дочери де Рогана Элоизе. От этого брака родилось двое детей Элинор и Этьен, которые скончались детьми. Таким образом, следовало считать, что после смерти Луи род Филиппа пресёкся.
— Следовало считать? — подозрительно прищурился Марк.
— Генрих так и счёл и решил перевернуть эту страницу. Мы были с ним довольно близки, он доверял мне и знал, что я сохраню эту тайну. Он принял меры для того, чтоб уничтожить все свидетельства того, что произошло со мной и Филиппом, изъяв и отправив в печь все доступные ему письменные документы. И напоследок он подарил Лорм вместе с замком своему другу Альберу де Лианкуру, которого сделал первым графом де Лормом. Потомки Клера де Рогана в награду за молчание получили титул виконтов и земли.
— И что в этом было не так? — насторожился Марк.
— Я был в Лорме, когда Арнольд де Роган покидал замок, отправляясь в своё новое имение. Его облик поразил меня. Уже никто не помнил, как выглядел Филипп, все его портреты были уничтожены, но я-то это знали увидел несомненное сходство между ним и Арнольдом де Роганом.
— Арнольд де Роган был потомком Филиппа?
— Прямым, причём по мужской линии. Разбираясь в этой странной ситуации, я провёл расследование и узнал, что у Элоизы, жены Луи был брат Жиль. Они сочетались браком почти одновременно, но Жиль был бездетен долгое время, и вдруг у его жены родился сын, которого назвали Робером. Я отыскал старую повитуху, которая принимала роды и расспросил её. Она сказала, что женщина, родившая того ребёнка, умерла родами, но супруга Жиля де Рогана была жива ещё почти двадцать лет после этого. В тот год скончалась Элоиза.
— То есть, Робер де Роган был внуком принца Филиппа, но это скрыли, выдав его за сына дяди?
— Да, и таким образом кровь моего братца перелилась в род де Роганов. Я долгое время наблюдал за ними, размышляя, известна ли им эта тайна, но они сидели тихо, высовываясь из своего поместья лишь для того, чтоб съездить на войну. И вдруг очередной виконт де Роган является в столицу, напяливает золочёные латы и крутится при дворе, потом сводит знакомство с де Полиньяком, а тот начинает интересоваться усыпальницей Филиппа в Лорме, а после устраивает покушение на маркиза де Лианкура, в котором обвиняет тебя. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб понять, что всё это значит. Этот глупец младшенький де Роган мало того, что проболтался о тайне своей семьи, но ещё и вступил в сговор с де Полиньяком, явно намереваясь претендовать на престол Сен-Марко.
Марк задумчиво кивнул.
— То, что вы говорите, мой лорд, разумно, но есть ещё один вопрос: как он докажет, что является прямым потомком принца Филиппа, и как опровергнет право на престол Анри?
— По закону о престолонаследии Сен-Марко, провозглашённому ещё Марком Великим, на престол может претендовать старший из живущих братьев, за исключением случая, когда он не способен управлять в силу определённых причин или сам отречётся от престола в пользу другого брата. Филипп был разумен и здоров как бык и наотрез отказался подписывать отречение, считая себя законным претендентом на корону. Следовательно, коронация Анри была нарушением закона. Что ж до подтверждения права на наследование, то у де Рогана есть завещание Филиппа, в котором он раскрывает тайну рождения своего внука и назначает его наследником престола.
— И как де Роган докажет подлинность этого завещания? — уточнил Марк.
— Оно написано рукой Филиппа и заверено по всем правилам, установленным для королевских завещаний. Если будет обнародован и подтверждён факт того, что Филипп был жив в момент коронации Анри, то потомки королей Сен-Марко на протяжении нескольких столетий могут быть признаны узурпаторами, а при наличии законного наследника Жоан, скорее всего, будет свергнут.
Аргент какое-то время наблюдал за реакцией Марка, погрузившегося в тяжёлую задумчивость, а потом спросил:
— Я ответил на все твои вопросы?
— Пожалуй, да, — кивнул Марк.
— Теперь ты ответь на мои.
— Я нашёл ту усыпальницу.
— Я знаю это. Меня интересует, куда ты её дел?
Марк удивлённо посмотрел на него и встретил пронзительный взгляд, от которого ему снова стало не по себе.
— Откуда вы знаете, что её там больше нет?
— Откуда? Ты шутишь? Мне не нужно брать на приступ твой замок, чтоб попасть в то подземелье. Я был дружен с несколькими графами де Лорм и часто бывал в замке. Я знаю, где находится пещера, в которой начинается подземный ход, ведущий в ту башню.
— Дьявол, — проворчал Марк. — Я же думал о том, что нужно закрыть этот проход хотя бы решёткой! Как давно вы там были?
— Не так чтоб очень. Вернувшись оттуда, я явился на пир новоявленного коннетабля.
— Значит, вы не поверили мне на слово и решили проверить.
— Я знаю, что ты был нашим шпионом в луаре перед войной, а значит, лгать умеешь. К тому же ты не в меру любопытен и мог залезть не только в то подземелье, но и найти ту камеру. Я решил проверить, всё ли там на месте: не только усыпальница, но и слой пыли на ней. Однако, я не нашёл там ничего, кроме нескольких вывалившихся из оправ самоцветов. Куда ты дел остальное?
— Я передал всё на хранение в Лианкур, где и запоры крепче, и солдат больше, — ответил Марк. — Я лично всё разобрал и переложил в ящики, которые, не заглядывая внутрь, заколотили мои слуги. Ящики хранились в сокровищнице моего деда.
— Хранились? А где они теперь?
— Полагаю, что уже на пути сюда. Как только я понял, за чем охотится де Полиньяк, я отправил с верным человеком письмо управляющему Лианкура с приказом доставить ящики в Сен-Марко. Поскольку я объявил содержимое ящиков королевской данью и подарками ко дню рождения короля, он должен был приставить к обозу надёжную охрану. Я не хочу отвечать за сохранность этой тайны. Это всё должно принадлежать Сен-Марко, и пусть король решает, что с этим делать дальше.
— Ты разобрал усыпальницу… — пробормотал Аргент, помрачнев. — Наверняка разворотил всё, как медведь.
— Как вышло, — пожал плечами Марк.
— А что с останками?
— Я поступил с ними со всем надлежащим почтением.
— Ладно, — вздохнул тот. — Пусть будет так. Что ты собираешься делать теперь?
— Я надеюсь, что об усыпальнице позаботится король, а я сам намерен позаботиться о завещании принца Филиппа. Я должен забрать его у де Рогана.
— Мне неизвестно, где он его прячет, — заметил Аргент. — Иначе давно забрал бы сам.
— Я заставлю его сказать мне об этом.
— Это рискованно.
— Я уже рискнул, явившись сюда, так
