Миранда колебалась с ответом, не уверенная, как Алекс воспримет ее слова, дойдет ли до него их смысл.
— Они хотят жить, Алекс. Им требуется жизнь, та, которую у них отняли. И если они видят перед собой открытую дверь или открытый их доступу разум, кто-то из них непременно устремится туда с намерением остаться там надолго, если не навсегда.
Тони размещал на доске фотографии вскрытия Стива Пенмана и краем уха слушал, как Бишоп разговаривает по мобильному телефону с агентом, возглавляющим вторую команду специального подразделения ФБР, занятую в данное время расследованием в Техасе.
— Ты не можешь ее загипнотизировать, Квентин. Тебе надо добраться до ее памяти другим путем. Пусть Кендра порыщет в компьютере. Как у нас движется дело? До завершения еще далеко. — Он слегка поморщился, выдавив из себя такое признание. — Да, местные власти с нами сотрудничают.
Тони украдкой бросил через плечо взгляд на шефа и тут же отвернулся, не желая показать Бишопу, что слушает его беседу с коллегой.
— Держи меня в курсе, Квентин. Да, пока мы здесь и никуда трогаться отсюда вроде бы не собираемся. Свяжусь с тобой через пару дней. Пока.
Бишоп с каким-то рассеянным выражением лица посидел за столом с полминуты, потом сунул телефон во внутренний карман куртки.
— Тони! — окликнул он помощника. — Ты что-то хотел мне сказать?
— Нет, по правде говоря, нет.
Тони позволил молчанию еще больше сгуститься, затем вновь через плечо глянул на босса. Бишоп ждал продолжения с терпеливым видом, так хорошо знакомым его подчиненным.
— Нелегко работать с людьми, читающими чужие мысли, босс. Скажите, когда в контору пришел запрос о помощи от шерифа Найт, вы сразу засобирались в дорогу. Как вы догадались, что это она, ведь Миранда сменила фамилию?
— Я не был уверен, что это именно она, — возразил Бишоп.
— Разве? Почему же тогда вы собрали нас и велели готовить самолет?
— Разве? — усомнился Бишоп.
— Можете мне поверить. Не знаю, как Квентин сдержался сейчас во время вашего разговора. Готов побиться об заклад, что сейчас многие в конторе сгорают от любопытства, как вы с Мирандой ладите между собой.
После долгого молчания Бишоп произнес, тщательно подбирая каждое слово:
— Насколько я понял из сказанного тобой, у меня нет никаких личных секретов от команды.
— Нет, один секрет нам до поры до времени недоступен и вызывает, как говорится, живейший интерес. Когда вы с Мирандой придете к взаимопониманию? Если это произойдет, то можно попросить ее снять наконец блокировку, которая так нам мешает.
— Мне нужно выпить чего-нибудь покрепче, — произнес в ответ Бишоп.
Тони с трудом сдержал улыбку.
— Если вам это улучшит настроение, то могу заверить, что мы все перед другими нараспашку.
— А ты уже знаешь о том, что мне хочется пристрелить тебя. Тони?
— Мой радар об этом пока мне не докладывал.
— Тогда внемли моему устному предупреждению. Заткнись, Тони, и впредь не распускай язык.
Алекс в изумлении уставился на Миранду.
— Подожди, подожди… Неужто ты толкуешь о том, что привидение может вселиться в живого человека?
— Если его дух и воля к жизни сильнее, то мертвый будет контролировать живого. Проще говоря, он овладеет его личностью.
— Что это — только предположение или?..
— Нет, такое случалось. Проблема в том, что медицина не признает, что причины некоторых психических недугов кроются в этом. И выходит, что, если медиум после спиритического сеанса сходит с ума, ему ставят обычный диагноз — шизофрения или кое-что похуже.
— Но почему ты, Рэнди, говоришь об этом так убежденно?
— Потому, что я сама медиум и телепат. И не смотри на меня такими глазами, будто ты не подозревал этого раньше. Хочешь выслушать мою историю? Мне был двадцать один год, и я встречалась с парнем, изучающим паранормальную психологию. Он знал, что я обладаю такими способностями, и решил, что сможет пользоваться мною, как инструментом, все равно что отверткой или кусачками. И он и вправду мог манипулировать мною. Он работал в психиатрической больнице, где трое пациентов особенно интересовали его. Двое находились там уже давно, третий поступил недавно, и им всем был поставлен одинаковый диагноз — шизофрения в опасной, неизлечимой форме. И у всех троих в истории болезни были отмечены факты ясновидения и участия в спиритических сеансах. Только это одно их объединяло — в остальном они были совсем разные люди, с разной наследственностью и социальным положением, но мой друг решил проверить на опыте свою теорию, что их помешательство связано со спиритизмом, и, таким образом, вытащить на свет божий корень зла.
— И чем это обернулось? — спросил Алекс.
— Никаких научных данных он, конечно, не мог получить, но очень хотел убедить хотя бы самого себя в своей правоте. Он привел меня однажды в больницу, тайком, ночью. Предполагалось, что я коснусь его спящих после успокоительных инъекций пациентов и расскажу, что я вытащила из их подсознания.
— И что ты вытащила?
Миранда, уже не скрывая, принялась энергично массировать затылок.
— Мне бы не хотелось еще раз пройти этим путем. Наверно, более страшного испытания в жизни мне не представится до самой кончины — молю бога об этом. Я коснулась поочередно этих несчастных — двух женщин и одного мужчины — и вправду ощутила, что в каждом из них было внутри какое-то иное существо… Я не могу подобрать таких слов для описания, чтобы ты понял, Алекс. Но у меня до сих пор нет ни малейшего сомнения, что каждый из этой троицы был раздвоен, что две личности существовали в нем, две души.
От подобных воспоминаний ей стало жутко, и ее страх передался Алексу.
— Ты понимаешь, Рэнди, что будет, если ты кому-нибудь еще расскажешь об этом?
— Вот поэтому я все эти годы держу рот на замке.
— А мне ты открылась?
Миранда улыбнулась:
— Ты умело меня допрашивал. Мне пришлось расколоться.
Алекс был польщен.
— А агенты из ФБР? Они все — телепаты?
Миранда выбрала самый простейший вариант ответа:
— Не знаю. Я от них закрылась, как только они прибыли сюда.
— Из-за Бишопа?
— Считай, что так.
— Узнав, что случилось восемь лет назад, я бы поступил точно так же, будь я на твоем месте.
Миранда не сразу, но все же возразила:
— Тебе не стоит, Алекс, так однозначно судить о наших отношениях. Здесь нет черного и белого. Одно время я чувствовала себя преданной, использованной, как орудие, но ведь все-таки Бишоп все делал ради того, чтобы поймать жуткого злодея.
— Ценой гибели твоей семьи?
