в дом, ногой распахнув дверь. Внутри пахло свежей стружкой, смолой и краской. Оттолкнул разинувшего рот работягу. Еще одного огрел прикладом. Пробежал через недостроенную горницу под испуганными взглядами сидящих на стропилах работяг с рубанками. Отбросив бесполезную «аркебузу», прыгнул, разнося в щепы незастекленную раму. Касание, перекат. Я на другой стороне хаты. С той стороны яростные крики, хлопают двери. Пригнувшись, я бежал среди досок и бревен. Блин, куда теперь? Пох, что-нибудь придумаю!
Свернув за соседний пятистенок, я сбил с ног несущегося юнца с топором. Посконщица в цветастом платке ахнула, с грохотом опрокинув коромысло. Дальше, дальше! Улочка выходила прямо к терему… председателя! Охраны не видать. Ништяк! Толстые стены защитят от пуль. А внутри, как я помню, на стене висит оружие. В том числе моя Сайга!
Ворвавшись внутрь, я тут же захлопнул массивную створку. Опрокинул дровяник, завалив проход. Ну, вот, Санек, ты сам загнал себя в мышеловку… так, отставить предательские мысли! Я вбежал в «зал заседаний», где проходил первый допрос. Тоже никого. Отлично! Наконец-то красавица Фортуна повернулась ко мне лицом, а не другим местом. Быстрым шагом я подошел к стене и снял карабин. Суровая ухмылка тронуло мое лицо, когда руки коснулись родного цевья и приклада. Не стоило этим упырям злить Саню, ох не стоило! Захватил еще и Валерин Вепрь. Так, магазины полные. Еще несколько магазинов отыскал тут же, на каминной полке. А вот и револьвер! Я радостно расхохотался. Ну, теперь-то точно козлам несдобровать, а я уже почти не сомневаюсь, что удастся прорваться.
Мощные удары эхом отдавались по всей домине. Вепрь я закинул за спину, Сайгу на шею, револьвер в карман. Осторожно по стеночке подобрался к окну. Два десятка балбесов собрались перед крыльцом. Подбежал председатель с окровавленной, перекошенной в злобной гримасе харей.
— Тута закрыто, Евстигней Карлович! — кричал кто-то, кажется, Афанасий, пиная по дверям.
— Что значит закрыто?! Так открывайте, лодыри! Он точно туда забежал?
— Да! Точно! Точно! — подтвердили со всех сторон.
Эх, дерёвня… я покачал головой. Кто же так штурмует? Отодвинув дулом занавеску, снял с предохранителя, упер в плечо верный приклад. Ба-бах! Бдзинь! Я зажмурился от осколков выбитого окна. В пять секунд, практически в упор, я разрядил магазин. Враги падали, враги бежали, враги орали, зажимая прострелянные потроха и конечности. Картечь — сила! А, черт! Злая пуля с визгом врезалась в раму. Я отпрянул от окна.
— Тама он! Огонь, братва! — мерзкий фальцет Деревяшки.
Залегшая за крыльцом братва принялась лупить, но я уже бежал вглубь дома, на ходу перезаряжая карабин. Щас, блин, догадаются лезть через окна. Влетев по широкой лестнице на второй этаж, оценил обстановку. С окрестных улочек подтягивалось подкрепление. Глава сельского поселения размахивал руками, спрятавшись за мертвым трактором. Это он думает, что спрятался. А с этой точки, как на ладони. Вскинул Сайгу, прицелился. И услышал за спиной испуганное: «Ах!».
Я прыгнул в сторону, уходя с линии возможного поражения, одновременно разворачивая ствол. Опачки! Вот так встреча! Альбинка стояла в проеме соседней горницы. Лицо бледное, в глазах дикий ужас.
— Лежать! Руки за голову! — рявкнул я.
— Помогииитеее! — вдруг завопила она. — Убивают!!!
И бросилась к лестнице. В окно тут же замолотили выстрелы ружей. Вот стерва! Прыжком настиг ее. Ухватив за длинную косу, я сделал подсечку, прижал коленом к укрытому яркими половиками полу.
— Не дергайся, сестричка, — хрипло произнес я, приставив к ее уху безжалостное дуло револьвера. — Кивни, если поняла.
Она всхлипнула и быстро закивала. Рывком подняв на ноги девицу, прикрываясь, как щитом, я подошел к окну. Выстрелы утихли.
— У него Альбина! Не стреляйте! Не стреляйте, ротозеи! — скомандовал Председатель.
— Мы те кишки вырвем! — вякнул Деревяшка, показавшись рядом с дядей. — Отпусти ее, скотина!
Ага, сейчас! Не убирая револьвер от виска девахи, я одной рукой высунул Сайгу, шарахнул пару раз, не целясь. Тут же отскочил назад.
— Гнида! Тварь! — плюнула мне в лицо Альбина.
Я пинком отправил ее на пол и шмальнул еще пару раз в окно по бегущим местным. Один с воплем свалился в снег. Я тут же пригнулся. Прилетела ответка. С потолка посыпались щепки.
— Тварь! — повторила девка. — Тебе конец! Как ты посмел тронуть меня?! Тебе отрежут пальцы, выколют глаза, а я буду смеяться! Урод вонючий!
— Вперед! В атаку, ребяты! Лезьте в окны! — доносилось снаружи.
— Слыхала? — усмехнулся я, быстро перещелкивая магазин. — Не так уж ты им дорога, раз на штурм полезли!
— Ты не умрешь быстро! — хохотала чертовка. — Лучше застрелись, потому что я придумаю самые страшные страдания! Тебя заставят хер свой жрать, тебя…
Резким хуком я остановил этот лай. Думал, что остановил. Она подняла на меня полные ненависти глаза, струйка крови из носа пачкала нарядный платок и светлую дубленку:
— А за это, сука, тебя выебут, выебут всей деревней! А потом скормят свиньям! А!
Я врезал посильнее. У меня возникла идея.
— Будешь орать, шалава, выбью зубы, — прошипел я. — Показывай, где тут кухня!
— Н-на… н-на первом эт-таже!..
— Веди! — намотав косу на руку, я поставил ее на ноги.
И погнал запинающуюся девку вниз. Через разбитое окно уже лез пухлый бородач, еще один карабкался следом. Вскинув револьвер, я отправил обоих к праотцам.
— Куда щас?
— Туда…
Мы отступили в кухню. Огромная печь пылала жаром, скворчали пригоревшие котелки. В окне показалось очередное бородатое хайло. Бах! Хайло исчезло, оставив кусочки мозгов на подоконнике. Я отпихнул завывающую Альбинку. Раскрыл топку, схватив кочергу, вышвырнул прямо на пол пылающие поленья.
— Что ты творишь?! — крикнула она.
— Заткнись!
Я скидывал в пламя все, что могло гореть. Скатерти, занавески, стулья, поваренные книги. Защипало глаза. Деваха метнулась к окну, но я успел поймать за косу. Стоять, подруга. Что бы еще подпалить? Распахнул шкафы. О, ништяк! На меня весело глядели аккуратные бутыли самагона. Сбив горлышко об угол стола, плеснул в огонь. Пламя с ревом взметнулось вверх, принялось жадно пожирать потолочные доски.
Снаружи дико заорали, видать, заметили дым. Я приоткрыл дверь кухни, пригнувшись к полу от едкой вони. В залу влезали очередные ублюдки. Шарахнул пару раз из Сайги. Затем, размахнувшись, запустил бутылку семидесятиградусного пойла. Следом полетело горящее полено. От окна с воем отпрянул вражина со вспыхнувшей бородой. Распихав по карманам бутылки, подхватил, как факел, еще одно полено.
Девка кашляла, согнувшись на четвереньках. Дернул ее за рукав. Пойдешь со мной. Не то, что мне ее жаль. Пусть бы сгорела нахрен, но заложница не помешает. Я бежал по горницам и коридорам, пихая перед собой Альбинку. В каждом помещении вспыхивал очередной очаг возгорания. Офигенное фаер-шоу. Мы
