Книга Лабиринт Ванзарова - Антон Чижъ

– В самом деле? – спросила она, будто не имела дело с паспортами. Что простительно: незамужние барышни своего паспорта не имели, их вписывали в паспорт отца или брата.

– Честное полицейское, – ответил Ванзаров.

Рейс явно смутилась. Что и требовалось.

– А вы как здесь оказались? – не сдалась она.

– Скучные обязанности по службе… Что хотели сообщить Самбору?

Она глубоко затянулась на остатке папиросы.

– Вас это не касается.

– Нашли подходящее зеркало для перехода в четвертое измерение?

Глаза выдали свою хорошенькую хозяйку.

– Как вы узнали?

– В сыскной полиции тоже владеют магией.

– Не может быть… Вы не могли… Полина не могла…

– Зеркало найдено в квартире Морозова, – сказал Ванзаров утвердительно, будто знал наверняка.

– Ну, раз так, – Рейс бесцеремонно бросила папиросную гильзу на пол. – То зачем меня спрашивать? Нет, ну как вы узнали?

Иногда женское любопытство надо побаловать.

– Всего лишь логический вывод, Гортензия. В праздничное утро вы явились в гостиницу не для того, чтобы разочаровать знаменитого спирита. Тогда зачем? Вероятнее всего, чтобы подтвердить сеанс. А раз так, то для него найдено главное: зеркало. Где его можно найти за те несколько часов, что мы не виделись? Только в квартире Морозова. Следует предположить, что мадам Морозова провела обыск в квартире и нашла тайник с зеркалом. Снова венецианское старинное?

Рейс смогла лишь качнуть головкой. Сила логики проняла даже ведьму.

– Поздно вечером Полина прислала мне записку: в платяном шкафу мужа обнаружила тайник, – сказала она. – А в нем… Я примчалась и не поверила глазам: еще одно старинное, выгнутое ртутное зеркало. Не могла удержаться, чтоб не повидать Самбора с такой радостной вестью… Но если его нет…

Немного поразмыслив, Ванзаров спросил:

– Насколько знаю, у Федора Морозова имеется стекольная мастерская.

– Да… Нет… Не его… Полина говорила: муж где-то за городом купил мастерскую.

– Где именно?

– Я не знаю, спросите у Полины, – она тряхнула головой так, что пришлось поправлять вуаль. – Вам удалось, Ванзаров, разочаровать и удивить меня…

Он ответил благодарным поклоном.

– Кстати, ваша подруга, мадемуазель Клубкова, в каком номере проживает?

– Не имею понятия, – ответила Рейс. – Была раз, дождалась ее тут, в холле.

– Клубкова тоже не поверила, что видела Самбора?

Печаль свою Гортензия испустила вздохом.

– Зачем спрашивать, когда обладаете даром ясновидения.

– Дурная привычка, – ответил Ванзаров. – Что можете рассказать о Клубковой?

Рейс повела плечиками, как делают барышни, когда не знают, что бы сказать толковое, а глупость неуместна.

– Она милая, умная, веселая и с характером… Интересуется вопросами спиритизма и особенно переходом в четвертое измерение… Разбирается в зеркалах… Мало ее знаю… Меня с ней Полина познакомила не так давно. Вам она зачем понадобилась?

– Вопросы гипнотизма Клубкову тоже волнуют?

– Это взаимосвязано. – Гортензия встала, скрестив руки, как воспитанная барышня, а не ведьма. – Получили все, что желали? Я свободна?

Задерживать совершенно невинную мадемуазель оснований не было. Ванзаров поклонился на прощание. Поклон его пропал зря.

Курочкин появился, как обычно: будто вышел из воздуха.

– Еремин не вполне уверен, но считает, что эта сильно похожа на одну из тех, что вчера были под вуалями, – доложил он, опережая неизбежный вопрос. Чем показал не только ум, но и знание Ванзарова. – Ему поставили иную задачу…

Причина была понята. Филер не виноват. Ванзаров не стал искать точный ответ, которого не было. Он повел Курочкина к стойке портье.

Соболев являл собой готовность служить и прислуживать.

– Что угодно-с, господа? – спросил он с отменной улыбкой. Шрамы полицейского более не смущали.

– Вчера вы соврали агентам полиции, – Ванзаров указал на Курочкина.

От неожиданности портье частично утратил дар внятной речи.

– Что вы… Нет-с… Как возможно-с…

– Когда вас спросили, что хотел господин Николаев, вы ответили, что он интересовался ресторанами столицы. За ложь получили неплохую мзду новенькой купюрой. Ваша ложь стоила жизни одному человеку.

Взгляд, которым буравили Соболева, был столь невыносим, что портье вынужден был утереть лицо платком.

– Но я не… Позволите… Это так обычно-с… Он послал записку даме… Не желал огласки… Мы входим-с в понимание клиентов… Никакого умысла… Такой пустяк… Шутка-с…

Ванзаров задал Курочкину немой вопрос: «Понимаете, где дали маху?» Печальный взгляд старшего филера отвечал: «Виноват… виноват… виноват… оплошали».

– Я подумаю, какие последствия будет иметь ваш поступок, – сказал Ванзаров, чем вогнал портье в потный ужас. – В каком номере проживает мадам Клубкова или господин Клубков с супругой?

Схватив гроссбух, Соболев торопливо пролистал и повернул к полицейскому.

– Извольте видеть, таковых гостей не имеется…

Ванзаров затребовал роспись проживающих по номерам. Конторская книга явилась на стойке. Портье открыл нужный разворот. На этажном плане номера были напечатаны, как на архитектурном чертеже. Чуть наискось от номера 202 находился номер 205. На его площади карандашом была вписана фамилия: «П. М. Ладо». Ванзаров указал на нее:

– Кто это?

Портье потребовалось несколько секунд, чтобы дать полный отчет: Прасковья Михайловна Ладо, приехала из Саратова, заселилась три дня назад, номер оплачен до 1 января.

– Так ведь это же… – начал Курочкин, но получил строжайший знак заткнуться.

– При заселении дама предъявила паспорт? – продолжил Ванзаров.

– Самолично вписывал-с, – поторопился Соболев.

– Мадам Ладо сейчас в номере?

Оглянувшись на доску с ключами, портье подтвердил: пребывает на месте. От него потребовали запасной ключ от номера. Соболев готов был отдать все что угодно, лишь бы этот ужасный господин оставил его в покое.

Филеры, что дежурили у двести второго, окружили двести пятый.

– Родион Георгиевич, давайте мы? – попросил Курочкин, желая искупить вину.

– Аккуратно и тихо, – шепотом ответил Ванзаров, предоставляя старшему филеру только поворот ключа.

Как только замок бесшумно повернулся, Ванзаров рванул дверь и влетел в номер. Будто нырнул в темную тишину. Курочкин, поспешивший следом, включил свет.

Гостиная люкса казалась нежилой. Мебель стояла нетронутой и пустой. Только посреди комнаты стулья были развернуты спинками друг к другу, а между ними оставалось расстояние, в какое поместился бы человек среднего роста.

– Что за странность? – спросил Курочкин.

Ванзаров не ответил. Он поднял с ковра мужскую запонку. На черном камешке переплелись вензелем две буковки «S».

– Осмотрите номер, – приказал он, вертя в пальцах находку: вещица недешевая, добротного золота, изготовлена хорошим ювелиром.

Обойдя спальню, ванную и кабинет, филеры вернулись ни с чем: ни одной вещи женского гардероба. Вообще ничего. Даже чемоданов. Как будто тут не жили. Только покрывало на постели смято.

– Какие указания, Родион Георгиевич? – Курочкину не терпелось действовать.

Сунув запонку в карман пиджака, где находились перстенек с секретом, записка Збышеку и прочее, Ванзаров приказал взять под наблюдение главную дверь и парадную лестницу. Назначить на пост Еремина. Если объявится вчерашняя красавица с перышком, задерживать сразу, везти в сыск. Быть предельно осторожным: у барышни привычка стрелять из крохотного браунинга. Тело из двести второго закатать в дерюжку, одеяло, ковер или что угодно, вынести через черный ход так, чтобы никто не заметил, отвезти в Обуховскую больницу, остальное не трогать, оставить как есть.

– И последнее, – Ванзаров будто сомневался. – Поставьте в двести втором пост.

– Слушаюсь, – ответил Курочкин без рассуждений. – Назначу самого надежного.

– Надеюсь, не понадобится. Если заявится гость, – Ванзаров замолчал, мысленно взвешивая шансы, – действовать разумно. Перед Самбором извиниться.

– Самбор может вернуться? – уточнил Курочкин, будто не верил в чудеса.

– Вероятно, – ответил Ванзаров, поглядывая на расставленные стулья.

– Ясно, – ответил старший филер, не понимая, но и не смея спросить, как такое возможно. – А если…

– Если кто другой, положить на пол, держать под прицелом, не приближаться… Звать подмогу, свистеть, не считаясь со временем суток. Хоть посреди ночи.

– Будет сделано. Дополнительный пост в двести пятом держать?

– Ценю вашу сообразительность, Афанасий… Внизу оставляете только Еремина. Пусть не мозолит глаза портье.

– Не сомневайтесь, Родион Георгиевич, будет исполнено.

Сомневаться в умениях Курочкина было бы странно. В мыслях Ванзарова шел борцовский поединок. Что случилось в «Англии» и почему это случилось, загадкой уже не было. Осталось раскусить мелкий орешек: куда могли увезти Самбора? Ванзаров ломал его так и эдак. Орешек был тверд и не давался. Оставалось попробовать расколоть его, проверив невероятный шанс.

52

Другого такого шанса точно не выпадет. Удача сама шла в руки. Петька Карась ткнул в бок Мишку Угла.

– Гля, чаво…

По той стороне Екатерининского канала шел господин в добротном пальто и модном кепи. Он нес большой саквояж, по виду тяжелый. Господин сильно торопился, как на поезд опаздывал. Вывернул с Мучного переулка, миновал Кокушкин мост и направился по набережной канала в сторону Невского проспекта.

– Так то ж