Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
– Не могли бы вы завернуть и послать?
– Пожалуйста, никаких проблем. Куда вы хотите её отправить?
Она вручила ему бланк с карандашом, и Марш написал фамилию и адрес Ханнелоре Йегер. Ханнелоре была ещё толще своего мужа и очень любила шоколад. Ксавьер надеялся, что коллега оценит шутку.
Ловкие пальцы продавщицы быстро завернули коробку в коричневую бумагу.
– Много продаете?
– Сотни коробок. Вы, немцы, определенно любите своего фюрера.
– Что верно, то верно. – Марш поглядел на сверток. Он был завернут точь-в-точь как тот, который он достал из почтового ящика Булера. – Вы, конечно, не регистрируете, куда их посылаете?
– Это было бы просто невозможно. – Она написала на посылке адрес, наклеила марку и положила на гору таких же коробок позади себя.
– Разумеется. А вы не помните пожилого немца, который был здесь в понедельник, примерно в четыре часа? У него ещё сильные очки и слезятся глаза.
На её лице промелькнуло подозрение.
– Кто вы такой? Полицейский?
– Не важно. – Он расплатился за шоколад и за кружку с надписью: «Я люблю Цюрих».
Лютер приезжал в Швейцарию не для того, чтобы положить картину в хранилище, думал Марш. Даже в качестве отставного чиновника министерства иностранных дел он ни за что не смог бы пронести мимо пограничников сверток таких размеров, да ещё со штампом «Совершенно секретно». Он приезжал сюда забрать что-то обратно в Германию. И поскольку он впервые за двадцать один год посетил хранилище, поскольку существовало ещё три ключа, а он никому не доверял, то у него, должно быть, возникли сомнения, на месте ли ещё та, другая вещь.
Оглядывая зал ожидания отлетающих пассажиров, следователь пытался представить пожилого человека, с бешено бьющимся слабым сердцем спешащего в аэровокзал, прижимая к себе драгоценный груз. Шоколад, вероятно, извещал об успехе: пока что, мои дорогие товарищи, дела идут хорошо. Что бы такое он мог везти с собой? Конечно, не картины и не деньги: и того и другого у них было полно в Германии.
– Бумага.
– Что? – Ожидавшая его в зале Шарли удивленно обернулась.
– Их должно было что-то связывать. Бумага. Все они были государственными служащими. Жили бумагами.
Он представил их в Берлине военного времени сидящими по ночам в своих кабинетах, в бесконечном бюрократическом круговороте воздвигающими вокруг себя бумажную крепость из служебных записок и протоколов. Миллионы немцев были на войне: в мерзлой степной грязи, в ливийской пустыне, в чистом небе южной Англии или, подобно Маршу, в море. А у этих стариков была своя война: они отдавали свои зрелые годы бумаге.
Шарли в сомнении покачала головой.
– Не вижу в этом смысла.
– Не знаю. Возможно, ты и права… Это тебе.
Она развернула кружку и засмеялась, прижав её к груди.
– Буду её беречь.
Они быстро прошли паспортный контроль. Марш в последний раз обернулся. От билетной стойки на них смотрели оба швейцарских полицейских. Один из них, тот, что выручил их у виллы Цаугга, поднял руку. Марш махнул в ответ.
В последний раз объявили номер их рейса: «Пассажиров рейса 227 „Люфтганзы“, следующего в Берлин, просят немедленно явиться…».
Он опустил руку и двинулся к выходу.
2
На этот раз никакого виски, только кофе – много черного крепкого кофе. Шарли взялась было за газету, но задремала. Марш был слишком возбужден – не до отдыха.
Он вырвал из записной книжки десяток чистых листков, разорвал их пополам и ещё раз пополам. Разложил перед собой на пластиковом столике. На каждый нанес фамилию, дату и происшествие. С сигаретой в зубах, окутанный дымом, Марш без конца менял их местами: эту – в конец, эту – с конца в середину, эту – вперед. Пассажирам, а некоторые бросали на него любопытные взгляды, видимо, казалось, что он раскладывает лишенный всякого смысла пасьянс.
Июль 1942 года. На Восточном фронте вермахт начал операцию «Синее небо» – наступление, которое в итоге приведет Германию к победе. Америка получает трепку от японцев. Англичане бомбят Рур, ведут бои в Северной Африке. В Праге Рейнхард Гейдрих поправляется после покушения.
Итак: хорошее время для немцев, особенно на завоеванных территориях. Роскошные апартаменты, девочки, взятки. Домой идут посылки с награбленным. Коррупция сверху донизу, от ефрейтора до комиссара, тащат все – от спиртного до церковных алтарей. Булеру, Штукарту и Лютеру досталось особенно выгодное дельце. Булер реквизирует произведения искусства в генерал-губернаторстве, тайно переправляет их Штукарту в министерство внутренних дел – дело вполне надежное, ибо кто осмелится совать нос в почту таких могущественных служителей рейха? Лютер контрабандой переправляет вещи на продажу за границу – опять-таки надежно: никто не прикажет главе германского отдела министерства иностранных дел открыть его чемоданы. В пятидесятые годы все трое уходят в отставку богатыми и почтенными людьми.
А потом, в 1964 году, – катастрофа.
Марш снова и снова перекладывал свои листочки.
В пятницу, 11 апреля, трое заговорщиков собираются на вилле у Булера – первое свидетельство паники…
Нет. Неверно. Он пролистал свои заметки и вернулся к рассказу Шарли о её разговоре со Штукартом. Вот, конечно же!
В четверг, 10 апреля, за день до встречи, Штукарт стоит на Бюловштрассе и записывает номер телефона в будке напротив дома, где живет Шарлет Мэгуайр. В пятницу он едет на виллу Булера. Им угрожает нечто настолько ужасное, что все трое помышляют о немыслимом – бежать в Соединенные Штаты Америки. Штукарт излагает план действий. Посольству нельзя доверять, потому что Кеннеди нашпиговал его «умиротворителями». Им нужна непосредственная связь с Вашингтоном. У Штукарта она есть – через дочь Майкла Мэгуайра. Решено. В субботу Штукарт звонит девушке, чтобы договориться о встрече. В воскресенье Лютер летит в Швейцарию, но не за картинами или деньгами, которых у них вполне достаточно в Берлине, а чтобы забрать что-то такое, что оставалось там со времени трех поездок в Цюрих летом 1942-го и весной 1943-го года.
Но уже слишком поздно. К тому времени, когда Лютер побывал в банке, дал знать об этом из Цюриха сообщникам и приземлился в Берлине, Булер и Штукарт уже мертвы. Поэтому он решает скрыться, забрав с собой что-то, взятое им из хранилища.
Марш откинулся в кресле, обдумывая свою полуразгаданную головоломку. Это лишь одна из версий, такая же правомерная, как и любая другая.
Шарли вздохнула и пошевелилась во сне, положив голову ему на плечо. Он поцеловал её волосы. Сегодня пятница. День Фюрера в понедельник. У него оставалось всего два дня. «О, дорогая фрейлейн Мэгуайр, – пробормотал Марш про себя, – боюсь, мы ищем не там».
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
