очередной раз краснеет, засмущавшись чужих доверия и откровенности. В своей жизни он не так уж много добра от других людей видел, поэтому даже на самую его малую каплю реагирует иначе, чем другие люди.
— Я благодарен вам за это, босс. Спасибо за доверие.
Его признательность выходит на новый уровень, когда Соколов дает ключи от сейфа со словами:
— Храни, как зеницу ока. Лучше вообще носи с собой всегда, не выпускай из виду. Внутри этого ящика, пусть и не большого, важные документы, информация из которых может потопить всех участников моего бизнеса. Не обмани моих ожиданий, Володя, договорились? — напоминает об ответственности Ренат. Ему совсем не хочется оказаться на нарах, если мальчишка не поймет, насколько ответственное дело ему доверяют.
Парень усмехается, но сразу же принимает серьезный вид, кивая. И при этом раздувается от гордости — таких поручений он еще не получал.
— Уж не знаю, что ты с мальчишкой сделал, но он светится, как новенький пятак.
Нелли лежит на спине, прислонившись к боку мужа, так ей легче переживать боль — в последнее время малыш все чаще дает о себе знать, пинаясь активно когда надо и когда не надо. Рука Рената поверх живота приносит скорее моральное облегчение, чем физическое. Они теперь часто так время проводят вместе перед сном, разговаривая по душам и обсуждая дальнейшие планы на жизнь. Последние по большей части мечтательные, но ведь приятно пофантазировать о хорошем на ночь глядя. Раньше Нелли бы побрезговала даже в постель с мужем лечь, не то что к нему прикоснуться, теперь же относится ко всему проще, решив перечеркнуть прошлое, расправившись с Каримом и Алисой. "Нельзя держать обиду вечно, особенно на человека, с которым планируешь жить и воспитывать ребенка", — отпускает свою злость девушка и в тот же день, казни, перебирается в семейную спальню.
— Теперь он не просто мальчишка-один-из-многих, а Владимир, правая рука моей правой руки, — поправляет жену Ренат, чтобы она подобного в будущем не сказала при других парнях. — Он толковый, из него получится хороший управленец, если направить неуемную энергию в правильное русло.
— Я тебе об этом изначально говорила. Рада, что ты наконец прислушался ко мне и к своему голосу разума. Легко потерять мальчишку, что тебе в рот смотрит, куда сложнее расположить будет к себе мужчину, в которого он вырастет.
— Ты стала куда мудрее. И спокойнее, — мужчина хвалит её мимолетом, даже не подозревая, какие приятные чувства вызывает у будущей матери.
— Может, это потому, что ношу ребенка?
— В таком случае надо тебе ходить постоянно беременной, — шутит Ренат.
А после, когда Нелли уже думает, что вот-вот уснет, находится на самом краю царства Морфея, чувствует, как чужая рука проникает ей под одежду. Шаловливые пальцы скользят по круглому животу вниз, забираются в пижамные шорты и находят местечко получше. Девушка тяжело выдыхает, моментально возбудившись — ей так отчаянно не хватает оргазмом из-за запрета врача. Ренат же времени зря не теряет: оглаживает тонкие волоски на мягком холмике лобка, раздвигает большие половые губы и сразу же набрасывается на клитор, мягко, но настойчиво лаская его. Сжимает, теребит и время от времени смачивает влагой Нелли, что с каждой секундой становится все больше.
— Я хочу не только твою руку! — возмущается она, когда горячая волна блаженства уже нависла над ней, грозя вот-вот пригвоздить к кровати и заорать от удовольствия.
— Малыш, ничего другого нельзя, — шепчет искушающе ей на ухо мужчина, целуя между слов нежную девичью шейку. — Обещаю, как только малыш на свет появится, с члена моего не слезешь. Даже если очень захочешь, не отпущу.
И, замолчав, сосредотачивается на основном занятии. Вскоре Нелли уже не может молчать, кричит изо всех сил, совершенно не задумываясь о том, что её кто-то может слышать в доме. Плевать на охранников, плевать на других парней, плевать на всё, кроме долгожданного блаженства.
— Может, внести это занятие еще одним обязательным пунктом в план дня? — тяжело дыша, спрашивает девушка, положив голову на плечо мужа.
Тот улыбается довольно, что сделал приятное. Сам же лишь натягивает одеяло повыше, чтобы скрыть стояк.
— Да что я там не видела? — замечает этот жест Нелли и тут же поддевает Рената.
— А с чего взяла, что я за тебя беспокоюсь? Скорее самого себя останавливаю, чтобы не накинуться.
И принимается щекотать девушку, дабы та вновь не возбудилась. Отвлечение внимания — основной способ сделать это.
* * *
Зима спускается на город неожиданно, как и всегда. Просто однажды Нелли просыпается и видит, что всю землю в саду и деревья укрыло снежным покрывалом. Столбик термометра опустился ниже нуля, сообщая о том, что при выходе на улицу надо одеться потеплее. Парни Рената получают задание, отличное от обычных: вооружившись лопатами, они чистят дорожки, чтобы можно было пройти, посыпают каменную кладку песком, понимая, что совсем скоро она заледенеет, и тогда, при неосторожности, в доме станет куда больше сломанных по-глупости конечностей. Нелли смотрит за их работой, расположившись на подоконнике. Укрытая пледом и с чашкой горячего какао с зефиром в руках, чувствует умиротворение и счастье.
На коленях книга о материнстве, и девушка полностью увлечена чтением, время от времени отвлекаясь на толчки ребенка. Тогда она накрывает живот ладонью, поглаживает его, успокаивая малыша:
— Тише, милый, не пугай мамочку лишний раз. Вот появишься на свет, тогда и сядешь мне на шею, — обещает ему, боясь, что не сможет доносить до конца срока — а это ее основная цель — не попасть в больницу раньше времени. Так больше шансов на то, что по шкале Апгар с ребенком все будет в порядке. — Если захочешь, я тебе и отца помогу на цепь посадить. Он тот еще зверь.
— Уж не знаю, о чем речь, но мне уже страшно, — смеется Ренат, заходя в комнату. Ежится от прохлады и спрашивает, — может, затопить посильнее? Окоченеть можно.
Его беспокоит, что Нелли хоть и одета, но ноги у нее голые. Не долго думая, мужчина достает из комода теплые вязаные носки из шерсти и, присев на колени рядом с подоконником, натягивает их на изящные девичьи ступни, чуть отекшие из-за положения. Рядом с женой ему уютно в этот момент: она горячая, словно печка, от нее сладко пахнет корицей, и, не удержавшись, мужчина прислоняется щекой к голени Нелли, потираясь о нее щетиной, отросшей с утра — особенность восточных мужчин.
— Щекотно, — хихикает девушка, но не останавливает его. Ей тоже нравится происходящее. — Надо было не просто им лопаты в руки вручить, но и одеть посмешнее, — кивает
