руку в хлыст и взмахнул, одним разом перерубая десяток человек. Толпу это не остановило, человеческая волна снова попыталась задавить Шакала. Шакал решил тоже не останавливаться, он махал своим хлыстом, словно вертолёт лопастями. Медленно, но верно он перемалывал толпу в фарш. Канализационный желоб наполнился кровью до краёв.
Потом уроды поменяли тактику, они стали подползать к нему из-под низа и запрыгивать сверху.
— Да задрали вы уже, — сказал Шакал и прыгнул на крышу соседнего здания.
Там он снова сменил образ, превращаясь в Халка. Оторвал от дома кусок и кинул в тёмную сущность. От такой летящем махины сущность не смогла увернуться, и ещё один комплект осколков рассыпался по булыжнику. Лишившись контроля, безглазые уроды снова стали относительно мирными. А оставшаяся сущность завизжала от боли и попыталась удрать.
— Не так быстро, — крикнул Шакал, сновал превратившись в Киану, и выстреливая в сущность пальцами-хлыстами. Но вместо того, чтобы разбить её маску, пальцы опутали сущность, словно щупальца и стали притягивать её к Шакалу, — Мне нужна информация о Ванессе.
— Ты её никогда не найдёшь, ты будешь бродить здесь вечно.
— По-хорошему рассказывать ты не собираешься, — голова Шакала резко выросла, он открыл рот и забросил туда сущность. Потом переживал и проглотил. — Хм-м-м, значит, до первого воспоминания можно добраться на поезде.
Глава 50 ок
Спуск в подземку Шакал нашёл быстро. Он шёл и попутно убивал всех встретившихся ему безглазых уродов. Зная, что сущности могут брать их под контроль, Шакал решил не давать им и шанса. А вдруг за ним через уродов могут наблюдать? Заодно разучил новый приём, он назвал его выстрел пальцами с двух рук. Со стороны это выглядело так, что пальцы, словно десять гарпунов, стреляли одновременно и пробивали насквозь все цели.
Подъехавший к перрону локомотив был ужасен. Это был жуткий, сюрреалистический сплав из плоти и железа, ну, или плоти, закованной в железо. На носу локомотива был полутораметровый человеческий глаз, по краям обмотанный колючей проволокой. Этот глаз старался не двигаться, любое движение в сторону — и он царапался о шипы, а потом кровоточил. Под глазом начиналась гигантская пасть, она начиналась с носа и заканчивалась кабиной машиниста. Что было в кабине, Шакал не узнал, окна были затянуты толстыми кожаными мембранами, под ними что-то шевелилось и пульсировало. Под брюхом локомотива за ржавыми колёсами, опиравшиеся на не менее ржавые рельсы, были видны десятки громадных пальцев, которыми локомотив цеплялся за шпалы и толкал себя вперёд. Локомотив не сразу подъехал, или вернее подполз. Сначала он раскрыл свою громадную пасть, откуда высунулся не менее громадный и длинный язык. Потом языком он слизнул все тела, которые попадали на рельсы. Когда трупы на рельсах закончились, он облизал перрон, слизывая тела и новых пассажиров. Сытно подкрепившись и пережевав угощение, локомотив попытался слизнуть и Шакала. Но тот хлыстом отрубил ему кончик языка. Намёк локомотив понял, спрятал язык внутрь и подкатил вагонами к перрону.
Шакал занял первый вагон. Несколько уродов попытались проехаться с ним, наверное, какие-то особо храбрые особи. Но Шакал сначала выстрелил в них пальцами, а потом выкинул перед локомотивом. Тот сразу же слизал трупы и благодарно рыгнул.
В первом вагоне, в отличие от остальных, были скамейки. Наверное, первый вагон был предназначен для трущобной элиты.
Шакал сел на скамейку, поезд тронулся и Шакал заскучал. С того момента, как он здесь оказался, ему приходилось то сражаться, то убивать, то защищаться, а сейчас он просто сидел и ждал, когда живой поезд довезёт его до ремесленного района. Этот мир был ужасен, здесь всё было не тем, чем кажется. Взять хоть этот поезд. Живой локомотив-монстр, питающийся пассажирами с перрона, или сами пассажиры. У них вообще есть чувство самосохранения?
Вермильон был прав, простым живым здесь не место. Психика живого существа действительно бы не выдержала столь враждебного и безумного окружения. А ведь это только начало, он и 10 % этого мира ещё не видел.
От скуки Шакал забухтел себе под нос простую песенку с грустным мотивом:
Кого только нет у меня лесу:
И заяц, и лось, и барсук,
И старый глухарь, услыхавший лису,
Взлетает на толстый сук.
И ёж по дорожке спешит семеня,
К хорошим друзьям на обед.
Но нету слонёнка в лесу у меня,
Слонёнка весёлого нет.
Веселого нет.
Мне ёж вышивает рубаху крестом,
И песню мурлычет баском.
Лисица мой двор посыпает песком,
А в доме метёт хвостом.
Синица летит надо мною звеня,
И суслик мой друг и сосед.
Но нету слонёнка в лесу у меня,
Слонёнка весёлого нет.
Веселого нет.
— Ваш билетик, пожалуйста, — вырвала Шакала из задумчивости короткая фраза.
Шакал поднял глаза и увидел проводника. Это был немолодой мужчина в годах с окладистой бородой каштанового цвета, высоким лбом. И какими-то по собачьему добрыми, но грустными карими глазами. Одет он был в классический костюм проводника Ритании: зелёный пиджак с золотыми пуговицами, зелёные штаны с красными лампасами и сапоги до колена. На голове была квадратная шапочка проводника, напоминающая коробочку, а руки были затянуты в белые перчатки. В левой руке у него был дырокол, а правую он тянул к Шакалу, требуя билетик.
«Интересно, что ему здесь надо? Насколько я знаю, его здесь быть не должно, проезд в подземке от трущоб до рабочих кварталов бесплатный. Стоп! НЕО, ПОДЗЕМКА, ПРОВОДНИК. Началось!» — застонал от надвигающихся неприятностей Шакал.
Недолго думая, Шакал выстрелил в проводника сразу десятью пальцами. Стена за проводником превратилась в решето, а сам проводник распался на сотни мыльных пузырей, разлетевшихся по вагону, только дырокол стукнулся об пол.
Но стоило только Шакалу втянуть свои пальцы обратно, как мыльные пузыри снова собрались в проводника.
— Ой, уронил, — сказал проводник, нагибаясь за дыроколом.
— Очень интересно, — сказал Шакал, глядя за тем, как проводник неуклюже поднимает дырокол и снова вопросительно смотрит на Шакала.
Он снова выстрелил в проводника пальцами и он распался мыльными пузырями. Об пол снова бухнул дырокол.
— Да что ж за день сегодня такой, опять уронил, — пропыхтел проводник, второй раз поднимаясь за дыроколом. Ударом пальца хлыста Шакал отсёк проводнику руку, в результате чего он опять превратился в мыльные пузыри. Ловким финтом Шакал подцепил дырокол хлыстом и выбросил его в окошко.
Собравшийся проводник удивлённо посмотрел на свою правую руку, потом на пол.
— Ай яй яй, потерял, теперь из зарплаты вычтут, — покачал головой проводник, — Молодой человек, так я дождусь от вас билетика? А то мы будем вынуждены
