цели был чреват большими потерями.
Я потребовал от вычислителя рассчитать несколько вариантов развития событий, и, подавив тяжелый вздох, протянул руку к телефону. Выбора у меня не осталось.
— Полковник Кудрявцев, — услышал я в трубке знакомый голос.
— Поднимайте полк, Игорь Сергеевич. Весь полк. Цель — колонны моторизованных дивизий противника. Координаты получите после взлета. Вылет через тридцать минут.
— Товарищ генерал-майор, разрешите лично возглавить атаку, — в голосе Кудрявцева появились стальные нотки.
— Разрешаю, полковник. Лететь разрешаю, только возглавить не получится — я лечу с вами. Буду выводить полк на цели.
С Королевым я связался уже в воздухе.
— «Ангара», здесь «Крейсер», изделия готовы?
— «Крейсер», здесь «Ангара», ждем координаты целей. Готовность к пуску десять минут.
Вычислитель развернул перед моими глазами виртуальную карту. Немцы торопились. Районы, из которых выдвигались моторизованные дивизии, находились не так уж далеко друг от друга, и теперь обе колонны двигались по параллельным дорогам северо-западнее Новгорода. Немецкие радиолокаторы и посты ВНОС засекли нас, как только мы пересекли Волхов, и сейчас с аэродромов, расположенных под Лугой и Любанью уже взлетали эскадрильи «мессершмиттов».
Сходу перехватить такую цель, как целый авиаполк, весьма непросто. Лететь на него малыми силами бесполезно, а несколько десятков истребителей нужно еще поднять в воздух, собрать в группу и навести на самолеты противника. Это требует времени, а его-то у немцев как раз сейчас и не было — мы уже легли на курс к цели, и лететь нам оставалось минут десять.
— «Ангара», здесь «Крейсер». Примите координаты целей.
Я распределил ракеты поровну между вражескими колоннами, вот только пуски следовало производить с некоторым сдвигом по времени. Я хотел, чтобы ракетный удар пришелся по немцам непосредственно перед атакой бомбардировщиков. Это могло снизить наши потери от зенитного огня. Трех ракет для дивизии, растянувшейся по дороге на многие километры, конечно, мало, но хоть что-то…
— «Ангара», изделия с первого по третье… Залп!
— «Крейсер», здесь «Ангара», пуск подтверждаю. Изделия уши штатно.
— Чем это вы их, товарищ генерал-майор? — насторожился Кудрявцев.
— Подождите немного, полковник, сейчас все сами увидите.
Времени до появления «мессершмиттов» у нас почти не осталось, но атаковать первую цель без противодействия истребителей противника мы все же успели. Прозрачный морозный воздух обеспечивал отличную видимость, и длинную змею вражеской колонны мы заметили издалека.
Перед самым заходом на цель, когда от остановившихся немецких машин к нашим самолетам уже потянулись трассеры зенитных снарядов, слева-снизу нас обогнали ракеты. Вытянутые силуэты с короткими крыльями необычной треугольной формы и узкими огненными факелами, вырывающимися из закрепленных над фюзеляжами двигателей, демонстрировали впечатляющую скорость, превышающую тысячу километров в час.
Сюрпризом они стали и для наших пилотов, и для немцев. Трассеры зениток заметались в воздухе, пытаясь переключиться на нового противника, но скорость целей была непривычно велика для зенитчиков, да и подлетное время оставляло им мало шансов достичь успеха.
Ракеты были выпущены с расстояния около восьмидесяти километров, что существенно уменьшило отклонение по сравнению с тем, каким оно оказалось бы при стрельбе на максимальную дальность, однако точных попаданий в колонну все же добиться не удалось. Две ракеты ударили достаточно близко, в тридцати-сорока метрах от вражеских машин. Третья отклонилась метров на восемьдесят. Три огненных облака объемных взрывов вывели из строя и подожгли десяток грузовиков, но критического урона немцам они не нанесли. Узкая и длинная цель оказалась слишком неудобной для не блиставших точностью крылатых ракет. Тем не менее, свою главную задачу они выполнили — заход на вражескую колонну мои бомбардировщики осуществили практически в полигонных условиях.
Каждый бомбардировщик нес по две АБОВ-500, но каждый пикировщик сбросил только одну из своих бомб. Три десятка мощных взрывов разорвали длинную змею вытянувшейся вдоль дороги вражеской техники. Вслед за Пе-2 вдоль колонны прошлись истребители, прочесав ее из пулеметов. Впрочем, много боеприпасов пилоты яков и ЛАГГов старались не тратить — им еще предстоял бой с «мессершмтиттами».
Несмотря на внезапный для противника ракетный удар и не успевшее прибыть истребительное прикрытие, мы потеряли два бомбардировщика и истребитель. Плотность огня с земли оказалась высокой, а выучка немецких зенитчиков вызывала невольное уважение.
— Второго захода не будет. Полку выйти из боя, — приказал я Кудрявцеву. — Разворот вправо на восемьдесят.
— Есть!
— «Ангара», здесь «Крейсер». Изделия с четвертого по шестое готовность!
— «Крейсер», здесь «Ангара», есть готовность к пуску.
— Залп!
Бомбардировщиков у нас осталось двадцать четыре. Помимо сбитых машин, несколько Пе-2 получили повреждения и были вынуждены лечь на обратный курс, а впереди нас ждала вторая дивизионная колонна противника, уже прикрытая с воздуха мессерами и куда более опасная.
Bf-109 встретили нас еще на подлете к цели, и истребители Кудрявцева тут же сцепились с ними в «собачьей свалке», пытаясь не пропустить мессеры к идущим в атаку бомбардировщикам. Получилось это так себе. Три Пе-2 вывалились из строя в первую же минуту боя и, оставляя за собой шлейфы дыма и огня, упали на заснеженный лес.
В горячке боя почти незамеченными промелькнули под нами три крылатых ракеты. Следить за тем, куда пришлись попадания, мне было некогда. Мой Пе-3 тоже не остался без внимания мессеров, и мне пришлось вспомнить, что я не просто так занимаю место стрелка.
В свалку мы не лезли — Кудрявцев отлично понимал, что втягивать командира корпуса в непредсказуемый воздушный бой, мягко говоря, не следует, но противник сам нас находил. Силуэт Пе-3 почти не отличался от Пе-2, и немцы видели в нем отбившийся от строя бомбардировщик.
Удар по колонне мы все-таки нанесли. Точность его не шла ни в какое сравнение с первой атакой, когда пилотам Пе-2 почти никто не мешал заходить на цели. Сбросив бомбы, уцелевшие пикировщики разворачивались на восток. Приличная скорость сбросивших свой груз бомбардировщиков позволяла надеяться оторваться от все еще занятых боем с яками и ЛАГГами мессеров.
— Полковник, сворачивайте операцию! — приказал я Кудрявцеву. — Общий отход! Истребителям прикрыть отступление бомбардировщиков.
Полностью уничтожить дивизионные колонны немцев мы не могли в принципе. Все, что было в наших силах, мы сделали — нанесли врагу весьма ощутимые потери и задержали его движение, заставив растаскивать с дороги горящую и искореженную взрывами технику. Эту задачу летчики Кудрявцева решили блестяще, вот только цена оказалась слишком высокой.
Отдать приказ на отход было куда проще, чем его выполнить. Озверевшие мессеры не желали нас отпускать. Немецких пилотов можно было понять — внизу горели многие десятки машин моторизованной дивизии, которую им было приказано защитить, а о потерях колонны, прикрыть которую они не успели, летчики люфтваффе могли только догадываться.
— Полковник, прикажите бомбардировщикам сформировать плотный строй!
Я понимал,
