так не по нраву. Правда глаза ест, – он нагнулся к Ремнёву, поправил сдвинутую на затылок фуражку и попытался поднять подполковника. – Не гони, сами уйдём.
– Хамло! Понаехали тут.
– А ты-то сама откуда? – еле выдавил из себя Лёха в запале, все остальные силы ушли у него на безжизненное тело приятеля.
Приподнять подполковника ему почти удалось, но попытка оказалась трагичной, коньячную жертву повело на ватных ногах, и они оба свалились на пол, едва не придавив и синеглазую хозяйку.
– А тебя каким ветром занесло? – сверкнула глазами та, успев отскочить в сторону.
– Врать не буду. Я здесь случайно, – пыхтел Лёха, выбираясь из-под подполковника, которому на полу пришлось по вкусу, он даже засопел от удовольствия, пристроив под голову огромный кулачище.
– Случайно?
– Мы с Серёгой к Шахраю шли. На приём.
– Просители, значит? Из провинции.
– Это не твоего ума дело!
– А Рогина откуда знаешь?
– Я его и не знал никогда. Толстяк ваш сказал, я запомнил.
– А тебя, значит, сразу на пятый этаж пригласили?
– Выходит. Мне самому ни к чему.
– И Александра Васильевича ты не знаешь?.. Коржакова? – допытывалась Дарья, всё больше и больше меняясь в лице.
– А это кто такой?
– Дела…
– Чего ты?
– Всё ясно.
– Чего тебе ясно? – Лёха оставил бесполезные попытки приподнять приятеля и тем более привести его в сознание: тот уже спал сном младенца.
– Незачем тебе на пятый идти. Вот что ясно.
– Это почему же?
– Нечего тебе там делать. Не наш ты.
– А я и не собирался больно.
– Вот и замечательно. Сам понял. Знай своё место.
– Какое ещё место? – Лёха приходил в себя.
– Сморкай сопли в тряпочку!
– Слушай, ты, выбирай выражения!
– А что? – двинулась она к нему, обжигая огнём синих глаз.
– Да ну тебя, психованная… – смутился он.
– Вот что, – она полезла в карман. – Чёрт с вами! На ключи. Я пошла. Тошно мне тут.
– А мы? – Лёха автоматически взял ключи.
– Проспится твой вояка. Дёргайте домой. Пока здесь не начали. Ключи сунь под коврик у дверей.
И она исчезла за порогом, только дверь хлопнула громко и заскрипела тихо, словно жалуясь…
– Ну дела… – Лёха отдышался, выбрал кресло поудобней, сел, крутанулся; за креслом бегали, не поспевая, мысли. – Вот вляпался…
Он долго ещё бестолково вращался, мучая кресло, закручиваясь то в одну, то в другую сторону. Не оставляла, била нервная лихорадка, пальцы дрожали, злоба давила душу, горечь от разговора ощущалась на губах, заедали слова пигалицы. Утёрла его синеглазая… Размазала…
Тоска защемила душу. Скулить захотелось, выть по-волчьи. От бешенства и бессилия. Злой рок преследовал Лёху Лаптева последние два года. А началось всё с тех пор, как завяз он по собственной тупости в дурное дело. Начальство звёзды на погоны зарабатывало, а ему дерьмо приходилось хлебать. Не сажал никого в тюрьму Лаптев, не фальсифицировал доказательств, а когда представление прокурор внёс начальнику управления, нашли стрелочников, среди которых погнали из милиции и его. После того как ему отказало в восстановлении министерство, Лёха запил горькую, не обращая внимания на Елизавету. Та поначалу метала громы и молнии, потом смирилась, затем испугалась и нашла этого Ремнёва. Тот, добрый земеля, дальний её родственник, похвастал знакомством с человеком из администрации Ельцина. Так Лёха поехал к Шахраю. Искать защиту от обидчиков: из Управы и прокуратуры области. Благодаря им турнули его из органов, обвинив в незаконном привлечении к уголовной ответственности отъявленных жуликов. С Лёхой повыгоняли и других с десяток. Но тех за дело, а он залетел больше по дури и неопытности. И в столице всё прёт мимо него. Скорее, наоборот, он в дерьмо попадёт. И всё лбом, лбом, лбом!
– А, чёрт! – Лёха резко остановил кресло, вскочил на ноги, пнул дверь и помчался по коридору, по лестнице на пятый этаж, перепрыгивая через ступеньки.
Встречные не успевали сторониться. Но он, не извиняясь, летел дальше, не чуя злых толчков локтями, не слыша ругательств в спину. Ещё издали, снизу, он приметил Дарью и Рогина. Она что-то говорила ему, а тот внимательно слушал.
«Закладывает», – подумал зло Лёха, но не остановился, ему было наплевать, единственное, что он желал сейчас успеть добежать, взглянуть в глаза Рогину, а там будь, что будет. Погонит, так погонит. Но только пусть он, сам, а не она…
– Запыхался? – встретил его Рогин, оглядев подозрительным ленивым взглядом из-под бровей.
– Есть чуть-чуть.
– Долго ты перекуриваешь, – сощурился Рогин.
– Я и не курил.
– А где же ты пропадал?
Лёха с недоверием поднял глаза на синеглазую, та отвернулась, словно впервые его видела.
– Воздухом дышал.
– Ну, надышался?
– Чего?
– Надышался, спрашиваю?
– Угу.
– Готов к дальнейшей службе, мент? – веселей взглянул Рогин. – Кстати, как тебя звать-то?
– Лаптев. Алексей. И не мент я уже.
– Что так?
– Попёрли.
– За дело?
– Кого ж без дела выгоняют?
– К нам зачем?
– Правду искать.
– Ну что же, – крякнул Рогин. – Не врёшь, уже хорошо. Я вот Дарье всё объяснил, Алексей. Повторять не буду. Она в бункер дорогу покажет. Принимай команду у Курта Фридриховича.
– А что делать-то? – спросил Лёха.
– Даша, расскажи менту. Бывшему. – И Рогин, развернувшись, заспешил по коридору.
– Ты что, из милиции? – словно извиняясь, улыбнулась пигалица.
Он кивнул, не находя слов.
– Сроду не подумала бы.
– Не похож?
Она улыбнулась ещё шире и уже добрее, замотала головой.
– А на кого? – хмыкнул и он, не удержавшись.
– На недотёпу, – залилась она весёлым смехом так, что и у него отлегло от сердца, а на лице невольно расплылась глупая улыбка во всю физиономию. – Из-за дури, наверное, и из милиции турнули.
Он и не подумал обидеться: так и было.
– Бежим со мной, – схватила она его за руку, – нам вниз надо. Там наши.
– Толком объясни, – запрыгал он за ней по ступенькам лестницы.
– Подвал подготовить надо. Под длительное жильё. На экстренный случай.
– Кто же там прятаться будет?
– Не знаю. Но догадаться не сложно. Мне Рогин сказал. Он, как все ребята Коржакова, очень разговорчивый.
– В хозвзвод, значит, нас?
– Приказы не обсуждают, боец!
* * *
«Хозвзвод» в составе трёх условных штыков мирно закусывал, расположившись на стеллажах, бесцеремонно потеснив противогазы, респираторы и другие принадлежности гражданской обороны обитателей Белого дома. Курт Фридрихович, сунув Лёхе бутерброд с сыром и термос, тут же сдал командирство, Глафира с Магдаленой затискали Дарью.
– А где остальные? – проглотив кусок, сразу приступил к делу Лёха.
– Все, кто не успел удрать на площадь к баррикадам, здесь, – честно доложил Курт Фридрихович и поднял слезливые глаза вверх для убедительности.
– А задача? – сник Лёха.
– Подготовить бункер к приёму людей на случай штурма Белого дома, – развёл руки тот. –
