больше никогда не узнает, что у меня на душе. Ни единого признания! Ни за что!
Мы смотрели друг на друга, шумно дыша.
Я скорчила рожицу, сжала руку в кулачок и врезала ему. Со всей силы. Прямо в глаз.
Правда, силенок у меня было не особо много…
Он отскочил на секунду, опешив, проморгался, потом повернулся и схватил меня за косичку. Точнее то, что от нее осталось. Потянул.
Я завизжала.
— Хватит, хватит уже! — закричала учительница, выдирая мою косу из лап говнюка.
Она встала между нами, будто преграда.
Я наклонилась и эмоционально зашептала:
— Маркуша, дружить с тобой никогда не стану! Терпеть тебя не могу!
— Взаимно, Синичкина…
С этого дня он стал моим врагом.
Потом наших родителей вызвали к директору за драку и срыв мероприятия. Мы сидели на стульях рядом друг с другом. Нам были назначены исправительные работы. Совместные, к слову.
Мы оба молчали.
Нам задали делать уборку в зале физкультуры в течении недели после уроков.
Мы выполняли все, не проронив ни слова.
Домой шли вместе, иногда я бросала на него быстрые взгляды, полные ненависти, а он отбивал их с той же лютой силой.
Он также молча ждал, когда я зайду в дом, а потом шел дальше, через озеро, в свой особняк. Если мы встречались в школе или на праздниках — устраивали друг другу ловушки. Пакостили и вредили. Со временем мне стало казаться, что без этого никак. Я привыкла к нашей войне.
* * *
В девятом классе был небольшой застой. Словно, перемирие. Мы часто глазели друг на друга, но не трогали.
За Марком по-прежнему бегали толпы девчонок. Я за всем этим безумием наблюдала «свысока». Иногда я просто отрицала это, но мне не хотелось знать подробности.
Самый неприятный для меня день случился, когда мне было шестнадцать. Мы тогда отправились самолетом на чемпионат по хоккею. В столицу.
Отец Маркуши спонсировал мероприятие, и он же договорился, что один из игроков потренирует Марка. Он стал активно пробивать дорогу для сына в мир большого спорта.
На самом деле это были особенные выходные. Совместили несколько классов. После окончания игры нам разрешили покататься с командой под музыку. На поле даже присутствовали репортеры.
Тогда я встала на коньки можно сказать первый раз. За долгие годы.
Все веселились, а я никак не могла собрать ноги вместе. На меня смотрели с сочувствием, даже Женька. Потом она ускользнула куда-то, а я осталась одна у каёмки льда.
Димка не катался, он сидел на трибунах и угрюмо смотрел на зрелище.
Недалеко от меня стоял Маркуша и по-дружески болтал с одним из известных игроков. Тот сказал ему, что с таким отцом у него большое будущее, и что он очень талантлив. Я заметила, что Марк сильно напрягся и внезапно посмотрел на меня.
Я смутилась и отвернулась. Но почему-то крутилась рядом. В тот день я так долго торчала у зеркала, густо накрасила реснички, а еще губы ярко розовым блеском. Мне хотелось быть красивой.
При Марке делала вид, что мне легко двигаться на льду, но не тут то было.
Кувыркнувшись и распластавшись звездой, я уж было собиралась сдаться.
Слава Богу, никто не заметил.
Но тут…
— Синичка, — внезапно Маркуша оказался рядом и подал мне руку.
Я сначала не поверила, засомневалась, но… приняла его помощь.
— Спасибо, — процедила я сиплым голосом.
— Смотри, ты неправильно пятку держишь, — он начал меня учить, мы держались за руки.
Я поставила ногу как надо, но она снова начала отъезжать сама по себе. Я была жутко напряжена. Маркуша стал такой высокий. И еще более привлекательный.
— Ну же, расслабься, Лиззи.
Долго не получалось, но Марк не сдавался. Мы даже стали поглядывать друг на друга с улыбкой и хихикать. И нечаянно стукнулись лбами.
— Ой… — воскликнула. Он придержал меня за талию. — Сам Ледяной Мальчишка мне помогает…
Я засмеялась так глупо и даже хрюкнула. Да-да, как поросенок. Затем, прижала ладошку к губам и широко распахнула веки.
О, ужас. Мне так неловко.
А он посмотрел на меня по-особенному. Что-то теплое скользнуло в его взгляде. И знакомая ямочка на щеке возникла. Мое сердце всколыхнулось.
Между нами заискрило.
Марк катился задним ходом, и держал за руки, а я расслабилась и катилась следом.
Внезапно, мы остановились. Он смотрел на меня своими огромными лазурными озерами.
А я на него.
Мы залипли друг на друга.
Его лицо оказалось так близко…
Запредельно близко.
Я почувствовала горячее дыхание на губах.
Маленькие жгучие мурашки скользнули по коже.
Я не знала, что делать.
Казалось, он меня сейчас поцелует.
Сейчас… поцелует…
Сейчас.
Это будет мой первый поцелуй.
Наши губы были так близко.
— Какая красивая пара, — восхитился тот самый игрок и подозвал репортера. Нас щелкнули на камеру. Мы обратили на себя всеобщее внимание.
Марк внезапно помрачнел, и вдруг, оттолкнул мои руки и отступил…
Я упала… лицом вниз. На виду у всех. Прямо ему под ноги.
И, ох, черт! Вы слышали этот звук? Кажется, я поцеловала льдину.
И возможно, разбила губу.
Подняться не получалось. Никто не помогал. Прошло всего несколько секунд, но казалось, целая вечность. Нет, чуть больше вечности. Я подняла голову.
На льду остался розовый отпечаток моих губ.
С блестками.
Вдалеке послышался скромный смех ребят из нашей школы. Я вспыхнула алыми красками. Мне было так стыдно.
Зачем он это сделал? Опять захотел меня опозорить. Ледяному мальчишке нельзя доверять…
Самые главные заводилы Кудрявцев, Катька и моя сестра успели увидеть.
Зазвучало «Поцелуй не удался…», «На что она рассчитывала?», «Принц и нищенка», «Размечталась» и все в таком духе.
