понимал, в чем дело. Такое чувство, что город всеми способами желал избавиться от них. И, точно в подтверждении этой мысли, на стене загорелись буквы: «Убирайтесь!». Надпись заметили и Ник с Анаит. Ник не выдержал и закричал:
– Да уйдем мы! Не очень-то и хотелось!
Анаит дернула его за футболку, на что-то указывая. Дафф повернул голову и похолодел: в конце улицы стояли люди, они смотрели на путников. Он никогда не думал, что будет бояться обычных, мирных людей, которым не сделал ничего плохого.
– Пойдемте побыстрее, – прошептала Анаит, нервно крутя головой.
– Лучше не бежать, – возразил Ник.
Дафф был с ним согласен: не стоит провоцировать, надо вести себя как обычно. Какой-то старик выскочил из подъезда и заорал: «Уходите!» При этом старик старательно глядел куда-то в сторону, чтобы не пересечься взглядом ни с кем из троицы. Издалека послышалось: «Вон! Нам чужаки не нужны!».
– У нас что, на лбу написано, что мы не отсюда? – Ник сжал губы.
– Может, закрытый город, где все знают в лицо друг друга? – эта версия больше походила на правду.
– Какая разница? – Дафф обернулся – люди следовали за путниками. – Это не значит, что нас нужно выгонять.
Все осложнялось тем, что непонятно было, куда идти. Дафф с друзьями страстно желали покинуть город, но одна улица перетекала в другую, дома походили на соседние, как близнецы, а потому Даффу казалось, что путники петляют по городу, как зайцы.
Наконец, на здании впереди высветилась надпись: «Сюда».
– Идем, – Анаит прибавила шаг.
Дверь подъезда сама открылась перед ними, дом давал понять, куда следовать. На втором этаже Анаит позвонила в дверь, обитую искусственной кожей. Рядом висела металлическая табличка: «Проход для чужаков». Дверь открыла приятная женщина, пышнотелая, одетая в длинный халат.
– Вам, наверное, в дальнюю комнату, – не пришлось даже ничего говорить, хозяйка будто ждала ребят. – Она открылась у нас накануне.
Пока хозяйка сопровождала путников, Дафф узнал, что в эту квартиру кто-то проникает в отсутствие хозяев.
– Вот смотрите, – хозяйка остановилась на кухне. – Все окна пластиковые, а это деревянное! У нас так не было.
В доказательство своих слов она сняла с подоконника горшки с фиалками и вынула из окна раму со стеклами.
– Видите?!
Дафф прекрасно видел и без подобной демонстрации, что рамы деревянные: они были покрыты морилкой, а сверху лаком.
– И двери! Раньше тут стена была, – хозяйка ткнула на двустворчатые двери, покрашенные белой масляной краской и запиравшиеся на шпингалет. – И изначально у нас двушка была!
В соседней комнате находились несколько круглых столов, накрытые белыми скатертями до пола. На столах стояли хрустальные фужеры, фарфоровая посуда и свечи, на центральном столе – самовар.
– Вот к чему это? – хозяйка развела руками. – Мы у себя фуршеты не устраиваем.
Над дверью на противоположной стене высветилась электронная табличка: «Выход», и Дафф с друзьями вышли через нее.
– Надеюсь, не отберут у нас комнату-то, – последнее, что произнесла хозяйка в спины удалявшимся гостям.
Двор, в который попали путники, больше походил на двор южного города: жарко, солнечно, деревья оплетает виноград и какая-то лиана с фиолетовыми цветами. Путники спустились по железной лестнице, которая находилась снаружи здания. Видимо, когда-то здесь располагалась крепость, обнесенная стеной. Прошли времена, необходимость в укреплениях исчезла, и люди надстроили над крепостной стеной дома, которые приспособили под магазины и рестораны.
Дафф опустил голову и увидел стрелку, нарисованную на асфальте мелом. Путники прошли два квартала, подвергшись пристальному наблюдению местных жителей, – они тоже не горели радостью привечать у себя чужаков. Стрелки привели Даффа и остальных в сквозной подъезд. Даффа охватило ощущение тайны и чуда, что подтвердилось выходом из подъезда с другой стороны дома.
Это явно был двор северных широт. Тепло, но без излишеств, солнце не такое яркое, краски более тусклые. Дворы тут были просторные, а дома высокие – современные новостройки. Возле подъезда, из которого вышли путники, сидели седовласые женщины, они смерили ребят недобрыми взглядами. Старухи являлись неотъемлемой частью этого поселения, они оккупировали все окрестные лавочки.
– Наверное, когда старухи уходят спать, они забирают лавки с собой, – прошептала Анаит.
Дафф с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.
– И ходят, и ходят… – произнесла одна из старух, ни к кому не обращаясь.
Над головами бабок пролетел воздушный шар, на нем было выведено: «Соседний двор». Ветер подхватил шар, и путники устремились за ним. Двор оказался идентичен предыдущему: детская и спортивная площадки, припаркованные машины и скамейки у подъездов. Шар завис возле крайнего справа входа в дом. Возле него тоже сидели бабки. Даффу показалось, что они наблюдают за путниками с мрачным торжеством. Дверь услужливо распахнулась, Ник первым вошел в подъезд, и тут из-за спин старух появился мальчик. Он приложил палец ко рту и медленно повел головой из стороны в сторону.
Интерлюдия десятая
Пропавшие без вести
Пропавший без вести – статус человека для остальных людей. Аля него самого статусом будет совсем другое состояние: сбежавший из дома, потерявшийся, похищенный, умерший. Но пока человека или его тело не найдут, для всего мира он станет пребывать в качестве пропавшего без вести.
Тысячи людей уходят из дома, сжигая за собой мосты, по разным причинам. Кто-то оказался втянутым в криминал и не хочет за это отвечать, кто-то желает начать жизнь с чистого листа, кто-то мечтает избавиться от родных не самым кардинальным способом.
Тысячи людей отправляются в лес за грибами, ягодами, просто прогуляться – и теряются. Находят не всех. Тысячи дементных стариков уходят в магазин и не помнят, куда им возвращаться. Часто теряются дети, потому что родители отвлеклись, потому что детей привлекла яркая вещица, потому что был нарушен запрет.
Десятки тысяч детей похищают. Не стоит идти с незнакомцем, если он обещает показать котят или подарить куклу. Нужно держаться подальше от остановившейся машины. Лучше перестраховаться, чем попасть в список пропавших без вести. Похищают и взрослых – из мести, ради шантажа и выкупа. Из-за любви тоже крадут, такое бывает.
Множество людей убивают и прячут их тела, чтобы не отвечать за преступление. Некоторые умирают сами в труднодоступном месте, где их тело обнаружат не скоро. Или гибнут из-за капризов природы: сошел сель, и одной деревней стало меньше.
Дочь Амадея также считается пропавшей без вести, но Хранитель пути запомнил бы, если бы на серый путь попала девочка. Но такого еще ни разу не было – детям повезло больше, чем взрослым: дороги Темногорья их не выбирают.
Глава 30
Медный ключ
Дверь лязгнула, точно капкан
