один глубокий вдох, набираясь уверенности. — Той ночью я взял твои таблетки.
Я даже не шокирована. Он признался не только в том, что украл их, но и в том, почему это сделал. В его безумном мире это имеет смысл, и, к сожалению, отчасти имеет смысл для меня.
Его губы нежно прижимаются к моим губам.
— Всю ночь я сидел и смотрел, как ты спишь, и все, о чем я думал, — это причины, по которым ты не захочешь меня. Я знал, что неправильно брать таблетки, но видел в этом гарантию. Вот в каком отчаянии я был.
Я расслабляюсь в нем, утыкаясь лицом ему в шею.
— Значит, ты не хочешь ребенка? Тебе просто нужно оставить меня у себя?
Он отрывает меня от своей шеи и поражает своей улыбкой, предназначенной только для меня.
— Я хочу всего в этом мире с тобой, детка, и хочу, чтобы все это было у нас уже вчера.
По всей видимости, в глубине души я тоже этого хотела.
— Спасибо за часы.
Он улыбается и проводит пальцем по моей нижней губе.
— Мне только в радость.
Я припадаю к его губам и растворяюсь в нем. Поцелуй медленный, нежный, восхитительный. Именно так и должно быть в данный момент.
Глава 14
Меня будит знакомое жужжание и стук, и, зная, где его найти, я спускаюсь в спортзал. Стоя по другую сторону стеклянной двери, наблюдаю, как перекатываются мышцы на его мокрой от пота спине, когда Джесси тренируется на беговой дорожке, смотря новости спора по телевизору на стене. Тихо открыв дверь, вхожу и огибаю тренажер спереди, плюхаясь голой задницей на скамейку для гантелей напротив Джесси.
Он бежит очень быстро, но когда я откидываюсь на руки, ударяет кулаком по кнопке замедления и лента начинает тормозить, пока полностью не останавливается. Сонно наблюдаю, как он берет полотенце и проводит им по волосам и лицу. Твердое тело мерцает от пота. Я могла бы его съесть.
Он очень внимательно рассматривает меня, наклоняется вперед и опирается предплечьями на переднюю часть тренажера.
— Доброе утро. — Его глаза пробегают по моей груди и снова поднимаются вверх, пока не возвращаются к моим глазам.
— И тебе доброе. Почему бегаешь здесь? — Я уже знаю ответ на этот вопрос, и, судя по его крошечной, едва заметной усмешке, он это понимает.
— Захотелось перемен.
Бросаю на него вопросительный взгляд, но не утруждаю себя вызовом. Если беременность помешает ему вытаскивать меня из постели на рассвете для пробежки по Лондону, то я с большим нетерпением жду следующих восьми месяцев.
— Я не помню, как заснула.
— Ты погасла, как свечка. Я был счастлив, что ты прижимаешься ко мне, так что оставил тебя в покое. Ты выспалась за всю Англию, детка.
Услышав эти слова, зеваю и вытягиваю руки над головой.
— Сколько сейчас времени?
Как только слова слетают с губ, слышу, как открывается и закрывается входная дверь, а затем радостный голос Кэти. Если Кэти здесь, то сейчас должно быть восемь часов, и я совершенно голая! Я вскакиваю.
— Я голая!
Он ухмыляется и спускается с беговой дорожки.
— Так и есть, — смеется он, подходя ко мне. — Что подумает Кэти?
Быстро осматриваю спортзал в поисках полотенца или чего-нибудь, чем можно прикрыть наготу, чтобы убежать наверх, сохранив свое достоинство. И смеюсь про себя. Я потеряла чувство собственного достоинства в то утро, когда Кэти вошла в пентхаус, обнаружив нас обоих голыми. Мой взгляд падает на полотенце в руке Джесси, и я быстро выхватываю его, чтобы развернуть.
— Не думаю, что его будет достаточно, — самодовольно рассуждает он.
Он прав. Оно немного больше салфетки.
— Помоги мне. — Я поднимаю на него умоляющие глаза и нахожу нежную улыбку.
— Иди сюда. — Он раскрывает объятия, и я бросаюсь в них, взбираясь на него в своей обычной манере шимпанзе. Его влажная кожа скользкая и пахнет восхитительно.
Подойдя к двери спортзала, он открывает ее и высовывает голову.
— Кэти? — зовет он.
— Да, мальчик?
— Ты где?
— На кухне.
Получив подтверждение, Джесси проскальзывает мимо и быстро поднимается по лестнице. Пока мы направляемся наверх, я наблюдаю через его плечо, молясь, чтобы Кэти не пришла узнать, зачем ее звали. Она этого не делает. Я добираюсь до безопасности хозяйской спальни, все еще сохраняя свое достоинство.
— Вот.
Джесси ставит меня на ноги и целует в лоб.
— Сколько сейчас времени?
— Без десяти восемь.
Я закатываю глаза и бросаю на него обвиняющий взгляд.
— Почему ты меня не разбудил? — Я иду в ванную.
— Тебе нужно было выспаться.
— Ну не пятнадцать же часов.
Я включаю душ и ступаю под струи, не утруждая себя ожиданием, пока вода нагреется. Мне нужно проснуться. Быстро намочив волосы, выливаю немного шампуня в ладони.
Джесси по другую сторону стеклянной двери снимает кроссовки.
— Очевидно, тебе это было очень нужно, — бормочет он.
Я ополаскиваю волосы, совершаю все привычные процедуры и проскальзываю мимо него, игнорируя еще большее ворчание, когда он входит. Мне требуется ровно десять минут, чтобы высушить волосы, нанести макияж и одеться, и я спускаюсь вниз раньше Джесси.
— Доброе утро, Кэти. — Отключаю телефон от зарядного устройства и кладу его в сумку.
— Ава, ты вся сияешь. — Кэти вытирает руки о передник и окидывает меня оценивающим взглядом. — Да, однозначно, сияешь.
— И чувствую себя также, — смеюсь я.
— Что бы ты хотела на завтрак?
— О, я опаздываю, Кэти. Перекушу что-нибудь на работе. — Я перекидываю сумку через плечо.
— Ты поешь! — доносится до меня строгий, не принимающий возражений голос Джесси, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть хмурое выражение на его лице, пока он застегивает галстук. — Она будет рогалик, Кэти. — Его одетое в костюм совершенство достигает меня и поднимает на табурет. — И яйца. — Кажется, он на секунду о чем-то задумывается. — Хотя, никаких яиц.
Мои глаза расширяются, и я быстро встаю с табурета, глядя на смущенную экономку Джесси.
— Кэти, спасибо, но я поем на работе. — Я выхожу из кухни, оставляя Джесси с слегка приоткрытой челюстью.
— Эй! — доносится до меня его потрясенный голос, когда я захлопываю за собой дверь пентхауса.
Никакой пробежки. Приказ поесть. Никаких яиц. Мое удовольствие продлилось недолго. Жму на клавиатуру лифта, но она не срабатывает, поэтому я нажимаю снова, все больше и больше заводясь.
— Никаких яиц? — кричу на цифры, когда дверь все не открывается.
— Ты в порядке?
Я разворачиваюсь, обнаруживая своего помешанного на контроле невротика. Засунув руки в карманы брюк, он наблюдает, как
