мы сможем перекусить.
— У тебя есть уроки пыток? — она разевает рот, и бросается за мной. — Что за уроки пыток? Тебе причинили боль?
Я снова хихикаю, потому что это чертовски мило, когда она беспокоится обо мне.
— Я в порядке. Нет ничего такого, с чем бы я не мог справиться.
Ее брови сходятся на переносице.
— Я не спрашивала, справишься ли ты с этим.
Я хватаюсь за рубашку, и когда стягиваю ткань через голову, Аврора ахает.
— Миша!
— Я в порядке, моя маленькая лань.
— Прекрати ты уже называть меня своей маленькой ланью, — огрызается она, осматривая след от ожога на моем боку. — Ты ходил в лазарет?
Взяв ее за подбородок, я заставляю ее посмотреть на меня.
— Прекрати. Я сказал, что со мной все в порядке.
Она делает глубокий вдох, а затем срывается.
— Прекрати так говорить! Клянусь Богом, Миша, если ты еще раз скажешь мне, что с тобой все в порядке, я… Я не знаю, что сделаю, но тебе это не понравится.
Я заливаюсь смехом и ерошу ее волосы.
— Ты чертовски милая, ты знаешь это?
Ее глаза прищуриваются, когда она смотрит на меня, затем она опускается на колени и хватается за мои брюки-карго.
Я поднимаю бровь, глядя на нее, пока она тянет молнию вниз.
— Если это должно быть угрозой, то это не работает, — бормочу я.
Она достает мой член и начинает поглаживать его вверх-вниз, пока я не становлюсь твердым, как сталь. С дерзким блеском в глазах ее губы смыкаются вокруг меня, и она всасывает меня так глубоко, что у меня чуть не подкашиваются ноги.
Я хватаюсь одной рукой за стройку, а другой вцепляюсь в ее волосы.
— Христос, красавица, — стону я. — Ты можешь угрожать мне так в любой день.
Аврора лижет и сосет меня так, будто я чертово тающее мороженое, и когда мои яйца напрягаются от надвигающегося оргазма, она освобождает мой член с влажным хлопком.
Встав, она вытирает большим пальцем нижнюю губу, ее глаза прикованы к моим.
— Если ты хочешь кончить, то расскажешь мне об этих чертовых уроках пыток и о том, был ли ты в лазарете.
На долю секунды я ошеломлен тем, что она такая чертовски подлая, затем улыбка кривит мои губы.
— Уроки пыток готовят нас к тому, если мы попадем в плен к врагу, то мы должны держать рот на замке. Мне не нужно идти в лазарет, потому что ожог для меня не является чем-то новым. — Схватив ее сзади за шею, я рычу: — И, если тебе интересно, я больше не в порядке. Теперь встань на колени и соси мой член.
Она поднимает подбородок, высовывает язык и облизывает мою длину.
— Тебе нужно кончить, малыш?
Господи, мать твою.
— Очень, блять, сильно.
— Я думала, ты справишься с пытками, — насмехается она надо мной, обхватывая пальцами мой член. Поглаживая меня один раз, она опускает глаза, пока не становится похожа на соблазнительную сирену.
Святые угодники, как же она сейчас горяча.
Мой ноющий стояк дергается в ее хватке.
Моя реакция придает Авроре прилив храбрости, и это заставляет ее пробормотать:
— Чей это член?
Нахуй мою жизнь. Если она продолжит меня так мучить, я кончу с ее помощью или без.
— Твой, — рычу я. Подняв руку, я берусь ее за рубашку и задираю ее. Она вынуждена отпустить меня, что моему члену совсем не нравится.
Раздев ее, я опускаю руку между ее бедер.
— Око за око, моя маленькая лань. — Я щелкаю по ее клитору и наблюдаю, как ее зрачки расширяются от желания.
Аврора набрасывается на меня. Ее руки обхватывают мою шею, а губы настойчиво прижимаются к моим.
Обхватив ее рукой за талию, я поднимаю ее и несу к своей кровати.
Отпустив ее, я прерываю поцелуй и убираю ее руки со своей шеи. Я сажусь на кровать и откидываюсь назад, чтобы прислониться к изголовью, а затем требую:
— Закончи то, что ты начала, красавица.
Аврора заползает на кровать и устраивает свою сексуальную задницу между моих ног. Ее пальцы снова обхватывают мой нуждающийся член, и она один раз массирует его а затем мурлычет. Она, блять, мурлычет.
— Нужен ли моему мужчине мой рот на его большом, твердом члене? — Она наклоняется вперед и облизывает меня от основания до головки. — Хочешь, чтобы я сосала тебя так глубоко, что меня стошнит?
— Христос, да, — рычу я, пытка настолько охуенно хороша, что я не хочу, чтобы она прекращалась.
— Ты хочешь, чтобы у меня слезились глаза от невозможности дышать?
Мои руки находят ее волосы, перебирая шелковистые пряди.
— Мне нравится, когда ты говоришь непристойности.
Она дует на чувствительную головку моего члена, затем наблюдает, как капелька предварительной спермы стекает туда, где ее кулак обхватывает меня. Ее язык высовывается, и она ловит каплю, прежде чем промурлыкать:
— Хм. Так чертовски хорошо.
Я задерживаю дыхание, когда ее губы смыкаются вокруг моего члена, но она только посасывает головку, прежде чем снова остановиться.
— Малыш, — хнычет она, переводя взгляд на меня, — я такая мокрая и нуждающаяся. — Отпустив мой член, она встает на колени и просовывает руку себе между ног.
Мое сердце колотится о ребра, когда я смотрю, как она поглаживает свою киску. Другая ее рука скользит по плечу, а затем она сжимает грудь.
— Грязная девчонка, — бормочу я, завороженный эротическим видением, разворачивающимся перед моими глазами. — Такая чертовски жадная киска.
— Твоей киске нужен ее член. — Ее голос соблазнительный и хрипловатый, и это сводит меня с ума.
Аврора подается вперед и садится на меня верхом, затем скользит своей киской вверх и вниз по моему стволу. Она издает удовлетворенный стон, запуская руки в волосы, открывая мне фантастический вид на ее сиськи.
Я протягиваю руку и, обхватив ее, прижимаю к груди, так что ее сиськи оказываются между нами.
Другой рукой я располагаюсь у ее входа и приказываю:
— Трахни меня, Аврора.
Она озорно улыбается мне и толкается вниз, пока я не погружаюсь в нее по самую рукоятку. Она наклоняет голову, прикусывает нижнюю губу, и вместо того, чтобы подпрыгивать на моем гребаном члене, как я хочу, медленно насаживается на меня.
— Трахни. Меня, — выдавливаю я слова.
Она смотрит мне прямо в глаза, затем шепчет:
— Нет. — Она приближает свои губы к моим так близко, что я чувствую ее дыхание на своей коже. — Ты собираешься наказать мою киску за то, что она такая дразнилка?
Одним движением я выхожу из нее, а затем переворачиваю на спину. Я широко раздвигаю ее бедра и шлепаю по
