беглецов уничтожат вместе с ним, а он умирать совершенно не собирался. Он рассчитывал взять их врасплох, когда они собирались вылетать.
О точном времени вылета им сообщил заранее подкупленный диспетчер полётов. А вообще, не зря он приплачивал этому старому пройдохе рыжему Редли — тот ответственно относился к своему делу. И хотя у пиратов он был в качестве шестёрки, но не забывал о своих корнях и пиратских делишках — сливал им информацию об одиноких кораблях, покидавших территорию Содружества. Вот и в этот раз рыжий информатор связался с Сайрамом и сообщил ему о том, что у их станции появился транспортный корабль Юркании.
План о лёгком захвате предателей и внеочередном звании, а может и месте в совете Юркании рассыпался, словно карточный домик. Кто же знал, что этот пройдоха Ворон обладает сверхъестественными силами. Может, он псион? Наверное, да. Иначе как объяснить то, что он в одиночку смог завалить треть его преданных псов. Полковник лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации.
— Майор, — продолжил он, — давай договоримся. Я обещаю тебе и твоей подстилке амнистию и снятие всех обвинений, а ты отдаёшь нам наш корабль и сваливаешь в закат.
— Может быть, тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат? — под изумлённым взгляд Кварта насмешливо ухмыльнулся Алексей.
— Алекс, не дури, — Кварт умоляюще посмотрел на Воронцова, — полковник предложил отличную сделку. Нахрена нам это корыто? Соглашайся!
В этот момент восстановилась связь с главным кораблём флота Юрканцев, что не дало Алексею ответить товарищу.
— Майор Ворон или кто вы там на самом деле? — сходу спокойным размеренным тоном начал адмирал. — Предлагаю вам очень выгодную сделку — транспортный корабль и живой полковник Сайрам в обмен на вашу свободу.
По его изрезанному морщинами лицу даже Буратино распознал бы ложь. Алексей себя Буратиной не считал. В отличие от юрканцев, он был абсолютно уверен в своей неуязвимости и возможности свалить в любой момент.
— Нам нужно время подумать, — в голове землянина был план, и отступать от него он не собирался.
— Даём вам пять минут на размышления, — адмирал отключился.
— Ну⁈ — на Алексея вопросительно уставился Кварт, в глазах которого читались страх и отчаяние.
— Капитан, — ответил ему укоризненным взором Воронцов, — ты вообще головой думаешь? Им не сдался наш корабль. У них на складах этого добра навалом. Они отрезают нам путь к отступлению. Как только корабль и полковник перейдут к ним в руки — нам крышка. В то же мгновение от нас не останется и атома! Давай, заходи на стыковку и прекрати панику. Вспомни, на кого ты работаешь, и расслабь булки. Нам что вся Юркания, что другое карликовое королевство на один чих.
— А ты не прост, выкидыш чёрной дыры! — хищно оскалившись, гневно посмотрел на Воронцова пленник. — Вот скажи, зачем тебе наземное вооружение? Оно бесполезно в космосе. Ты решил свергнуть власть в какой-нибудь захудалой колонии?
— В точку, полковник, — фыркнул Воронцов. — Как ты сам знаешь, более-менее стоящее вооружение купить нереально, а гора бластеров бесполезна при масштабной войне. Мне пришлось проникнуть в ваши ряды, чтобы поживиться оружием. А тут вы со своей войной почти разрушили мои планы. А за станцию извиняйте. Мой корвет, который тебе так сильно понравился, был запрограммирован на самоуничтожение. Рано или поздно он в чужих руках всё равно бы взорвался, возможно, даже вместе с тобой.
— На кого вы работаете? — пристально смотрел на него Сайрам.
— Тебе этого знать не нужно, — Алексей ударом сапога по голове отправил Сайрама в глубокий нокаут.
Кварт, наконец, совладал с управлением и пристыковался к транспортнику.
— Вали на корабль, — скомандовал он Кварту, и тот покорно покинул место пилота. — А я пока оставлю подарочек для наших нерадивых поклонников…
Стоило пилоту-юрканцу начать забег на транспортник, как землянин снял три вакуумных гранаты с пояса, который он прихватил у десантника. На них он выставил таймер на двадцать минут. Одна за другой гранаты с взведенным взрывателем оказались в подсумке полковника, лежавшего без сознания, после чего Алексей покинул шаттл, оставив за спиной бессознательного.
Когда Алексей оказался на корабле, он разбил предохранительный корпус управления и в аварийном режиме отстрелил шаттл в открытый космос, при выкрикнул:
— Гудбай Америка!
Когда он зашёл в рубку управления, Кварт сидел на месте пилота и стеклянным взглядом прикипел к монитору. В этот момент главное орудие крейсера выпустило в их сторону мощнейший плазменный заряд.
Алексей коснулся перстня, и время замерло, позволив ему спокойно коснуться корабельной переборки и выбрать в меню перемещение в прошлое. Космическое пространство вблизи Зайкон-три осветила яркая беззвучная вспышка. Небольшой по меркам Содружества девятисотметровый корабль исчез с экранов радаров и голопроекторов.
Когда время снова было запущено, мужчина схватил за грудки напуганного до ступора Кварта и поднял его в воздух.
— Боец, ты сомневаешься в действиях старшего по званию? Ты думаешь, что они, наврав с три короба, отпустят нас живыми? Да бакулюм им в рот, а не корабль!
— Ни-ни-никак нет, майор Ворон, — начал он заикаться, не понимая, что происходит и почему они до сих пор живы. Он повернул голову в сторону экрана и снова замер. Его глаза распахнулись ещё шире, хотя казалось, что больше некуда. — А где?
Алексей опустил капитана на пол.
— Садись в кресло второго пилота.
— А где они⁈ — всё ещё пялился на экран Кварт.
— Ты забыл, кто я и где работаю?
— Э-э-э… — юрканец тупил, словно древний компьютер под первой операционной системой с графической оболочкой. — Ты их бюро времени?
— Так-так, — иронично продолжил Воронцов, — вижу проблески сознания. И как ты думаешь, почему эта контора так называется?
— Э-э-э… Наверное, потому что они путешествуют во времени?
— Именно! Сядь, я сказал! Заводим эту колымагу, и полетели домой. Запомни, парень, теперь твой дом планета Земля. И только там ты будешь жить в комфорте и безопасности.
Воронцову порядком поднадоело возиться с Квартом, но и бросить его на произвол судьбы у него не было желания. Парень пусть и недалекого ума, но и не самый плохой человек на свете. Он сделал свою карьеру в высших чинах флотилии только благодаря отцу, а разрушил её самостоятельно. В результате он стал невольным соучастником его преступлений, отчего Воронцов чувствовал за собой вину и хотел её хоть
