то её быстро поймают.
– Дима, что ты такое говоришь? Куда уехать? Нет, я не уеду и не брошу дочь. Слышишь меня? Не брошу её!
Всё-таки одна слеза вырвалась и скатилась по щеке. Ира вырвала свои ладони из рук мужа и попыталась подскочить со стула, но не смогла этого сделать и рухнула обратно.
– Что со мной? – только сейчас она заметила, что язык её стал неметь, а тело расслаблялось так сильно, что она не могла им управлять. Руки плетьми повисли вдоль туловища, и она подняла взгляд на мужа, который расслабленно сидел на своём стуле и с каким-то интересом наблюдал за Ирой. Точнее, за её попытками подняться.
– Я знал, что ты не согласишься на моё предложение, и заранее принял меры. Прости меня, но я не могу рисковать тобой и оставлять тебя здесь одну.
– Дима, что ты сделал? – умоляющим голосом произнесла она. Хотелось закричать и позвать на помощь. Только вот вряд ли ей кто-то поможет. Никто никогда не помогал ей. И сейчас не будут.
– Ты же знаешь, милая, – он встал со своего места, подошёл к ней, отодвигая стул из-за стола, и легко подхватил Иру на руки. Прошёлся с ней к своему месту и присел на стул, усаживая Иру на своих коленях боком. – Я никогда не делал тебе плохо. Ты самое дорогое, что у меня есть. И я должен тебя беречь. Да, ты сделала непоправимое, сбежав от меня, но я простил. И ты должна это ценить.
Одна рука мужа удерживала Иру за талию, а вторая аккуратно гладила по голове, словно он успокаивал маленького ребёнка.
– Что же с нами делает любовь?.. – задумчиво произнёс он и прижался своими губами к её онемевшим губам. Он поцеловал нежно, аккуратно. Словно прикасался к чему-то хрупкому, и от резкого и неаккуратного движения это может разрушиться.
– Дима, не нужно… – из последних сил пролепетала Ира одними губами и тут же улетела в сон.
Только этот сон отличался от остальных. Глаза её были закрыты, сознание смазано, но она слышала, что происходит вокруг неё. А вокруг было очень много голосов. В основном мужские. Они о чём-то говорили, но она не всегда могла это разобрать. Ира слышала шум мотора, как её куда-то везут, а потом в уши врезался звук турбин, и её тут же стало поднимать, словно в невесомости. Несомненно, она летела на самолёте. Ира никогда не летала на самолётах, но сейчас она была уверена, что это был именно самолёт. Всё это время работали только её уши, а глаза она не могла открыть, как и пошевелить своим телом. И только когда сознание устало ловить посторонние звуки, она провалилась в тихую, глубокую и пугающую пустоту.
Глава 20
Отдалённый шум моря донёсся до её слуха, и Ира открыла тяжёлые веки. Горло пересохло, что даже вдыхаемый воздух причинял боль. Захотела сглотнуть, но и слюны тоже не было. Она тяжело поднялась на локтях, мысленно взвыв от головной боли и найдя взглядом стакан с водой, который стоял на прикроватной тумбочке. Приникла к нему губами, осушая тот до дна. Когда была выпита вся вода, она наконец-то оглянулась.
Ира находилась в небольшой комнате с бело-серыми стенами. Она лежала на двухспальной кровати, напротив которой висел небольшой телевизор. Сбоку от неё стоял платяной шкаф, рядом с который была межкомнатная дверь. Она была немного приоткрыта, и оттуда виднелся уголок душевой кабинки. Входная дверь была в противоположной стороне. Но всё это быстро потеряло интерес, когда Ира снова услышал шум моря и гулко завывающий ветер. Она медленно поднялась с кровати, прогоняя головокружение, и подошла к зашторенному окну. Распахнула тяжёлые тёмно-синего цвета шторы и застыла не дыша.
За окном раскинулся дикий пляж, который уводил в уныло-серое море. Зажмурившись, Ирина уткнулась горячим лбом в прохладное стекло и глухо рассмеялась. Море… Пляж… Всё это происходило словно в фильме ужасов, где все её желания исполнялись с точностью наоборот. Простояв так, упираясь лбом в стекло, добрых пять минут, она наконец-то немного пришла в себя и оторвалась от стеклянной поверхности, снова глядя за окно. Только сейчас она заметила, что на окнах решётки.
– Из одной тюрьмы в другую, – чуть слышно проговорила она уставшим голосом.
– Не преувеличивай, милая, – за спиной раздался голос Димы, и она от неожиданности чуть не подпрыгнула и резко обернулась.
Муж стоял в дверях, опершись плечом о косяк. На нём был бежевый свитер и чёрные джинсы. На лице отросшая щетина, а всегда собранные и идеально зачёсанные назад волосы были растрёпаны.
– Сколько я проспала? – поинтересовалась Ирина. Ей казалось, что прошла целая вечность.
– Двое суток, – ответил муж и, отстранившись от стены, пошёл в её сторону.
– Мне теперь, значит, сидеть здесь взаперти? Дома тебе показалось мало, и ты решил меня сюда перевезти?
– Не нагнетай обстановку, дорогая. Я просто решил сменить наше место жительства.
– И чем тебе не понравился огромный дом, в который ты влил немереную кучу денег? – усмехнулась Ира и поймала на себе недовольный взгляд мужа. Она сейчас была безумно зла. А ещё Ира очень устала, чтобы уже хоть чего-то бояться. Каждый день у неё происходят такие эмоциональные качели, что она ещё поражалась, как сохранила в норме свою психику и не сошла с ума.
– Обстоятельства изменились, – сухо ответил муж.
– Обстоятельства?! – взъерепенилась Ира. – Когда же ты, наконец, оставишь меня в покое? Я устала, Дима. Устала жить с тобой. Я устала бояться каждый день и думать, что рано или поздно ты меня прибьёшь. Устала ждать боли. Я даже уже устала тебя ненавидеть, – последние слова она произнесла тише. На плечи словно упал тяжёлый груз, который тянул её к земле.
– Потерпи, милая, скоро всё изменится.
– Всё изменится, только когда ты сдохнешь и наконец-то оставишь меня и мою дочь в покое! – в сердцах выкрикнула Ира. Не заметив как, она рванула к мужу, который не ожидал такого порыва, и ударила его хлёсткой пощёчиной. Ире показалось, что в этот удар она вложила все свои силы, которые ещё оставались в её теле. Но голова Димы даже на миллиметр не сдвинулась. Только взгляд стал жёстче и яростнее.
– А вот это ты зря, милая! – процедил он сквозь зубы. И вот это его «милая» Ире показалось самым оскорбительным на свете. Он схватил её за запястье и дёрнул на себя.
– Никогда! Слышишь? Никогда больше не смей поднимать на меня руку!
– А то что? Руки мне вырвешь? – усмехнулась она.
– Если нужно будет,
