Дайны, нет никого близкого. Вот Диэн еще появился… И исчез.
— Теперь у тебя есть я, — Энди говорит нежно и как-то рассудительно, что его заметно отличает от брата. — А насчет твоего плана… Может обдумаешь еще? Ты же знаешь, что можно использовать слово «кредо», чтобы позволить кому-то из немагов помнить твой секрет?
— Знаю, но их двое, а рассказать о магии я могу только одному. С Арджином, мужем Дайны, мы тоже друзья, они неотделимы друг от друга. Я не могу рассказать только ей.
— Давай так. Когда обстановка в мире уляжется, сходим вместе в гости к твоим друзьям, и, если я увижу, что им можно доверять, и что они к тебе хорошо расположены, мы расскажем о магии обоим. Я свое слово «кредо» так и не использовал, так что у нас будет две попытки.
— Правда? Ты готов сделать это ради меня?
— Конечно. За все годы жизни у меня не появилось желания использовать свое кредо, так что я могу тебе помочь.
— Кстати, сколько тебе лет?
— Девяносто пять.
— Нет, я серьезно, сколько тебе?
— Девяносто пять, — вижу по глазам, что он не шутит.
— Ты такой старый, — говорю со смехом, но его это не задевает.
— А тебя не смущает, что Диэну сто десять?
— Ты шутишь! — вскрикнула ошарашено. Знал бы мой собеседник, сколько сил я приложила, чтобы не расплескать все содержимое рта. — Не может быть! — Уверенно отрицаю, улыбаясь ему через стол. — Мне всего тридцать!
— Совсем молоденькая, — Энди плотоядно усмехнулся. — Ты же не замечала разницу в возрасте с Диэном, значит, все в порядке.
Мда… Диэну сто десять! Так и не скажешь. Инструмент у него работает отменно, молодняк позавидует. Но все же… он мне в деды или прадеды годится!
— По стилю общения ты больше похож на старшего брата, — я наконец переварила информацию о возрасте. Теперь все вокруг мне кажутся извращенцами.
— На моих плечах больше ответственности, вот и все. Зрелыми нас делает жизнь, а не количество прожитых лет. — Он говорит мудрые вещи, стоит прислушаться. — Кстати, вкусный пирог. Спасибо, Эсма, — Энди отодвинул тарелку, давая понять, что закончил с едой. Съел целый кусок и не поморщился, но я сама заметила, что явно пересолила мясную начинку. Свежие овощи слегка замаскировали этот жуткий вкус, но свой кусок я так и не доела. Поставлю еще один плюсик Энди. Добрый, правильный, заботливый.
— Ты мне откровенно льстишь, но мне приятно.
Атмосфера переменилась на дружескую и доверительную. Разговор расслабил обоих, я откинулась на спинку стула и притянула колено к груди, как привыкла делать дома. Просторное платье, которое я надела на этот вечер, позволило мне сделать это, не оголив колени.
Неожиданно Энди резко поднялся, между его ладонями сверкнула молния, глаза превратились в два черных хрусталика. Я подскочила, напуганная переменой в его лице, слегка попятилась.
— Что случилось? — спрашиваю с испугом.
— В доме есть кто-то, кроме нас, — он шагнул в сторону, — держись, около меня, Эсма, — задвигает меня рукой за свою спину, а я вообще-то больше испугалась его темных глаз, тем более сама опасности не ощущаю.
— Может это Диэн? — я бросилась к двери в спальню, распахнула ее, но с досадой поняла, что там никого нет. Всего секунда радости, и я снова в печали. — Никого нет, — я присела на диван, и тут же почувствовала, как о мои ноги трется нечто мягкое. — Клео! Это же Клео! Я так скучала по тебе! — Взяла пушистика на руки, тискаю, прикладываю к щеке, Энди смотрит на меня уже серо-голубыми глазами, но все еще с настороженностью.
— Пумфик? Это твой?
— Это подарок Диэна. Только откуда ты узнал, что я здесь? — спрашиваю Клео, будто он может мне ответить. Вижу, что зверек рад мне не меньше, чем я ему.
— Диэн наложил на него заклинание поиска хозяина, — Энди выдвинул теорию, сам продолжает осматриваться. — Он проверил, все ли с тобой в порядке. Пумфик переместился, значит, ты возродилась. Теперь Диэн сможет отследить, где ты.
— А я и не собиралась от него прятаться, буду рада, если он придет ко мне — поглаживаю зверька, он успокаивает меня и напоминает те дни, когда я лежала головой на бедре Диэна и ласкала этот нежный комочек. — О, кстати, здесь брелок Диэна, — снимаю игрушку с шеи зверька, она определенно для него великовата, тут же перед глазами промелькнула сцена, как я сижу на Диэне и кричу во весь голос от удовольствия.
— Эсма? — Энди махнул рукой у меня перед глазами, я вернулась в действительность.
— Это тот самый брелок, который показал мне другую жизнь… Но видение изменилось…
— Я почувствовал, — Энди слегка закашлялся. Неужели он заметил, что я начала возбуждаться? — Похоже, это капсула воспоминаний. Я делаю такие вместе с Мией, мы сохраняем по одному воспоминанию за каждый год жизни. В капсуле одно ее воспоминание, одно мое. Просматривать можно только свои, если другой не даст согласия.
— Значит, если ты дотронешься, то не увидишь мое воспоминание?
— Нет, это только для тебя. Но если там заложено послание и для меня, то…
— Вот, попробуй, проверь, — даю ему игрушку, рука слегка дрожит. Если Диэн хочет показать ему наш секс, значит, в открытую заявляет на меня свои права. После этой мысли протянула игрушку смелее, буквально вложила в руку Энди, чтобы он не успел отказаться.
На некоторое время парень застыл с немигающими глазами, я следила за его реакцией и почти сразу поняла, что он видит не то, что только что транслировалось мне. Его видение доброе, милое, трогательное, это видно в его улыбке и увлажнившихся глазах.
— Ладно, Эсма, спасибо за ужин. Мне, наверное, пора уходить, — Энди резко и все же нехотя начал прощаться.
— Подожди, — я слегка коснулась его плеча, чтобы остановить. — Что ты видел? Не хочешь мне рассказать?
— То же, что и ты в прошлый раз, — он опустил глаза на мою ладонь, лежащую на его плече, и я тут же ее отдернула и потупила взгляд. — Я видел, какой могла бы быть наша жизнь, если бы я своевременно тебя встретил.
— Так почему ты сейчас бежишь? Не хочешь остаться на десерт? — Он удивленно изогнул черные брови, и я поспешила разъяснить: — Я сделала желе. Ничего больше не предлагаю, если ты о чем-то таком подумал… Десерт — это просто желе… Клубничное…
— Я люблю желе, — спокойно ответил парень, пресекая мои попытки забросать его ненужными оправданиями. Создается ощущение, что внутри он борется сам с собой. Одна его часть порывается уйти, а другая хочет остаться. В итоге победила вторая, чему я рада.
