— Нет, — не уступала она. — Если существует шанс, что наш сын может быть рожден с одобрения общества, мы должны попытаться его использовать. Даже если мне придется пройти обучение, а потом лгать.
В ответ Брэддон немедленно завладел ее губами, бормоча в перерывах между поцелуями невнятные слова любви.
— О нет! — неожиданно воскликнула она, освобождаясь от объятий. — Мы забыли папу! Он никогда не согласится на ваш ужасный план.
— Наверное, вы правы. — Брэддон надеялся, что Мадлен не заметит, как его руки блуждают по сладостным выпуклостям ее попки. — Мой план никуда не годится. Так что давайте поженимся сегодня вечером и уедем за границу.
Мадлен с трудом высвободилась и нахмурилась. При этом между ее бровями появилась прелестная вертикальная черточка.
— Вы такой греховодник, — пробормотала она. — Только Господь знает, почему я соглашаюсь выйти за вас замуж.
Брэддон опешил:
— Вы согласны? Действительно согласны выйти за меня замуж? О, Мэдди… — Он наклонил голову и снова завладел ее губами.
Мадлен вздрогнула, по ее телу прокатилась теплая волна. Возможно, Брэддон не самый блестящий кавалер, но в его поцелуях было что-то волнующее.
«Ларк» приближался к первому порту Уэльса. Софи и Патрик сидели на палубе, наслаждаясь необычно теплым солнцем. Она наголову разгромила мужа в триктрак.
— Так нечестно, — запротестовал Патрик. — Ты не проявила никакой стратегии — просто выкидываешь дубли один за другим.
Софи с ликованием сгребла две его фишки и послала обратно к началу.
— Мой дедушка называл это искусством.
Патрик с восхищением смотрел на жену.
— Моя дорогая, ты и за шахматной доской тоже не промах.
— Ну уж нет. Ты выиграл у меня два раза из трех.
— Да, — заметил Патрик, — но обычно я вообще не проигрываю. Особенно женщинам.
— Дорогой Патрик, у меня сердце разрывается, когда я вижу, как ты страдаешь.
Патрик шутливо оскалился.
— А ты ведьма. Жена-ведьма.
Софи усмехнулась:
— Ты на себя лучше в зеркало посмотри. Настоящий дьявол.
Патрик подался вперед и обвел пальцем изящный контур ее губ.
— Ведьма, у тебя самые поцелуйные губы в мире.
Глаза Софи вспыхнули. Вначале она коснулась его пальца языком, а затем захватила во влажное пространство рта, перед этим тихо шепнув:
— Это ты околдовал меня, дьявол.
Патрик начал подниматься со стула, когда над его левым ухом кто-то деликатно кашлянул.
— Прошу прощения, сэр. — Рядом, со шляпой в руке, стоял капитан Хибберт. — Посмотрите, пожалуйста, на восток. Прошу извинить меня, мадам.
Софи улыбнулась. Ей нравился этот сдержанный, скромный капитан со слегка неуклюжими манерами.
— Ради Бога, капитан Хибберт, — сказала она, поднимаясь с кресла, — достопочтенный Фоукс в вашем распоряжении. А я удаляюсь в каюту.
Капитан Хибберт неловко покачнулся в поклоне и тут же повернулся к Патрику. Софи скосила глаза на мужа, но тот хмуро уставился на восток, где небо выглядело странно полосатым с преобладанием зеленого и голубого.
— Приближается шторм?
— Видишь пестроту справа? — Патрик обнял Софи за плечи и привлек к себе. — У моряков это называется «небо в барашках».
— Этот ряд небольших облачков?
— Да. Хибберт пришел вовремя. Еще минута, и мы бы удалились к себе в каюту. — Увидев, как порозовели щеки Софи, Патрик засмеялся и еле слышно прошептал: — Моя жена способна не выпускать меня из постели в течение многих часов.
Вместо ответа Софи тихо склонила голову Патрику на плечо.
— Не беспокойся. — Он нежно сжал ее плечи. — Наше судно может выдержать любой шторм. Мы с Хиббертом попадали в такие ураганы, что теперь, как говорится, нам сам черт не страшен.
— Дело в том, что единственный способ испытать характер судна — это попасть в сильный шторм. — Патрик погладил ее шелковистые локоны. — Но сегодня мы ничего испытывать не будем.
— Почему?
Он чмокнул ее в щеку.
— Потому что на борту ты.
Патрик последовал за капитаном Хиббертом, а Софи направилась в каюту.
Сейчас бы заняться турецким. С тяжелым вздохом Софи отбросила эту мысль. Ладно, если нельзя что-то изменить, значит, и огорчаться не надо.
«Ларк» осторожно двигался вдоль западного побережья Уэльса в поисках подходящего места, чтобы встать на ночь на якорь.
Примерно через час впередсмотрящий громко выкрикнул:
— Я вижу, капитан!
Патрик и Хибберт на палубе насторожились.
— Вижу огни! — еще раз подал голос впередсмотрящий. Патрик направил на берег подзорную трубу. Небольшая бухта была настолько узкая, что с такого расстояния разглядеть ее было чрезвычайно затруднительно. На берегу мерцали огоньки, обозначая какое-то большое строение.
— Скорее всего это старый монастырь, — сказал он, передавая подзорную трубу Хибберту.
— Вполне возможно, — лаконично заметил капитан и направился к рулю. Вводить «Ларк» в незнакомую бухту будет только он сам.
Вскоре Патрик, весело насвистывая, спустился по трапу к своей каюте. Чуть было не постучал, но передумал. А что, если Софи принимает ванну?
Отворив дверь, Патрик некоторое время завороженно наблюдал за женой. Она сидела в своем любимом кресле и читала, почему-то напряженно шевеля губами. Как школьница. Софи-школьница — его сердце нежно встрепенулось.
Он сделал шаг вперед, и она испуганно подняла глаза. Ему показалось, что даже слегка подпрыгнула в кресле.
— Ой, как ты меня напугал!
Патрик с улыбкой посмотрел на свою смущенную жену. Надо же, смятение ей тоже к лицу.
— Я надеялся застать тебя deshabille.
Софи неохотно улыбнулась.
— Что ты делала?
— Ждала тебя.
Патрик нахмурился:
— Софи, неужели обязательно нужно говорить неправду? Ведь ты читала. И в данный момент сидишь на своей книге.
— Да, читала, — спокойно отозвалась она. — И одновременно ждала. Так что никакой неправды здесь нет. Одно другому не мешает.
Софи вспомнила слова Дэвида, школьного приятеля Патрика. «Мой муж ненавидит вранье и не терпит фальши. Можно себе представить его недовольство, если он обнаружит, что это за книга».
Патрик отошел к гардеробу и начал снимать рубашку, краем Глаза наблюдая, как она поспешно сунула книгу в ящик стола.
«Должно бять, Софи читала какой-то модный французский роман и не хочет, чтобы я знал об этом, — подумал он и улыбнулся. — Похоже, эта стерва Элоиза не позволяла ей читать популярные романы. Только молитвы. Надо будет сказать попозже, чтобы она не стеснялась. Я такие романы безнравственными не считаю».
