если все нити сойдутся в одних руках, им это удастся. Вы провели несколько рискованных операций и вложились немного больше положенного, а поэтому получили отрицательный баланс, который с лихвой покроется, если вы запустите свой уникальный продукт. Но учитывая, что он ещё не совсем доработан и частично слит, то… Плюс время играет против вас.
В общем, он намекал, что так или иначе меня здорово потреплет. Да я и сам это знал, без всякой аналитики. И предпринимал шаги, чтобы не пойти на дно камнем.
В какой-то момент я понял, что смертельно устал. От этой возни, интриг, величия, бремени ответственности. Бежал, как загнанная лошадь. И ради чего? Я всё чаще задавал этот вопрос сам себе. И звучал он внутри меня Ромкиным голосом.
Я как бы не только для себя старался, но выходило так, что с водой выплёскивался ребёнок. И не избитый фразеологизм, а мой вполне реальный сын, что рос, бунтовал и задавал неудобные вопросы.
В конце недели предстояла встреча, запланированная заранее. Очень важная встреча, я бы сказал. С потенциальным партнёром, если повезёт. С инвестором, который если бы подключился, то я имел бы шансы выкрутиться.
Херр Гельмут Келлер походил на лиса. На толстого пронырливого рыжего лиса, который умел чуять выгоду и добычу за много шагов вперёд. К тому же, у него были свои пунктики, от которых он отходить не намеревался.
– У вас есть семья, господин Рейнер? – спросил он, назначая встречу.
– Как и у всех, – попытался я выкрутиться.
– Фрау? Киндер?
– Ну… почти.
– Приезжайте с семьей. Это моё условие.
Я скрипнул зубами. Ну, хочет, значит будет ему семья. Анна и Роман. Хорошо хоть прабабку не заставил тащить в свою резиденцию. Осталось дело за малым: свести этих двоих и как-то сбалансировать наши действия.
Я решил провести блиц-криг, взять внезапностью, но всё пошло не по моему сценарию. Есть моменты, которые предугадать нельзя.
Я вызвал к себе Аню ближе к концу рабочего дня и набросал приблизительный план пламенной речи. В конце концов, тяни не тяни – последняя капля в трусы. Но я даже представить не мог, что всё полетит к чёрту. Кувырком с подвыподвертом.
Глава 48-2
Анна
Виолетту, секретаря Рейнера, все побаивались. Она походила на идеального робота из будущего. Слишком красивая. Чересчур холодная. Я помнила её – встречались, когда я приходила лингафонный кабинет клянчить. Но когда она зашла в нашу обитель, сердце невольно сжалось.
– Илья Эдуардович просит вас зайти к нему в шестнадцать ноль-ноль, – объявила она и ушла, оставив после себя шлейф очень дорогих и стойких духов.
– Ой, бли-и-ин, – закатила глаза Лола, – ты точно нигде не проштрафилась? Мадмуазель Виола пришла лично, не по телефону. А это значит – пахнет жареным.
Естественно, Лола смотрела на меня с жадным интересом. Она жаждала подробностей, но я их дать не могла, потому что шуры-муры на работе не крутила, работала, как вол, и не обращала внимания на косые и заинтересованные взгляды в мою сторону. Но офис тихонько гудел. Я знала. Все ждали сенсации.
Всю эту неделю мы с Ильёй встречались утром, когда он меня неизменно забирал и не слушал никаких возражений, и расставались вечером, когда он возвращал меня домой и растворялся в осенних сумерках по своим делам.
Он почти молча воспринял мои путанные объяснения, почему нам пока встречаться не нужно.
– Не переживай, – поцеловал он меня в лоб, когда я, краснея и смущаясь, начала лепетать о критических днях, – я тебя понял, услышал, принял. Могу возразить, но не стану. Лишь бы тебе было комфортно. С остальным разберёмся. И с твоей стеснительностью – в том числе.
И вот сегодня Рейнер вызвал меня к себе. Естественно, я нервничала и даже представить не могла, зачем. В чём необходимость?
Ровно в шестнадцать ноль-ноль я переступила порог его приёмной.
– Проходите, – указала Виолетта рукой на дверь Рейнеровского кабинета. – Илья Эдуардович скоро будет.
Я бы в приёмной подождала, но Виолетта не позволила. Она чётко исполняла приказы начальства.
В кабинете я тоже не была ни разу с того самого памятного дня. Я присела на край офисного кресла и решила ждать. Сердце в груди грохотало набатом. Впору себя одёрнуть. Что за нелепое дрожание? Но я не успела. Дверь распахнулась и внутрь ввалился он. Мальчишка.
То, что он Рейнер, я поняла сразу. Слишком уж похож. Глаза только не стальные, а голубые-голубые, как ясное летнее небо. И волосы торчком в разные стороны. И ростом чуть пониже Ильи, и в плечах поуже.
– Ну, привет, – заявил парень и плюхнулся в кресло напротив. – Я Роман. А ты, я так полагаю, Анька?
– Анна Романовна, – поправила его машинально.
– Ах, да-да! – фыркнул он. – Рома-а-ановна! Ну, будем знакомы? Я сын папкин.
Сын. Кажется, это заявление упало на мою голову десятитонной плитой да и прибила намертво к месту, на котором я сидела. Не расплющило каким-то чудом, но мысли выбило начисто из головы. Там только и крутилось: сын, сын, сын… Ильи… сын…
На моё счастье, в этот момент в кабинете появился Рейнер.
Ему хватило взгляда, чтобы оценить ситуацию.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он тихо, но очень опасно.
Я сжалась. Но он обращался не ко мне. Сверлил взглядом мальчишку.
– В гости пришёл, – смотрел он отцу в глаза прямо и чисто-чисто. Невинно, можно сказать. – Мы тут с твоей ба… то есть девушкой знакомимся. Ты ей обо мне не рассказал, как я погляжу. Сидит, как рыба, оглушённая динамитом.
Они сверлили взглядами друг друга, как дуэлянты. Рейнер отвёл глаза первым. Но не потому что проиграл.
– Знакомьтесь, Анна Романовна, это мой сын Роман. Шестнадцать лет, десятиклассник, заноза в любой заднице. Очаровательный негодяй.
– Мы уже познакомились, – прочистила я горло и ответила почти нормально. Даже сама удивилась.
– Вот и хорошо. А теперь о главном.
Глава 49-1
– Нам предстоит поездка за границу. Поедешь в качестве моего переводчика.
Это он мне. Пацан фыркнул, но поймав взгляд отца, ничего не сказал.
– С немецкого, – продолжил Рейнер, и я уставилась на него с немым ужасом.
Боже правый! Но я лучше язык откушу, чем буду блеять при его сыне и, заикаясь, объяснять, что не гожусь на эту
