к Тхаги, а к Афене:
— Отпусти богиню. Отпусти её, и тебе полегчает. Обещаю.
Потом вытянул руку и коснулся чёрной кожи на груди девушки. Её тело вздрогнуло и отозвалось на моё касание, но Афена всё равно сопротивлялась: её дыхание стало тяжёлым и хриплым, в глазах снова отразился глубокий космос.
— Афена, отпусти её, — прошептал я, приблизившись к ней вплотную. — Ты же так этого хотела. Ты хотела, чтобы она больше не владела твоим телом. Так отпусти её. Ты ведь не хочешь быть чудовищем.
Её губы дрогнули, она подняла на меня взгляд.
— Что я должна делать?
— Просто дай ей уйти из твоего тела, не держи её. Вы всё равно останетесь связаны, пока не достигнете наивысшего ранга, но так тебе станет легче. — Я опять начал повторять призыв коллекционера: — Тхаги, я хочу, чтобы ты больше не существовала…
Девушка эхом зашептала вместе со мной. Слово за словом, фразу за фразой.
— Отдай мне…
— Отдай мне…
— Свою жизнь.
— Свою жизнь.
— Твоя душа — моя.
— Твоя душа… моя.
Через мгновение темнота ушла из глаз Афены, медленно растворилась в них, поглощённая синевой. И в ту же секунду из тела показалась душа. Это был тёмный сгусток, внутри которого чернела космическая хтонь, бесконечность, бездонная яма — вселенская жадная пустота.
Так выглядела душа одного из трёх высших божеств.
Хрупкая и невесомая. Душа Богини Смерти.
И теперь она подчинялась только мне.
Книга 4
Эпизод 17
Теперь оставалось самое главное.
Я осторожно обхватил тёмный сгусток души ладонью и направил его в сторону морфи-брюнетки, стоящей рядом у стены. Как только он коснулся её груди, чуть надавил сверху.
Душа сопротивлялась.
Это было похоже на то, если бы я пытался вдавить в тело морфи не туманное облако, а железный шар. Чёрный сгусток задрожал и разросся в стороны, заиграл под моей ладонью мелкими вихрями, заколол красно-чёрными песчинками, будто над костром поднялась раскалённая угольная пыль.
— Не бойся, Тхаги, это ненадолго, — прошептал я, ощущая, как ладонь жжёт всё больнее и как на это реагирует моя собственная мутация. — Не бойся, я указал тебе путь, и ты не пройдёшь мимо тела этого морфи.
Я понимал, почему сама Тхаги сопротивляется вживлению в морфи, хоть и сама это планировала. Ведь теперь она будет мне подчиняться, как подчиняются Годфред, Мозарт и Нокто. Только выбора у неё не имелось: либо через морфи, либо никак.
Мы оба это понимали.
Но Тхаги всё равно сопротивлялась, будто не могла до конца принять свою участь.
— Давай… ты же сама этого хотела.
Я надавил на её душу сильнее, потом ещё сильнее. Вокруг моего тела затрещали молнии, и чем больше силы я применял, тем ярче они становились. Ну а потом в ход пошла вторая рука, с символом чёрной короны Годфреда.
Душа дёрнулась ещё раз, после чего послушно вошла в грудь морфи. Мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы пройти Рубеж Живого. Тхаги сама его преодолела и впечатала себя в тело слуги.
— Умница, — нервно выдохнул за моей спиной Годфред. — Не такая ты и вредная, крошка.
Как только душа полностью уместилась в теле морфи-брюнетки, та открыла глаза. Чёрные, как сама бездна, и опасные, как ствол заряженного ружья.
— Это не надолго… — произнесла богиня, уже из тела морфи. — Это совсем ненадолго, Тайдер. Ведь правда?
— Не надолго, — согласился я и опустил руки.
Тхаги повернула голову и посмотрела на Афену — она всё ещё стояла, замерев у стены, и смотрела в одну точку перед собой.
— О, моя девочка… наконец-то я смогу поговорить с тобой вот так просто, — богиня протянула к её лицу руку. — Ты так прекрасна, но тебе необходима помощь. — Она протянула вторую руку мне. — Тайдер, дашь немного жизненной энергии для Руки Смерти?
Я кивнул. Если это поможет хоть немного вернуть Афену в нормальное состояние, то мне было не жалко своей силы.
Тхаги взяла меня за запястье левой рукой, а вторую руку положила Афене на грудь, затем прикрыла глаза и использовала навык Руки Смерти.
Она перегоняла часть жизненной энергии из моего тела в тело Афены, и я чувствовал, насколько сильна богиня — моё здоровье ослабело за секунды: из ног будто вынули кости, колени дрогнули, в глазах замигали мушки, меня повело в сторону, и если бы не Годфред, то я бы свалился.
— Всё, завязывай! — потребовал он у Тхаги. — Совсем истощишь моего пацана ради своей девчонки!
Это так забавно прозвучало, что я не сдержал усмешки.
— А ты чего ржёшь, балбес? Она ж тебя и убить может.
— Без приказа — вряд ли, — хрипло отозвался я.
Услышав это, Тхаги поморщилась, но ничего не сказала.
Через несколько секунд она наконец отпустила мою руку и внимательно уставилась на Афену. Чернота с её кожи начала отступать, уменьшаться, образуя лишь зоны, примерно такие же, как у меня: от плеч до локтей, от ступней до пояса. Лицо стало чистым, как и шея. Казалось, что на девушке теперь надета плотная черная одежда.
Афена глубоко вдохнула и открыла глаза.
Увидев перед собой морфи, она сразу же узнала в ней богиню, которая жила в её теле с самого рождения. То мучила, то спасала ей жизнь.
— Тхаги… это ты… — беззвучно прошептала она одними губами, а потом крепко её обняла. — Тхаги, ты здесь. Тхаги!
Я и Годфред переглянулись. Ну и ну. Несмотря ни на что, Афена любила свою богиню.
— Эй, — проворчал Годфред. — Девчонка умудрилась воссоздать твоё копьё, ты в курсе? И швыряла его в меня и в моего пацана. Ты скажи ей, что так делать не надо. Знаешь ли, я тоже умею всякой хренью швыряться.
Тхаги посмотрела на него и угрожающе сощурилась.
— Копьё Смерти — не хрень, Годфред.
— Ой, только не начинай, — он закатил глаза.
Афена никого из них уже не слушала. Она внезапно бросилась мне на шею и разревелась:
— Тайдер… прости меня! Я забыла, я всё забыла… я чуть не убила тебя… прости. Прости меня.
Она всхлипнула и уткнулась лбом мне в грудь.
— В следующий раз постарайся не швыряться всякой хренью, — повторил я слова Годфреда, крепко обнял её и поцеловал в макушку.
Тхаги тем временем разглядывала башню
