волоча за собой копье. Я закрываю дверь и тренирую с Каурой новый трюк.
Через некоторое время раздаётся стук в дверь. Я открываю её перед краснолицым стражником.
— Король Джован сказал, что он разрешит вам сегодня покинуть комнату, в награду за ваше хорошее вчерашнее поведение.
Я прищуриваю глаза от ответа Короля, сформулированного специально, чтобы разозлить меня, я уверена. Но моя радость от возможности выйти из комнаты преобладает над раздражением.
Я подхватываю Кауру и практически бегу вниз по лестнице, что не нравится многим частям моего тела. Я снова провожу день на улице, возвращаясь в замок только когда мои пальцы становятся синими. Чувство вины захлестывает меня, когда я вижу, что охранники замерзают.
— Вы все замёрзли. Вам следовало что-нибудь сказать. Я прошу прощения, — говорю я им.
Они выглядят удивлёнными и бормочут вежливые ответы. Я отвожу их в обеденный зал и заставляю стоять около огня, пока они не отогреваются.
Следующим утром я открываю дверь.
— Моя неделя окончена, — говорю я.
Двое из них хихикают, охранник, который вчера передал моё послание Королю, всё ещё выглядит потрясённым, а старший, серьёзный охранник просто кивает мне.
Я улыбаюсь и спускаюсь в зал, Каура следует за мной по пятам.
Я направляюсь прямо в обеденный зал, надеясь найти кого-нибудь из своих друзей, и бросаю взгляд на Короля, который, как обычно, ничего не выражает своим видом. Рядом с ним я вижу Роско, смотрящего на меня с огромной ухмылкой на лице. Я продолжаю оглядывать стол и вижу, что Ашон смотрит в мою сторону. Впервые он не волком смотрит на меня, а мне хочется, чтобы так и было. Он улыбается мне, но совсем не как Роско. Угроза в его выражении лица заставляет мурашки бежать по моему позвоночнику.
В этот момент, исключительно по той причине, что мои инстинкты кричат об этом мне, я понимаю, что Ашон был именно тем, кто нанял трёх бандитов. Мой шаг замедляется, пока я не вспоминаю, что нужно продолжать двигать ногами. Похоже, что этого виновника найти было гораздо легче. Печально, потому что Кедрик всегда говорил, что мы с Ашоном поладим, печально, потому что смерть Кедрика так разрушительно повлияла на Ашона, и ещё более печально, потому что во мне была уродливая часть меня, оставшаяся после материнского воспитания, говорившая мне, что я заслужила побои.
Я сижу за пустым столом. Нет возможности отомстить или сказать Королю. Брумы и так считают, что я убила одного принца. Невозможно быть ответственной за смерть другого Принца. Я надеялась, что избиение и смерть Кедрика были связаны, и выслеживание бандитов может привести меня к убийце Кедрика. Я поглощаю своё разочарование. Ашон, определённо, не убивал собственного брата. Чтобы понять это, достаточно было увидеть его поведение в миг, когда он узнал об этом.
Я сижу за столом и уныло ем свою грушу, одновременно кормя Кауру. А что, если бы я узнала, что это Малир или Санджей или кто-то другой из моих друзей убил Кедрика? Мысль об убийстве одного из делегатов, чтобы исполнить свою клятву, была… отвратительной.
Рон садится, разбрасывая повсюду снег и прерывая мою виноватую тираду. Должно быть, он только что вернулся.
— Доброе утро, Рон, — говорю я.
Он кивает.
— Татума.
Я хмурюсь на него. Он был единственным делегатом, кто ещё не звал меня Олиной.
— Как прошла твоя поездка?
— Бесполезно, — говорит он.
С моими знаниями о том, почему его отослали, я могу предположить, что, вероятно, так оно и было.
— Как жаль, — беспечно говорю я.
Он смотрит на меня, сощурив глаза. Из всех моих новых друзей, Рон самый проницательный. Я одобряю решение Короля Джована отправить его в составе делегации по договору. Из него получился бы хороший Солати.
Малир садится с усталым приветствием, и я задаюсь вопросом, чем он занимался в течение недели. Я знаю, что он является главным дозорным. Имело ли его задание какое-то отношение к Осолису? Меня охватывает ужас, и я отбрасываю эту мысль. Король встаёт в тот момент, когда люди заканчивают трапезу. Это настолько редкое явление, что весь зал сразу затихает, хотя его присутствие всегда требует их внимания.
— Мы вошли в последний месяц третьего сектора.
Раздаются негромкие возгласы одобрений. Он ждет, пока шум утихнет, наклоняет подбородок и осматривает ассамблею.
— По нашему обычаю, мы отпразднуем наступление снежного покрова. Если у вас есть какие-либо вопросы по этому поводу, пожалуйста, обратитесь к Арле, — он указывает на прекрасную блондинку, — она возглавляет его организацию.
Арла улыбается и машет рукой ассамблее. Некоторые мужчины издают благодарственные крики. Я представляю, что многие женщины закатывают глаза. Король возвращается на своё место, а зал наполняется оживлённой болтовней. Не может быть войны на горизонте, если они планируют празднование. Его заявление развеивает мои опасения.
Когда я собираюсь уходить, к столу приближаются Фиона и Жаклин. Они спрашивают, хорошо ли я себя чувствую. Они, конечно, заметили моё отсутствие в зале. Я отвечаю, что гуляла с Каурой и была в своей комнате, пытаясь приспособиться к холоду, но говорю об этом как можно более туманно, слишком хорошо зная подозрительный взгляд Рона. Надеясь отвлечь внимание, я спрашиваю об их планах на день. Когда они говорят мне, что группа женщин направляется в средние круги за покупками, поскольку стоит самая лучшая погода за последние несколько недель, меня охватывает разочарование.
— Звучит весело, — говорю я, неспособная скрыть тоску в своём голосе.
На самом деле, я не совсем понимаю, что такое поход за покупками. Я знаю только то, что он отличается от того, что мы делали раньше, и этого достаточно, чтобы соблазнить меня.
Фиона с симпатией смотрит на меня. Однако Жаклин наклоняется, говоря:
— Ты должна отправиться с нами. Ты ещё не видела город.
— Я сомневаюсь, что мне будет позволено… — начинаю я, но она уже встает.
— Роман!
Мы с Фионой подпрыгиваем от её крика. Все головы в зале поворачиваются в нашу сторону. Роман быстро подходит. Я хихикаю, прижав руку ко рту через вуаль. Он отзывается, как Каура, когда я зову её к себе.
Вокруг нас возобновляются разговоры.
— Нам нужно, чтобы ты спросил Короля, можем ли мы взять Олину с собой в город, — говорит ему Жаклин.
Роман бледнеет и дёргает себя за воротник.
— Любимая, я не думаю… — начинает он.
— Тебе не нужно думать. Тебе просто нужно сделать это, — говорит она с фальшивой сладостью в голосе.
Мне немного жаль Романа. Его жена одна из самых высоких женщин, которых я встречала, полная ярости, и её голубые глаза в данный
