дрожащих ногах выхожу из душевой. Сильные руки подхватывают меня и сажают на стиральную машинку. Я бы возмутилась, если бы соображала лучше. Спальня ведь совсем рядом, на кровати удобнее. Но когда язык Богдана врывается в мой рот, я уже согласна на секс в любом месте и в любой позе, лишь бы погасить требовательный жар внизу живота.
Богдан шарит рукой по стиралке, находит шелестящий квадратик и быстро надевает защиту. Заранее подготовился. Улыбаюсь и тут же всхлипываю от первого долгожданного толчка. Мы целуемся, не переставая, и даже когда оргазм накрывает меня с головой, Богдан жадно пьёт мои крики, а затем хрипло стонет мне в шею.
Конечно, ни о каких серьёзных разговорах не может идти и речи. Я не испорчу этот почти идеальный день.
— Я помню нашу первую встречу — признаюсь, когда мы перекусываем бутербродами после очередного бурного секса.
— Правда?
— Да, несколько дней назад мне приснилось наше знакомство. У тебя были волосы длиной почти до плеч, ты много улыбался, — смотрю на него вопросительно. Мало ли, вдруг это был обычный сон, а не воспоминание. Но Богдан кивает. — И перед отъездом ты сказал, что мы с тобой ещё обязательно встретимся.
— Да, всё верно.
— Долго же ты тянул со второй встречей, — говорю я с укором.
— Грешен, каюсь, — он усаживает меня к себе на колени, проводит пальцами по щеке и произносит с улыбкой: — А ты сплетёшь мне ещё один розовый браслет?
— Вот ещё! Даже не надейся. Я теперь по завтракам, а не по браслетам.
26
— Чем сегодня займёшься? — Богдан обнимает меня за талию, пока я наливаю кофе, и целует в шею. Взвизгиваю, мне щекотно и смешно.
— Я же тебе вчера говорила.
Оборачиваюсь, даже возмутиться хочу, но потом замечаю насмешливую улыбку на лице мужа и расслабляюсь. Он шутит. Знает, что я пробегусь по магазинам в поисках лучшей обуви и нижнего белья. Хочу что-нибудь развратное, такое, чтобы в нашу вторую брачную ночь у Богдана слюнки текли и он набросился на меня, как дикий зверь.
Чем больше мы занимаемся сексом, тем откровеннее становятся мои желания. Вчера я позволила ему отыметь меня на стиральной машинке, а после нашего скромного ночного перекуса согласилась на развратную позу. Богдан поставил меня на четвереньки, а я кричала в подушку и умоляла, чтобы он не останавливался.
— Я всё помню, — он делает глоток кофе, заглядывает через моё плечо на сырники, которые уже готовы. — Выглядит аппетитно.
— Спасибо, — мы садимся за стол и завтракаем вместе, словно настоящая семья. Я даже проснулась на полчаса раньше Богдана, хотела сделать ему приятное. Ингредиентов хватило только на скромные сырники, но муж уплетает их за обе щеки.
— Как там Родион? Ты вроде хотела к нему зайти.
— Папа в порядке, — тут же хмурюсь я, вспоминая наш вчерашний разговор. Он сказал, что мы с Богданом обязательно разведёмся, это лишь вопрос времени. Мне было так больно и обидно! Сначала он выдаёт меня замуж за незнакомого человека, а потом говорит, что это временное явление. А раньше предупредить было не судьба?
— Что случилось? — требовательно спрашивает Богдан.
— Ничего, — бурчу я, пробуя сырник. Неплохо, но в следующий раз добавлю больше сахара.
— Ты рассказала ему о том, что не хочешь учиться на филологическом? — догадывается Богдан.
— Угу. Он не одобрил. Как всегда. Давай о чём-нибудь другом поговорим?
— Почему он не одобрил? Какие аргументы привёл? — Богдан не даёт мне поблажки, хочет всеми способами вытрясти правду.
— Папа сказал, что работа дизайнера меня не прокормит. Другое дело — переводчик английского или испанского языка. А так как мы с тобой рано или поздно разведёмся, то мне понадобится хорошее образование.
— И почему мы должны развестись?
— Потому что Асманов не вечен, и занимается он нелегальными делами, а это чревато последствиями. В общем, как только великий и ужасный Асманов попадёт в тюрьму, ты меня бросишь.
Кусок в горло не лезет. Я отодвигаю тарелку с сырниками, поднимаю голову и жду, что Богдан посмеётся над словами отца. Но вместо этого натыкаюсь на чёрный задумчивый взгляд. Боль пронзает грудную клетку, а по позвоночнику бежит холодный пот.
— Почему ты молчишь? Неужели ты хочешь со мной развестись? — жалобно спрашиваю я.
— Мы знакомы чуть больше недели, — произносит Богдан. — Твой отец прав в том, что никогда нельзя загадывать на будущее. Мы можем всю жизнь прожить вместе, а можем разбежаться через год. Этого никто не знает.
— Ты серьёзно? — я руки к горлу прикладываю, кажется, что задыхаюсь. Там такой огромный ком образовывается, он давит, раздирает глотку, и его невозможно сглотнуть. Глаза щиплет, не хватало ещё расплакаться!
— Лия, я не собираюсь с тобой разводиться. Нам хорошо вместе, ты — именно то, что мне нужно. Ты непредсказуемая, яркая, эмоциональная, и я хочу узнавать тебя всё больше и больше.
— Но при этом ты намекаешь на то, что однажды мы расстанемся.
— Я не это имел в виду. Давай зайдём с другой стороны. Могла ли ты месяц назад предположить, что разорвёшь отношения со своим парнем?
— Нет.
— А когда ты узнала о нашем браке, думала ли ты о том, что между нами возникнет симпатия?
— Это другое, — упрямлюсь я, не желая признавать его правоту. — Теперь, когда я в тебя… когда ты мне понравился, я не хочу разводиться. Даже мысли такой не допускаю! А ты допускаешь. Мы с тобой очень разные.
— Я просто старше, — мягко улыбается Богдан.
— Значит, я не подхожу тебе по возрасту? А кто подходит? Агаточка твоя бывшая?
Богдан растерянно смотрит на меня, затем его взгляд начинает темнеть, а между бровей пролегает глубокая складка. Я ведь только вчера её разглаживала!
— При чём здесь Агата?
— С ней ты вряд ли бы захотел разводиться! Она красивая, умная, взрослая, вы работаете в одной клинике и, скорее всего, она слушает ту же музыку, что и ты. Я права? В принципе, не важно…
