мысли в эту сторону направлены… Какие-то проблемы с Эдой?
- Тьфу, - в сердцах сплюнул Кравцов. - А у меня такое чувство, что ты слишком сильно интересуешься своей “бывшей”.
К слову сказать, о том, что она вдруг стала “бывшей”, Эда еще не знает, ибо я изо всех сил избегаю ее общества. Клирик это видит, и, кажется, беситься. По понятным причинам, так как со стороны кажется, будто я не хочу прерывать наши с ней отношения… если их можно назвать таковыми. А я просто не знаю, что ей сказать. И, честно говоря, надеюсь, что оно как-нибудь само собой все уляжется. После всех тех обещаний, всего того, что я ей наговорил, просто сказать, что я благославляю их любовь с Клириком, казалось мне каким-то неправильным. Да и не был я уверен, что с ее стороны есть эта самая “любовь”... но это уже не мое дело. Или все-таки мое?
- Ладно, босс, тут такое дело…
Я напрягся. Когда Клирик начинает разговор таким образом, значит, случилось что-то действительно хреновое.
- М?
- В общем… - Игорь еще немного помялся, а потом осторожно произнес: - Нас Балалайка просит зайти.
Оппаньки! Нежданчик… С “Отелем Москва” у меня, в принципе, не было никаких дел, Русская Мафия Роанопура просто плюнула на все мои дела с высокой колокольни, и позволяла жить своей жизнью. Со стороны Балалайки не было ни попыток вербовки, ни разговоров о сотрудничестве, ни запугиваний, ни даже банальных наездов. Что, учитывая мою очевидную национальную принадлежность, выглядело довольно странно. Конечно, очередного кадра в свою организацию, Балалайка захапать, очевидно, не против, но активных действий в этом направлении пока предпринято не было. Не подумайте, я не жалуюсь, наоборот, в общем-то, такое положение дел меня полностью устраивает.
С другой стороны, возможно, Балалайка надеялась, что я сам к ней приду, и тогда она сможет говорить со мной с позиции силы. Тогда еще более странной выглядит эта “просьба зайти”. Ибо любому дураку понятно, что это вовсе не просьба.
И что делать? Игнорировать - не вариант: с “Отелем Москва” мне воевать рановато, да и сомневаюсь, что когда-нибудь я смогу приблизиться к уровню Балалайки настолько, чтобы хоть как-то ей подгадить. А если приду, то это будет выглядеть, как будто я иду “на ковер” к начальству, и никак иначе. Мол, порезвился мальчик на “вольных хлебах” пару месяцев, и хватит, пора и квартальные отчеты подшивать. Уверен, что именно под таким соусом этот мой визит будет подан заинтересованным лицам… тому же мистеру Чангу, например, которому я, между прочим, клялся, что на Балалайку не работаю.
С другой стороны, кто я такой, чтобы кого-то заинтересовать? Так, мелкий торговец, ничего более. Ну выиграл я однажды “Большую Игру”, попутно выпилив охотящегося за мной Шинга, и что? Ну, посадил в лужу итальяшек… дважды. Собственно, и все. О моем участи в спасении Хекс знают очень немногие, да и на преступный мир Роанопура это почти не повлияло. Вывод? Может, я зря волнуюсь?
Да и вообще. Надо исходить из возможностей. А возможности две: или я не иду, и тогда уж точно получаю недовольство одной из самых могущественных организаций в Роанопуре, или иду, и, ВОЗМОЖНО, получаю чье-то гипотетическое недовольство. Тут, собственно, и думать нечего.
- Хорошо, - я поднялся. - Щас, умоюсь, и пойдем на ковер к нашей уважаемой соотечественнице.
Клирик кивнул. Очевидно, от этой встречи он ничего хорошего не ждал. Что ж, я его очень хорошо понимаю, мать…
* * *
Отель Москва меня впечатлил. Роскошные интерьеры, красиво подобранные тона для пола, штор и потолка, дорогая и удобная мебель, мягкие ковры. Технологичные камеры, что понатыканы на каждом углу, ненавязчивая, но грамотно организованная охрана.
Я вздохнул тяжело, мрачно. Показуха. Умный увидит, как говориться, а глупый… глупый просто испугается. Получается, я - глупый. Потому что испугался. Понял, что мне до уровня местных, как до луны. Черт!
- Входите, - мрачный тип в черной водолазке, темном пиджаке и в брюках, подобранных в тон пиджаку, открыл тяжелую деревянную дверь.
Кабинет Балалайки встретил нас с Клириком терпким запахом табака, легким, приятным светом, что заливал комнату через плотное стекло огромного окна. Резные деревянные стены, обитые красным бархатом добавляли кабинету настоящий аристократический шарм, как, впрочем, и дорогой ковер под ногами и огромный массивный стол из красного дерева, за которым сидела сама хозяйка всея русской мафии Роанопура.
- Здравствуйте, Артур Дмитриевич, - а голос у нее приятный - густой, грудной, тот самый, который заставляет сердце мужчин трепетать от осознания того, что перед тобой настоящая женщина - сильная, мудрая, и точно знающая себе цену. Она говорила на русском. Мне почему-то показалось, что ее голос будет звучать совсем не так на любом другом языке - и только русский может передать всю его мощь и красоту. - И вас, Игорь Ильич, я тоже приветствую.
Она не встала, продолжала сидеть вполоборота к нам, закинув ногу на ногу, и глядя на заходящее за окном солнце, лишь ленивым жестом показала на два кресла перед столом.
Я улыбнулся:
- Рад встрече, Владилена Николаевна.
Она не ответила на улыбку, лишь скосила взгляд в мою сторону. Я опасался смотреть на нее, ибо боялся, что она воспримет мой взгляд, как попытку лучше рассмотреть ее шрамы.
Понимаю, почему большинство считали Балалайку уродливой - шрамы действительно превратили часть ее лица в жутковатую маску. При этом, я вдруг осознал, что не могу откровенно не любоваться этой женщиной: если забыть о шрамах, она бы с легкостью затмила любую фотомодель. Я почти уверен, что большинство парней из “Отеля” давно видят во снах ее невероятно глубокие голубые глаза.
Мы сели.
Женщина несколько секунд продолжала любоваться закатом, не глядя в нашу сторону. Игорь стал откровенно нервничать, мне же оставалось лишь низко поклониться искусству Балалайки манипулировать людьми - одним лишь своим молчанием она заставила моего друга и подчиненного потерять над собой контроль. Тем временем, женщина продолжила давить, достала длинную сигару, медленно покрутила ее в руке, словно любуясь ее формой, так же неторопливо достала маленькую позолоченную гильотину, и…
В комнате раздался резкий металлический звон, с которым гильотина срезала конец сигары. Этот звон заставил Клирика вздрогнуть, даже меня проняло. Честно говоря, не
