Книга Последний рыцарь - Ян Христов

Что упирать копьё надо в землю — однозначно. Напор твари нередко валил даже закованных в латы рыцарей и легионеров, не говоря о простых солдатах. Иначе подошли бы и обычные штыки. Но нет. Они стали популярным оружием последнего шанса, однако нередко лишь отсрочивали гибель на несколько мгновений. Слишком коротки стволы. Теоретически, если использовать двойной хват, то возможен и традиционный удар… Стоит рассмотреть возможность.

Изменилась и конструкция древка — вместо трубы разворачиваемая арочная конструкция из нескольких спиралей. Мало весит, а по прочности не уступает. В проекте укороченный вариант стал на треть короче, либо же само копьё увеличилось в длину настолько же. Охотничьему варианту явно подойдёт второй вариант, так как и тварь велика, и взрыв опасен. А вот для рядового подойдёт короткий тубус.

— Круто, — печально пробормотала Сидера, взглянув на результат.

— Что такое?

— Просто, я так долго думала. А ты взял и за пару часов сделал в несколько раз больше.

— Идея твоя. Я лишь улучшил.

— И всё же.

— И всё же, без тебя я бы и не подумал о копье! Это же гениально! Древнее оружие против сильного зверя! У нас в руках! Скольких оно спасёт. Благодаря тебе. Пойми, я много раз участвовал в испытаниях, и каждый раз вносились изменения. Нередко людьми, далёкими от проектировщика. Потому что чем больше глаз пройдётся по проекту, тем лучше он станет. Все углы сгладят. Ты ведь не хочешь, чтобы солдаты жаловались и ворчали, что им выдали непроверенное оружие? А так они будут рады. Выше нос, нам нужен испытатель!

Сафф изготовил раму на принтере. Дёшево и сердито. Сидера опробовала несколько ударов. Простых и бесхитростных — иных и не придумаешь. Как вдруг, во время длинного выпада, защёлкнула древко на предплечье.

— Ха! Смотри, что придумала!

Копьё прилипло к руке.

— Хм-м… Магнитная полоса.

— Для всяких полезностей. Вроде хлопушки или огнемёта. Однако сам подумай, копьё ведь не вылетит!

— Хорошо. Да, хорошо! — кивнул он. — Продолжай.

После испытания провёл Оклайн. Ему приходилось иметь дело с подобным оружием, и в мастерстве он значительно уступал, но тем не менее, показал тактику хождения на большого зверя. Запись движений использовали для создания маски. Теперь всё готово для полевых исследований: без них проект дальше не пропустят.

— Ты отправишь это Варайну?

— Нет. Ты придумала, ты и представишь. Уверен, он всё поймет.

— Но…

— Никаких «но». Ты справишься.

— Ох уж! Если надо, я сама готова провести эти испытания! — она «закатала рукава». — Будь, что будет.

— Именно так, Сидера. Именно так.

Она распрощалась и удалилась. А Эмбар остался сидеть на ящике в думах. Разработка отвлекла его от тёмных мыслей, всё чаще являющихся во время прогулок. Есть ли вообще шанс победить? Не стоит ли вернутся к первоначальному плану и бросить Авентин? Его никто не планировал спасать, но упёртое стремление мидду сохранить родной мир понятно. Он — главный символ их единства, без которого нацию не поднять на врага. Правительство пало, паника пустила корни в душах. Им нужна победа! Настоящая, чтобы о ней слагали песни! Половина траурных, отпевающих героев, а половина — радостных, чтобы не скучать на застолье!

Решимость железом оковала стремление. Стремление родило мысль, а мысль обратилась действием. Прихрамывая, Эмбар молча пошёл на «Бездну». Пусть он восстановился не до конца, он нужен. Нужна победа! Нужен прогресс! И он вырвет её у судьбы. Вырвет малой кровью.

16. Поля Авентина

Вместе с конвоем прошли через врата и направились к Авентину. Космос тут спокоен, однако ходят слухи, что дальше бороздят пустоту флоты одурманенных и странных пустоходов невиданных конструкций. Похоже, паразит нашёл способ распространяться самостоятельно, или ему кто-то помог собрать сложную технику. Как бы то ни было, развернулось масштабное строительство, суть которого не ясна.

С орбиты Авентин казался адом — пепел тысячи вулканов чёрными полосами тёк по атмосфере, загораживая солнечный свет. Планета погружалась во мрак и нагревалась. Ледники тают, вода затапливает низменности — наименее пострадавшие от землетрясений районы. Тысячи видов вымерли, ещё сотням тысяч угрожает скорая гибель. Экосистема разрушена. Скоро жизнь окончательно покинет истерзанный мир. Быть может, навсегда. Мидду в своё время составили генетический каталог флоры и фауны, плохо приживающейся в иных мирах. Однако где он сейчас — неизвестно.

Большая часть планеты покинута, бои идут у северного полярного круга. Орбита же, напротив, весьма заселена. Сюда эвакуировали немногочисленных выживших, тут расквартированы войска объединённой армии и флот. Сам Совет наблюдает за происходящим с борта «Паладина». Неприятным сюрпризом стали пустоходы знакомой ровной алой окраски — Гвардию собрали наново, ведь весь прежний состав погиб.

Штаб собрался на «Мече мира». Свежая кровь взбодрила мрачных офицеров. Люди и мидду подозрительно косились то друг на друга, то на Оклайна.

Когда отзвучали приветствия, повисла напряжённая тишина. Никто не решался заговорить первым — стоя по разные стороны стола, генералы недоверчиво глядели друг на друга.

— Какова обстановка? — наконец нарушил покой Эмбар.

— Мы несём значительные потери в бое за мир, который уже погиб, — проронил Келлер, всем видом давая понять, что уже не раз поднимал эту тему. — Нам крайне сложно восполнять запасы и восстанавливать силы. Союз ведёт наступление на Альфагемоне, планета почти взята, однако из-за растянутости и сложности логистики мы всё ещё не можем создать прямую линию поставок. Нам необходимо прекратить бездумно расходовать жизни и пересмотреть стратегию.

— Нет, — мрачно ответил Ораракс, — мы не бросим нашу святыню!

— Зато бросите на смерть тысячи жизней, коих у нас и так не хватает! Оклайн, вы, вроде, имеет авторитет среди чужаков. Не могли бы вы донести до них мою позицию, раз она им не понятна и так!

— Объяснитесь. Что это за святыня и чем она так важна?

— Знамя Эррада Объединителя, — объяснил Варайн. — Личный штандарт первого правителя нашего единого народа. Это один из немногих символов, место для которого есть в каждом мидду. Клятва на нём — нерушима.

— Некогда не слышал такой клятвы.

— Потому что она свята. Её невозможно нарушить.

— Белые щиты клянутся на Знамени в вечном служении своему государству, — пояснил Ораракс. — Но за пределами церемоний вы никогда не услышите такой клятвы. Её боятся давать, ведь забрать слова обратно не получится. Как поклялся Эррад объединить Авентин, так он и сделал.

— Вы хотите воззвать с его помощью к своему народу?

— Именно.