тут же расколюсь.
— Так и хочется посетовать: «Ну и послал же мне Бог напарницу», но воздержусь.
— Выплескивай, чего уж там.
— Не стану, потому что знаю: серьезных, изощренных пыток никто выдержать не способен.
— Что проверено давно и при самых жесточайших обстоятельствах. Однако ни в разведке, ни в подполье задумываться над такими нюансами не стоит. В этом наше спасение.
* * *
Увлекшись воспоминаниями, Пеньковский не заметил, как почти дословно повторил слова Курагиной, но теперь уже вслух:
— Она права: в этом наше спасение.
— Вы заговорили о спасении? — заторможенно отреагировал Винн. — Уж не о душе ли зашла речь?
— Не о душе. С душой у нас с вами давно покончено.
— С чего вдруг «эта осенняя грусть в глазах»?
— Как говорил когда-то, напутствуя очередную группу, начальник разведотдела штаба дивизии, старый, еще со времен Гражданской войны, разведчик подполковник Черных: «С душой, как и с душевностью, в разведку идти не стоит. Этих капризных барышень надо оставлять где-нибудь в окопе, причем лучше всего — в блиндаже».
— На фронтовую философию потянуло? Понимаю. Первый и самый верный признак духовного очищения
Лондон. Отель «Маунтройял».
Апрель 1961 года
Когда Винн, постепенно входивший в роль гида, объявил, что они приближаются к старинному парку Сент-Джеймс, неподалеку от которого открывалось массивное, величественное в своей архитектурной строгости здание Букингемского королевского дворца, Кемпбелл поинтересовался, где их, Британца и Алекса, должны ждать люди из Центра.
— У арки Адмиралтейства, — ответил куратор Пеньковского. — Там я передам материалы нашего гостя, и мы двинемся дальше.
— Я сам передам эти материалы, — неожиданно объявил подполковник. — Не исключено, что при знакомстве с ними понадобится и моя помощь. Уверен, господин Винн, что вы сумеете самостоятельно доставить нашего коллегу к отелю «Маунтройял».
— Прелестная мысль, подполковник Кемпбелл, однако лучше пригласите Ирландца из машины сопровождения. Не лишайте меня возможности безаварийно пообщаться с полковником. Кстати, господин полковник, — тут же обратился к гостю, — от этой арки к дворцу ведет великолепная аллея «Мэлл», которую в обиходе лондонцы нередко называют «Королевской» или «Викторианской». Очевидно, потому, что на противоположном от арки конце аллеи их встречает памятник самой знаменитой правительнице Британии — королеве Виктории, определявшей не только ведущие стили, но и целую «викторианскую» эпоху в архитектуре, в искусстве, в политике и во всем прочем.
У арки Кемпбелл молча взял из рук Британца пакеты и направился к машине сопровождения. Его место тут же занял рослый, но какой-то слишком уж худой, до дистрофичности костлявый тип, который не оглянулся на «человека из Москвы», и даже не поздоровался, а просто вдавил свои костяшки в сиденье и повел машину по улицам все еще освещенного апрельским солнцем Лондона.
— Ирландец русским не владеет, — на русском предупредил своего гостя Винн, — так что можете расслабиться.
— Вот и славно, — тоже перешел на русский полковник. — Как специалисту по Ирландии, наши разговоры ему вряд ли будут интересны.
— Робертс — не ирландец, и не специалист по Ирландии, — вполголоса предупредил его Гревилл.
— Уже любопытно. Кем же он предстает перед элитарным шпионским обществом?
— У Робертса профессия специфическая. Он — «чистильщик», то есть специалист по зачистке «полей шпионских схваток» от всевозможных двойников, предателей и желающих выйти из игры, неблагодарно хлопнув дверью Сикрет интеллидженс сервис.
— И по какой же логике «специалист по зачистке» оказался в нашей компании? Для устрашения, что ли?
— Побойтесь Бога, Алекс. О каком устрашении может идти речь? Лично вас появление этого человека совершенно не касается. К слову, в общении он — милейший джентльмен.
— Везде и во все времена палачи отличались почти врожденной любезностью. Особенно в отношениях с жертвам. В былые времена палачи всю ночь перед казнью пиршествовали со своими «клиентами». Возможно, таким образом, они пытались сгладить свою вину не только перед «эшафотниками», но и перед самим Господом.
— В некоторых странах, очевидно, так всё и происходило, пировали, — уклончиво признал Винн правоту русского гостя. — С некоторых пор я предпочитаю не знакомиться с литературой подобного толка. Причем нетрудно догадаться по какой причине избегаю этого чтива.
— Тогда, почему его зовут Ирландцем?
— По традиции обязанности «чистильщиков» в британской разведке, особенно за пределами империи, исполняли выходцы из криминального мира Северной Ирландии. Но Робертс, как уже было сказано, не ирландец, ему всего лишь пришлось начинать карьеру «чистильщика» в самой Ирландии, и вообще он специалист по бывшим британским колониям, — решил Гревилл окончательно успокоить «человека из Москвы».
— Ладно, замнем для ясности, — оценил его старания Пеньковский. — В сущности, меня интересует другой вопрос. Подполковник Кемпбелл — он что здесь, в Лондоне, будет работать со мной постоянно?
— Прежде всего, ему приказано обеспечивать вашу безопасность. Кроме сугубо советской агентуры здесь еще начали проявлять себя боевики их различных антисоветских организаций, в частности, потомки белогвардейцев, а также выходцы из кавказских и среднеазиатских республик. К тому же мы с подполковником будем заниматься вашим досугом. Да-да, кроме формальных допросов, или собеседований, называйте их, как хотите, предусмотрена еще и некая культурно-ознакомительная программа.
— То есть собеседования будете проводить не вы с Кемпбеллом?
— Это будут решать в Центре. Знаю только, что работать с вами представители британской и американской разведок будут вместе, дабы не переутомлять; к тому же у нас много общих интересов.
* * *
При очевидной архитектурной невзрачности отеля отведенный «человеку из Москвы» трехкомнатный номер готов был впечатлить кого угодно: столы, кресла, шкафы, декоративное окаймление камина, и даже потолки, — все было сработано из красного дерева, под некую старину, да к тому же украшено резьбой. Судя по всему, подумалось Пеньковскому, у них это и называется «стилем викторианской эпохи».
— Номером вы, надеюсь, не разочарованы? — поинтересовался Винн, как только полковник закончил беглый осмотр своего временного пристанища.
— …С чего вдруг? Всё в пределах. В каких-то нюансах — даже с претензией на роскошь.
— Разве мы с вами не можем себе позволить этого? И потом, вам сразу же следует привыкать к британскому способу жизни. Срок сотрудничества любого агента обычно недолог, ибо такова природа нашей деятельности. Так стоит ли отказывать себе хоть в каких-то маленьких радостях жизни? Кстати, каковы ваши планы на будущее? Тем, кому предстоит работать с вами, важно знать о вашем видении и понимании перспективы.
Врасплох этим вопросом полковник застигнут не был.
— Коль уж зашел разговор о перспективах сотрудничества и моем личном интересе… Прежде всего, меня интригует возможность получить британское подданство. Или гражданство США, — мгновенно отреагировал он. — Второе предпочтительнее, поскольку в Америке легче затеряться, она менее доступна для советских «гонцов смерти».
— Реалистичный подход, — поиграл бровями Гревилл.
— И, как минимум, чин полковника одной
