили про увлечения, про книги, вы же видели, у деда есть кое-какая библиотека. Я сказала, что люблю детективы. Он-то из детективов только Конан Дойля читал. Вот мы его и обсуждали. А когда дошли до «Собаки Баскервилей», дед как-то напрягся. Сказал, что всякое в жизни бывает. И если мы чего-то не видим, это не значит, что этого не существует. И, мол, у них на болотах тоже есть что-то такое. Только не собака, а волк. Мол, он даже недавно из окна видел, как из лесу вышло что-то похожее. Огромное животное со светящейся головой. Это я сейчас поняла, что Коник ему свою легенду втюхивал. А тогда я решила, что дед шутит. Для него я, наверное, все еще была маленькой девочкой. Вот он и рассказывал мне сказки. Как думаете… этот волк мог так напугать деда, что он умер? Если честно, мне страшно…
— Погоди, Нина. То есть ты позвала нас сюда, потому что боишься мифического волка со светящейся головой? — дошло до меня наконец.
Девушка стыдливо опустила голову.
— Почему сразу про это не сказала?
— А вы бы поехали? Стали бы слушать меня?
— Вот уж не знаю. Такие вещи надо оговаривать сразу, — проворчал Славик. — Я ни осиновый кол, ни серебряную пулю не взял. Даже святой воды не отлил в бутылек. На духа с голыми руками — нет уж, увольте. За те же деньги…
— Сколько надо, я доплачу…
— Дело не в этом, — возразила я. — Ты же понимаешь, что не волк столкнул на тебя бетонную плиту? Или ты это выдумала, чтобы мы приехали?
— Нет! Плита была. И машина тоже. Вы же сами говорили, что на место выезжало руководство ЖКХ. Они что, не отзванивались?
— Да, там неожиданно оказалось нарушено крепление отдельных плит парапета здания, — подтвердил Славик, которому я поручала держать вопрос на контроле.
— Вот видите! И дед не просто так боялся в последнее время. Понимаю, это выглядит бредом, но мне страшно. Дед не вышел бы просто так во двор посреди ночи. Он сам сказал, что стал пораньше закрывать дом и ворота. И что у кого-то в соседней деревне волки уже несколько коз и собаку утащили. А тут такая беспечность — пошел в сторону Поганой Лохани. Зачем? И еще. Когда я приехала в день смерти деда, ходила на то место, где его нашли. Чуть поодаль на тропинке были следы. То ли волк, то ли собака. Но меня слушать не стали — дед же умер от инфаркта, а не от зубов хищника.
— Ну и местечко, — пробурчал Славик. — Дом атмосферный, но я бы тут жить не стал.
— Поймите, дом мне дорог! Терять его не хочется. Волки уйдут рано или поздно, а дом я потом уже не куплю. Если сама начну ходить и выяснять, что стало с дедом, местные быстро всполошатся. И если им есть что скрывать, я точно ничего не узнаю. Вы же люди со стороны, вам простительно любопытство. Организуя вечер памяти, вы можете расспрашивать что угодно. Ну, допустим, оформляете книгу высказываний о покойном.
— А ты голова, — покивал приятель, задумчиво откусывая от батона.
Когда Ниночка, выпив на ночь стакан теплого молока с куркумой по рецепту моей мамули, отправилась спать, мы принялись шепотом совещаться.
— Как считаешь, она сказочница? Я уже жалею, что мы приехали.
— Два варианта: либо она малахольная дура, либо же сама деда довела до смерти, а теперь что-то мутит.
— Я тогда сразу проверила: в ту ночь, как дед умер, Нина была на работе. У них в кондитерской был мастер-класс по эклерам в честь дня рождения бизнеса. А потом она с двумя сотрудницами отправилась в караоке. Сторис до четырех утра.
— Но Нина упорно считает, что деда выманил из дома волк со светящейся головой.
— В привидений я не верю, поэтому если старика что-то и напугало, то это было дело рук человеческих. Но какой мотив?
— Пока я вижу только один — наследство. Мать Ниночки, кстати, вполне могла ускорить получение дочерью причитающегося. Считала себя обиженной свекрами.
— Это еще надо проверить, — вздохнула я, понимая, что обойтись своими силами будет сложно, а привлекать отцов в этот раз я не хотела. Они еще после последнего похищения и приключений в Греции не отошли.
Утром я проснулась рано, послушала одуревших от летней свободы птиц и решила сходить к Анне Павловне за яйцами. Ее свежевыкрашенный кирпичный дом находился через пять дворов от нашего. Попав внутрь, я поняла, что в доме царят уют и
