Скамейки, для отдыха, спрятались под снегом, кое-где лежали венки, вдалеке виднелись деревья, забор. Я здесь был впервые, и шагал по дороге, с выражением на лице, человека знающего куда идти, и самое главное зачем. Тишина, после городского шума, приводила в меланхоличный трепет и мысли о бренности всего сущего, невольно закрадывались в голову, заставляя задуматься.
Снег приятно скрипел под ногами, блестел, не думая таять, и превращаться в болотную грязь. Спрятаться негде, как на одиноком острове в океане. Весь на ладони, и компании, покойничков, как раз кстати. Для такого случая.
Если свернуть с дороги, можно упасть в яму, которую трудно заметить, в белом, снежном покрове. Наверное, я смогу справится с Игорем. Хотя, чем ближе подходил к назначенному месту, тем больше сомневался. Может он не один придёт? Доверять человеку, который собирался убить, смешно.
И всматриваясь в едва заметные ледяные пригорки, ждал подвоха. Только никто не выпрыгнул из ямы, не выскочил из-за дерева, и не стал стрелять. И все мои опасения развеялись, когда я увидел одинокую фигуру, на небольшом ровном пятачке. Это был Игорь, и, закуривая, я сделал несколько затяжек, и щелчком, отправил окурок в снег. Сигарета зашипела, почернела, и погасла.
Игорь стоял в новой зимней куртке, без шапки и выражение лица не выдавало признаков беспокойства. Видно было, что он здесь давно, так как снег на пятачке вытоптан, и одинокие следы вели к деревьям. Он смотрел на меня, как на новый элемент в системе Менделеева. С той лишь разницей, что если его учёные не откроют, то он никому не нужен. Пустой звук. Пшик. Я остановился в метрах двух от него и снял перчатки, чтобы размять пальцы и сжал кулаки.
— Ты изменился, Макс, — сказала он, и ухмыльнулся. Скажи, ты подумал о том, что с тобой будет дальше? Если ты займёшь место Часовщика? О матери? Она состарится и умрёт, а тебе жить дальше. Ты не сможешь оставаться самим собой, придётся обманывать, прятаться, убегать. Ни отдыха, ни покоя. Новые города, лица, истории. Ну, что это за жизнь? Ты другой человек. И я знаю, что Наташа изменила тебе.
— Откуда?
— Сорока на хвосте принесла.
— Зачем ты это всё говоришь?
— Затем, что мне не хочется тебя убивать. Нас связывает прошлое, и мне будет тебя не хватать. Ни выпить, в выходной, ни поболтать. Вспомни, сколько времени мы дружили.
— Вот как ты заговорил.
— Давай договоримся. Как друзья.
— Каким образом?
— Сейчас мирно разойдёмся, ты придёшь к Часовщику и скажешь, что со мной покончено. Я залягу на дно, и никто меня не найдёт. А потом, когда его не станет, будем вместе заниматься необходимой работой, и дружить. Вместе вернём Лильку. Исправим временные изломы. Такого придумаем, что ещё ни один писатель не выдумал. Как тебе?
— Никак. Во-первых, обмануть никого не получится. И я не хочу этого делать. Во-вторых, ты утратил свой кредит доверия. И уже не сможешь его восстановить. Лучше скажи, почему ты предложил встретиться именно здесь? На кладбище?
— Честно?
— Честно.
— Потому, что знал, что ты не согласишься на сделку. И мне придётся тебя убить. Лучшее место, для этой цели, не найти.
Одна рука Игоря медленно скользнула вниз, в карман, и оттуда появился пистолет.
— Банально, Игорь. Лучше ничего не мог придумать? Фантазии не хватило?
— А зачем? Усложнять то, что можно решить одним, двумя, выстрелами. Иди.
— Куда?
— По тропинке, я там приметил свежую могилку.
— Подожди, подожди, Игорь. Неужели ты так поступишь?
— Макс, я не праведник, и не Святой. И не хочу им быть. Я свой путь выбрал, и ты, на моём пути помеха. Топай.
— Часовщику это не понравится.
— Мне чихать. Понравится или нет. Победителей не судят.
Говорить, убеждать не имело никакого смысла. Я медленно брёл по снегу, к невысоким холмикам, за которыми рабочие выкопали могилу. Остановившись, опустил голову и увидел глубокую яму. Земля от ботинок медленно сыпалась вниз, в холодную зимнюю мерзлоту.
— Сигарету можно выкурить?
— Кури, на здоровье!
Игорь рассмеялся, и бросил мне под ноги пачку сигарет.
— У меня свои, спасибо. В спину будешь стрелять?
И только я хотел развернуться, как послышался резкий хлопок, и плечо обожгло огнём. Я пошатнулся и упал на колени, чувствуя, как становится влажной футболка, рубашка, и горячая струйка крови стекает по спине. Лоб покрылся холодной испариной, в глазах потемнело. Стоя на четвереньках, упираясь руками в землю, я нащупал в земле какой-то предмет, похожий на черенок от лопаты. Он был не глубоко закопан в землю, ещё не успевшую промёрзнуть, и я смог ухватится за него, и потянуть. Игорь стоял за моей спиной, и собирался ногой столкнуть в яму.
— Не стреляй, не стреляй, — прошептал я, и, взявшись поудобнее за деревяшку, упал набок.
Игорь ждал, явно получая удовольствие от кровавой картины, чувствуя своё превосходство с пистолетом в руках и безнаказанность. Перед глазами плыл туман, силы постепенно покидали меня.
— Воды, воды.
Игорь наклонился, чтобы услышать, о чём я говорю, и в это мгновение, я смог вытащить правой рукой сломанный черенок, вскинул его, и вонзил, как шпагу, острым краем, в живот Игоря. Тот охнул, оседая на мою правую руку, глаза округлились, пистолет непроизвольно выпал на землю. Черенок с лёгкостью пробил живот, и упёрся в позвоночник. Игорь обмяк, и, обхватывая руками деревяшку, завалился набок, ругаясь и проклиная всех на свете.
— Я умираю, — прошептал он, и потянулся за пистолетом. — Видишь, как бывает друг, пришёл убить тебя, и сам окажусь в яме, выкопанной для друга. Ты не представляешь, как больно, живот разрывается на части. Ты мне поможешь? Перевяжешь рану?
— Нет, Игорь, не помогу. Отсюда выйдет один из нас. Тем более, ты подло выстрелил в спину.
— Я целился в плечо, — прошептал Игорь.
— Не хочу знать, в плечо или в сердце. Тоже мне снайпер. В плечо. На пару сантиметров ниже, сердце.
— Макс, я истекаю кровью, теряю сознание.
Пошатываясь, я уже стоял на ногах, и посмотрел на умирающего Игоря. Тот лежал на боку и кряхтел. Ногой отбрасывая в сторону пистолет, я взял его за плечи, и усадил, возле насыпи, упирая спиной в землю. Затем взялся за края деревяшки, и потянул. Игорь громко закричал, обмяк, и потерял сознание. Бросая в яму предмет, спасший мою жизнь, несколько раз ударил ладошкой Игоря по лицу. В ответ тот очнулся, разлепил глаза и замычал.
— Я не стану тебя добивать, Игорь, и в последний раз предупреждаю, если ты выживешь и ещё раз окажешься на моём пути, то я доведу начатое до конца. И тогда пощады не будет. Запомни. Выбор мной сделан, я остаюсь человеком, и займу место Часовщика. Как будет дальше, неважно. И тебя точно не касается. На этом кладбище наши пути расходятся. Прощай.
