Нельзя, и в этом мире тоже.
На самом деле именно так и теряются украшения: вот только помнила, что было, и вдруг и нет его, как например, кольца.
— Оно пропало прямо с пальца. Вот, было всегда, — показываю палец Мирте. — Я не снимала его никогда.
Тут раздается первый гонг.
— Давай, быстрее! Опоздаем снова!
Мирта подскакивает на кровати, следом я. Нет кольца, нет фамильяра. Жаль! Но есть я, и мне очень не хочется опаздывать на перекличку.
В общей суматохе и неразберихе первых дней все как-то упустили наши отработки. Мы то с Миртой помнили про них, но раз учебная часть о них не вспоминала, то мы тем паче.
Еще ведь есть регулярные утренние зачеты ведьм и ведьмаков. Если накануне в расписании стоял урок спецкурса, значит, следующим утром меня ждал зачет, вернее, незачет.
Конспект я вела в купленной в городе тетради, заучивала фразы как слышала, карябала краболы тупым всегда карандашом, каракули писала, чертила схемы. Повторяла фразы, бубнила и шептала, и злилась на себя. Без толку. Ну не ведьма!
* * *
Страдальчески отстояв утреннее построение в своем прямоугольнике-строю, вскинув руку при перекличке, я, обняв сумку с талмудом, подошла к двери кабинета.
— Доброе утро, — как всегда вежливо поприветствовала группу ведьм и ведьмаков.
Кивнули и недобро посмотрели на меня. Ну и ладно. Я привыкла. Мы не дружили.
Дверь открылась и строгий взор лорда Юроми уставился в меня:
— Рест Моринор? Заходите!
Вздохнув натужно, шагнула в класс. Дверь не прикрыла, а к чему? Все равно, сейчас и выйду…
В класс или как принято здесь было, в зал заклинаний мы заходили для зачета по одному. Прежде я всегда старательно дверь прикрывала, ну а сегодня у меня апатия с утра.
Лорд Юроми уселся за свой стол, сложил картинно руки на груди.
— Ну-с… Чем порадуете, рест Моринор? — он даже не смотрел в сторону мою. Бесперспективная я ведьма.
— Книга вот с утра открылась, — монотонно заговорила я без всякого воодушевления, — заклинание одно прочла, запомнила его, кольцо фамильное пропало утром, фамильяр покинул…
— Стоп! — лорд Юроми резко встал со стула и воззрился на меня. Его красивые, не старые глаза, в союзе с правильными ровными бровями, полезли вверх.
— У вас открылась книга.
— Да, лорд Юроми. У меня открылась книга.
Меня это не радовало. И сон я помнила с родным подъездом… А вдруг там выходила мама? Ну, а я…
— Я…, вот, лорд, — натужно зачастила. Вытащила из сумки свой талмуд, легко раскрыла книгу где-то на середине. Выбрала из текста абзац и начала читать:
— Альсо ледо силларс удо…
— Стоп! — рявкнул грозно, подпрыгнувший мужчина. Лорд Юроми резво подскочил ко мне и дернул книгу на себя, вернее дернул на себя талмуд, не книгу. Мир другой и терминология не та… Все время забываю!
Отдала. Дверь в коридор с громким хлопком закрылась как бы сама и по аудитории разлилась гнетущая и много бед мне обещающая, чую, тишина.
— Что у вас еще произошло, Александрина? — куда мягче и почему-то много тише и печальнее спросил лорд Юроми.
— Меня покинул фамильяр… — наверное, это самое серьезное из происшествий.
Обняв меня за плечи, что вообще-то было мило, трогательно и волнительно сейчас, лорд Юроми подвел меня к своему столу. Потом вернулся к моему, где я оставила талмуд. Вернулся с книгой.
— Какое заклинание вы прочли сами, леди? Без меня?
— Мара веро конти рас.
— Что, говорите, у вас пропало?
— Фамильное кольцо я потеряла…
— Повторите фразу и добавьте слово «фаст». Что оно значит в переводе? Я вам говорил…
— Возврат.
— Ну? Так…
— «Мара веро конти рас» фаст.
Появилось тут же кольцо на пальце. Чудо! У меня случилось чудо. Вспоминаю, что мне нужно подышать…
— А еще меня покинул фамильяр, — судорожно вздыхаю в грудь так нужный воздух, чую, буду плакать. Так эмоции от колдовства бурлят…, — Фаст Вальтасар.
— Тут не поможет, но я попытаюсь что-то выяснить в ректорате. Вам зачет. И вот совет: раз раскрылась книга, то начинайте не с середины, а с начала книги, леди.
Глава 38. Нашла!
Выхожу из аудитории, прикрываю дверь, вздыхаю благодарно, и тут слышу:
— О! Кто у нас выходит! И как твои успехи?
Поворачиваю голову. Алэна. И черт меня дернул похвалиться:
— А у меня зачет.
— Ого?! И что же ты смогла изобразить? Лорд Юроми пал к твоим драконьим ногам? Правда? Интересно, какого они у тебя размера?
— Небольшого.
В ее словах мне слышится издёвка и этот тон, пренебрежительный такой, как будто со мной заговорила королева.
— Размер ноги у меня обычный.
— Да? — Алэна смотрит вниз на подол платья. — У всех драконьих дочек ноги великанов. Все это знают, похоже, ты научилась создавать личину, или же колечко в этом помогает.
Ох, и противная она, эта ведьмочка Алэна. Смущаюсь сразу. Понимаю, что мне зачет скорей поставили за мой прорыв вперед. Открылся же талмуд, уже удача. Я ж бездарна. Да и вообще — это Маркус все наколдовал, но рассказать об этом не посмею.
— Да, вот, — показываю книгу. — Открылся, наконец, гримуар. Поставил за пару фраз зачет, все прочитала верно.
Алэна мне кивает:
— Тебя тут любят, — чуть растягивая фразы, говорит она, — что очень-очень странно, ведь драконы злые.
Нахожу ее черные глаза: в них бездна зла. Нет, неприятная она, и не подруга. Ведьма! Истинная ведьма.
— Как у Маркуса, — чуть слышно выдыхаю.
— Что ты сказала?
— Ничего, Алэна.
— У Маркуса? Кто это? Говори!
Вот же ушастая зараза! Расслышала, а мне надо по зубам и языку. И тон такой приказной, и выражение глаз, и поза. Она у нас лучшая, ну и чего? Я тоже девочка не промах. Я крылатая дракона.
За дверь аудитории проскальзывает следующий на сдачу студиоз. Остальные отходят чуть, давая нам свободу и пространство. Чую, что-то будет. На нас направлено несколько пар глаз. Моя дракона замирает. Алэна, та, которую интуитивно обхожу я по большой дуге, стараясь даже локтем не столкнуться, стоит передо мной и смотрит на меня. Она же меня на дух не переносит? И вот внезапно вдруг заговорила первой.
— Прости, я тороплюсь, — тихо говорю и пробую уйти, поворачиваюсь к ней спиною. Самое верное сейчас, найти Мирту или Рули, интересно, где они? Уже, наверное, в столовой ждут и Валенталь, конечно.
— У тебя кольцо красивое, дай посмотреть?
Поворачиваюсь к ведьме.
— Это фамильное кольцо, его нельзя снимать. Разве ты не знаешь?
— Знаю, — Алэна смотрит неотрывно мне в глаза, и я тону в них, словно в темной бездне. — Но ты
