период времени работал нестабильно. Около двадцати трёх ноль пять одиннадцатого января сигнал ослаб примерно на сорок процентов относительно передающей мощности. Восстановление мощности происходило постепенно, равномерно и достигло стопроцентного уровня к нолю часам двадцати пяти минутам двенадцатого января. Далее в течение ночи испытывал мелкие возмущения, по своему характеру напоминающие магические, но направленные на другой объект, и около четырёх часов утра зафиксировал сильный кратковременный (до двух секунд) всплеск, также направленный на иной объект (объект неизвестен), характер воздействия предположительно термический…»
— Термический?
— Термический, — пристукнул по столу высокий. — А нам остаётся только гадать. Это что такое? Это рядом с цесаревичем что-то сожгли? Или кого-то? За две секунды… Ты дальше читай.
Коренастый вернулся к листку: «Около семи часов двадцати двух минут зафиксирована интенсивная магическая активность неизвестного генеза, частично направленная на цесаревича».
— Попытка взятия под контроль?
— Возможно.
— Ну, так… поэтому Добрыня и помчался… проверять.
— Долговато он бежал.
— Говорит, проснулся не сразу, — проворчал коренастый. — Всё же перебрали они накануне изрядно.
Высокий обошёл стол и сел в кресло, сцепив руки замком:
— И застукал цесаревича с гимназисткой, которая по всем свидетельствам находилась в этот момент в здании гимназии… — он побарабанил по столу длинными пальцами. — Между тем, цесаревич клянётся, что девица была именно та же, что и на балу — по речи, шуткам и так далее. Чего, как мы понимаем, быть не может, если агентка просто накинула морок. Замкнутый круг получается…
Коренастый смотрел в листок, явно не видя букв:
— А помните ли, Филипп Афанасьич, доклад индонезийской экспедиции?
— Двухгодичной давности? В общих чертах. И что там?
— О местных колдунах. Вернее — о колдуньях, отличающихся особой изощрённостью. Много чего там понаписано было, но сейчас я живо припомнил касательно смены личин. Говорилось там, что по преданьям и сказкам, имеющим хождение у местных народностей, колдунья-лиса может принять вид любого человека и воспринять даже его повадки и память.
— Так-так!
— Однако, для этого ей нужно испить кровь жертвы. С кровью-то как раз и воспоминания, и манеры перенимаются.
— И как ты себе это представляешь? Тимофей Егорыч!
— А так и представляю, — настырно повторил коренастый. — Говорят, колдуну всего несколько капель довольно. Девица после потери памяти, под усиленным медицинским наблюдением, сколько раз за осень уж кровь сдавала. Тех пробирок на пятерых лисиц хватило бы. А в лабораторию проникнуть — дело плёвое. Хоть курьером прикинься, хоть, опять же, полицейским чином.
Высокий снова забарабанил по столу.
— Да ведь ни одной живой лисы не обнаружено было?
— Однако, полностью отрицать подобную версию слишком самонадеянно. Что, если завербовали лису? Хоть те же германцы? Или того хуже — британцы? У тех вечно восемь тузов в рукаве…
— Цель этой акции не вполне ясна. Втереться в ближний круг? Возможно, теракт? Устранить государя и влиять на наследника? Устроить смуту в государстве? Так или иначе, дело дрянное. Я бы предположил попытку полной подмены этой гимназистки, однако сейчас, зная, что цесаревич на несколько месяцев исчезнет из их досягаемости, вряд ли они предпримут нечто подобное. Такие затраты — а смысл?
— А если вернуться к версии именно получения наследника от цесаревича?
— Хотела забеременеть, да не успела?
— Да.
— А чего ж тогда всю ночь тянула?
— Допустим, случая удобного не представилось?
— Хм. Маловероятно, но полностью сбрасывать со счетов эту версию не будем. Ближе к возвращению Дмитрия стоит усилить контроль за Марией Мухиной. Посмотреть: не изменится ли поведение, фон померять.
— Сделаем.
— Контроль же за цесаревичем усилить немедля. Портативную установку на борт доставить, чтоб ни одна муха…
22. ПАНИКУЮЩАЯ МАГИЧКА
Я В РАЗДРАЕ
— Марусь, что ты так волнуешься? — спросила я, как только нас оставили в покое в пустой спальне третьего отделения.
— Индивидуальный неповторяющийся рисунок кожи пальцев, — пояснила она. — По следам, оставленным на предметах, можно определить, ты там была или не ты. Что случилось-то?
Я вздохнула и начала рассказывать про свои похождения, закончив как раз-таки индивидуальным рисунком на пальцах, который вроде как нельзя подделать, но если очень хочется… Брови Маруси по ходу рассказа ползли всё выше и выше, пока совсем не стали домиком.
— Ну. Ты. Даёшь… — раздельно произнесла она.
Я покаянно вздохнула.
— Слушай, а где все?
— Так на выставке! Местное общество рукоделий и художественных ремёсел привезло прямо к нам, в большом зале расставились. Хочешь, сходим? Мы успеем ещё.
— Я бы, если честно, лучше в душ сходила, а то меня от этих расспросов аж в пот кинуло.
— Ну, я тогда здесь тебя подожду, почитаю.
Я постояла под душем. Оделась (наконец-то трусы!). И всё это время раздумывала над тем, что жить мне дадут спокойно, разве что уверившись в моей беспамятности. Или в юродстве. И что делать с теми настоящими отпечатками, которые я явно в стольки местах уже наоставляла? Вроде, и стереть их можно быстро, да только как припомнить, где и когда за что я держалась…
И главное, что меня возмущало на заднем плане сознания: накрылся мой полёт по магазинам!
Потом я в ужасе подумала, что если кто-нибудь из этих дядек с аппаратами добьётся разрешения пройти в спальню и обнюхать своим агрегатом мои вещи, он (агрегат) может ведь и распознать маскировку-то! Нет, надо отсюда быстренько всё убирать… А куда? Ответ очевиден — вернуться к плану снять квартирку.
ГДЕ-ТО. ОПЕРАТИВНИКИ
Суббота, 12 января 1964, одиннадцать утра.
Начальник оперативного отдела правобережного района тупо смотрел в несколько листочков, разложенных на его начальственном (это сказано громко и с сарказмом) столе. В дверь стукнули.
— Да! — крикнул он, выходя из оцепенения.
— Иван Семёнович, вызывали?
— Смотри, — он подвинул бумаги своему ведущему магу-оперативнику.
Тот полистал.
— Не понял. Её ещё кто-то ведёт, что ли?
— Случайно под гребёнку попала.
— И что… «Ни один из отпечатков, достоверно определённых как принадлежащий магу-агенту(ке), не совпадает с отпечатками пальцев гимназистки Марии Мухиной…» Погодите, — он посмотрел на начальника. — То есть доподлинно известно, что в городе действует маг или магичка, внешне повторяющая нашу подозреваемую?
— Копирующая, — мрачно поправил начальник, — вплоть до нюансов поведения.
— Метаморф? — неверяще уточнил Костя. — Они существуют?
— Поймаем — узнаем, — проворчал начальник.
— А подробности?.. — Костя покачал
