Аспект первый
Глаза у Джеда были расставлены немного шире, чем у меня, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы навести резкость, и только тогда вместо двух неясно очерченных кругов я увидел один отчетливый круг. Потом еще пришлось, опираясь на локти, долго вглядываться в море, так как при малейшем движении картина смещалась примерно на полтора километра в сторону. Несколько секунд я искал полоску песка и растущие в ряд зеленые пальмы, а найдя, едва ли не сразу наткнулся на пять знакомых фигур. Они были там же, где и вчера утром, а также почти каждое утро за прошедшие девять дней. Только четыре дня назад на пляже никого не оказалось. Мы немножко забеспокоились, но они снова появились из-за деревьев часа через два.
— Они все еще там, — сказал я.
— От них всего можно ожидать.
— Ага.
— На песке лежат.
— Похоже, один стоит, но не двигается.
— Все пятеро на месте.
Я помедлил с ответом:
— Пятеро, да. Все там.
— Хорошо. — Джед тихо кашлянул в руку. Поскольку мы находились недалеко от полей с марихуаной, нам нельзя было шуметь и, кроме того, нельзя было курить, что оказалось тяжелым испытанием для моих нервов. — Хорошо.
Первый проведенный вместе с Джедом день начался для меня плохо. Я проснулся в паршивом настроении. В памяти еще оставался сон, и потом, я испытывал легкую досаду от того, что больше не буду ловить рыбу. Но как только Джед рассказал мне об этих людях, я все понял. Меня охватила паника, и я начал непрерывно, как мантру, повторять: «Это самое худшее, что могло случиться». Джед терпеливо ждал, когда я успокоюсь. В конце концов я перестал нервничать, и у Джеда появилась возможность вставить слово, поэтому я смог вникнуть в ситуацию.
Хорошо еще, что Сэл по-прежнему не знала о моей неосторожности в отношении карты. Джед лишь сказал ей, что кто-то появился на соседнем острове, но не сказал, что я мог быть причастен к этому. Что касается Сэл, то она решила, что Джеду надоело работать в одиночку и он пожелал иметь напарника. Еще одна хорошая новость заключалась в том, что люди околачивались на острове целых два дня, и только тогда Сэл согласилась переместить меня. Значит, если они нацелились на наш пляж, у них, несомненно, возникли трудности в том, чтобы добраться до нас.
Однако мы не могли не предположить, что люди как раз стремились попасть к нам на пляж. Вдобавок к этому мы предполагали, что двое из них — Зеф и Сэмми, а остальные трое — немцы, которых Джед видел на Пхангане. Уверенности у нас не было, потому что из-за большого расстояния мы едва различали людей. Не разглядеть — блондин человек или нет. Хотя кто его знает…
Остаток дня я провел в состоянии шока, не отрывая бинокль Джеда от глаз. Каждый раз, когда кто-то из них там делал какое-нибудь движение, я не сомневался, что они пустятся к нам вплавь. Но они так и не пустились. Они будто приклеились к песку, лишь изредка ныряли или исчезали часа на два в джунглях. Так пролетели три или четыре дня. Оставаться в том же паническом состоянии было уже просто невозможно — оно сменилось у меня тревогой и, в конце концов, перешло в общее напряжение. Я, по крайней мере, уже лучше соображал и связнее говорил. И тогда начали вырисовываться другие стороны моего нового положения.
Во-первых, я больше узнал Джеда. Мы проводили все время вместе, сидя до темноты на скале — самой высокой на нашем острове. Помимо наблюдения нам не оставалось ничего другого, как разговаривать. В основном мы обсуждали план «Б» — наши действия в том случае, если те люди доберутся сюда. Единственная загвоздка сводилась вот к чему: никакого четкого плана у нас на самом деле не было. Мы придумали несколько вариантов действий, но никак не могли решить, какой из них выбрать. Я склонялся к тому, что Джеду нужно спуститься к ним и сказать, что мы не сможем принять их на пляже, но Джеду не хотелось этого делать. Несмотря на уверенность, что ему удастся заставить их покинуть остров, он также не сомневался, что они прямиком отправятся на Пханган и всем расскажут, что они здесь обнаружили. Сам Джед полагался на естественную защиту острова: путь, который предстояло чужакам проделать вплавь; поля с марихуаной; поиск лагуны; затем надо было еще поломать голову над тем, как к ней спуститься. Джед был убежден, что эти препятствия заставят их капитулировать, но он не учел, что те же самые препятствия не остановили Этьена, Франсуазу, меня, шведов и его самого.
Во время одного из наших бесконечных обсуждений плана «Б» я неожиданно узнал, что Джед однажды наблюдал за мной точно так же, как мы теперь наблюдаем за Зефом и Сэмми. Джед видел, как толстяк высадил нас на соседнем островке, а когда мы добрались до их острова вплавь, он сообщил об этом Сэл. Поэтому, когда мы пришли в лагерь, она, Багз и Кэсси уже поджидали нас. Это и было его основной обязанностью — наблюдение и оповещение, а добывание наркотиков было второстепенным делом. Потом он рассказал мне, что с тех пор, как он попал сюда, лагуну пытались найти три группы. Две из них не смогли преодолеть какое-то из препятствий и отступили. Единственными, кому удалось преодолеть весь путь, оказались шведы.
Узнав об этом, я почувствовал себя менее виноватым за распространение копии с карты, поскольку люди все равно пытались пробраться к нам. Джед объяснил, что они все тут слышали о пляже-Эдеме ту же историю, что рассказывал мне Зеф. Сам Джед услышал ее от одного парня во Вьентьяне и, «не имея лучшего выбора», решил отправиться на поиски. Ему пришлось обследовать в морском парке шесть островов, прежде чем он нашел нужный остров. Шведы отправились в путь, имея более точные сведения. Шведы подслушали разговор между Сэл и Жаном, когда те приехали за рисом в Чавенг.
Я с удивлением обнаружил, что наблюдение — это главное, чем мне придется заниматься на новом месте. Я никак не мог понять, почему это занятие нужно было окружать покровом столь глубокой тайны. Джед, в свою очередь, был несколько удивлен фактом существования самой этой тайны. Он охотно допускал, что Сэл не хотела, чтобы об этом в лагере шли какие-то разговоры, не хотела, поскольку считала, что подобные толки отрицательно скажутся на обстановке. А сам Джед хранил молчание потому, что его никто ни о чем не спрашивал.
