–Гуаньинь моя тр-р-ридцатиюр-р-родная сестр-р-ра…– угрожающе рыча, напомнил тигр, идемоны, резко поумнев, клятвенно пообещали ограничиться смертным населением тридцать шестого неба.
Конечно, такое дальнее родство смехотворно, нотрадиции есть традиции. Никто вПоднебесной неоставит вбеде своего родственника. Тем более женщину, которую положено опекать, какдитя. Тем более если эта женщина– сама бодхисатва Гуаньинь! Любой мужчина положит своё сердце кеё ногам, сложит голову веё честь ибудет счастлив…
–Кроме меня,– заявил Великий Мудрец.– Яещё нелишился разума. Она заковала мою голову взолотой обруч, чтобы управлять мной ипонукать меня, какпрезренного осла! Итеперь уже я хочу сделать сней тоже самое! Иничего другого!
–Да уже больше тысячи лет прошло, зануда немытый!– огрызнулся Ша Уцзин.– Давно пора забыть протот обруч, какродитель забывает обиды надетей, ахороший сын помнит иблагодарит отца запоучение палками.
–Эта «палка» била непо твоей спине, глупая дыня!
Демон тутже вскочил игневно замахал руками:
–Молчи, черепашье яйцо!
–Я нечерепашье яйцо!– Глаза царя обезьян загорелись красным огнём, ашерсть встала дыбом.– Ярождён навулкане изнебесного камня!
–Вот поэтому ты ичерепашье яйцо! Выродок! Может, ты ещё изелёную шляпу носишь,а?!
–Да что происходит?..– вмешалась Ольга.
Толстый китаец открыл рот, потом подумал, махнул рукой, взял валявшуюся наземле собаку захвост, перекинул через плечо ипошёл вслед запродолжающими непонятно игрязно ругаться Ша Уцзином ицарём обезьян.
–Всё просто, великолепная госпожа Сунь,– решил ввести её вкурс дела тигр.– Называя твоего мужа «черепашьим яйцом», Ша Уцзин намекает нато, что отец его неизвестен, он незаконнорожденный, непонятно откого иоткуда появившийся, аэто так обидно-о…
–Вообще-тоесть версия, что его из«небесного камня» высидела сама Гуаньинь. Аможет, даже Будда.
Хушэнь удивлённо округлил жёлтые глаза изадумчиво помурчал.
–Точного ответа наэтот вопрос, наверное, неузнает никто изсмертных иникто избессмертных. Ведь Сунь Укун сам разрушил небесную астролябию судьбы, которая моглабы протянуть нить между прошедшим инаступившим, точно тонкий канатный мостик, покоторому…
–Поняла, поняла,– оборвала его блондинка.– Ачто там прошляпу было? Это типа тоже оскорбительно? Что оскорбительного взелёной шляпе?
–О-о-о, это ещё более обидно-о…– повёл усами тигр.– Ведь говоря, что мужчина носит зелёную шляпу, ему намекают, что жена ему изменяет…
–Что-о-о?!– Ольга всчитаные секунды побагровела отзлости.– Он что, назвал меня шлюшкой?! Да я урою это хамло долговязое!
–О-о-о! Ты вновь исполняешь прекрасное сацзяо, госпожа Сунь!
Девушка страдальчески прикрыла глаза инесколько раз глубоко вдохнула носом. Потому что ничего она неисполняет. Иникакая она негоспожа Сунь. Норазве это кого-нибудь волнует?
Укун иШа Уцзин продолжали переругиваться, ноуже как-то вяло. Вих бессмысленный диалог вмешался Чжу Бацзе, пытаясь толи примирить «братьев», толи пристыдитьих. Полосатый любитель женских сацзяо шёл рядом сблондинкой, молча щурясь насолнышке.
–Адолго нам вообще идти доэтого дворца? Яуже устала.
–Очень долго, великолепная госпожа Сунь,– покивал тигриный бог.– Много дней, много ночей, нелёгок путь ктридцать шестому небу!
–Ну, ятогда непойду,– вдруг закапризничала Ольга.– Яустала, плевать навсё, идите безменя, ая сяду тут иумру одна! Можете даже назвать это сацзяо, мне безразницы.
Она уселась наствол поваленного дерева идемонстративно отвернулась.
–Нояже могу доставить вас водворец императора насвоей могучей спине!– вдруг решил тигр.
Ольга скептически посмотрела нанего.
–Ты, конечно, крупный тигр, ноодин человек итри демона, один изкоторых сожирением, натебе явно непоместятся.
Хушэнь добродушно посмеялся имгновенно вырос, увеличившись втрое. Его одежда упала наземлю. Он связал изхалата узелок, сложил внего остальные вещи ивручил блондинке. Обалдевшая девушка молча приняла ношу.
–Хватит ругаться, почтенные демоны!– громко прорычал гигантский зверь. Троица остановилась.– Залезайте комне наспину, ия домчу вас доНефритового дворца раньше, чем сядет солнце!
Ана другом конце леса события развивались ещё более трагично.
–Раньше, чем сядет солнце, явырву твой похабный хвост изасуну его тебе впасть, неверная жена!– говорил демон-бык, таща лисицу залевую заднюю лапу.
–Я верна тебе, муж мой!– вылаона.
–Ты верна?! Что известно тебе оверности, ничтожная?!
УМован вошёл вПещеру, скребущую облака, и, брезгливо поморщившись, швырнул миниатюрную лисицу перед собой. Извиваясь, она откатилась кстене иуже там приняла человеческий облик.
–Ты голая, словно блудливая шавка!
–Конечно, муж мой, ты ведь лучше меня знаешь оповадках блудливых шавок…– прохрипела царевна, прикрывая наготу длинными волосами. Призрак, стоящий устены, заалел, светясь, каклепесток костра.– Прогони его отсюда! Яне хочу, чтобы он видел меня обнажённой!
–Я тоже нехочу видеть тебя обнажённой!– заявил Мован, нотем неменее небрежно кивнул, приказывая призраку уйти.
Лю Гуй помедлил, бросая последний похотливый взгляд наскорчившуюся устены красавицу. Демон-бык медленно выпустил износа облачко чёрного пара. Его рога почернели, покраснев насамых кончиках, словно тлеющие угли.
–Ты хочешь, чтобы я подпалил твои вонючие кости, болван?!– рявкнулон, ипризрак красной молнией метнулся изпещеры.
Царевна Яшмовое Личико поднялась наноги, осмотрела ободранные докрови колени илокти, апотом улыбнулась.
–Гохомаосан, муж мой, наконец-то мы одни…
Огромный тигр мчался понебу, разгоняя облака ипытаясь находу поймать передними лапами косо падающие солнечные лучи. Потом он резко опускался нарисовые поля ибежал прямо попосевам, акогда разгневанные крестьяне начинали размахивать мотыгами икричать особенно громко, вновь поднимался вверх, чтобы побегать уже повершинам деревьев, щекоча себе пятки. Сунь Укун, сидящий впереди всех, счастливо хихикал, иногда подпрыгивая ипереворачиваясь прямо ввоздухе. Ша Уцзин цыкал инедовольно ворчал, пощёлкивая зубами. Ольгаже сидела, уютно обнимаемая толстым демоном, ижаловалась ему нажизнь:
–Ну ивот. Что он прицепился кэтому чаю, ятак ине поняла. Допустим, действительно назвали вего честь чай, ну ичто стого?! Разорил меня идаже неизвинился, заметь! Вот почему я обязана его выходки оплачивать? Он косячит– яплачу? Так, чтоли! Откуда уменя деньги навсе его капризы? Сам-то он никопейки незаработалещё!
–Разве Укун нерассказал тебе, женщина, почему этот редкий чай назвали его именем?
Ольга отрицательно помотала головой, иЧжу Бацзе аж прихрюкнул отудовольствия, предвкушая возможность посплетничать.
