– Папа разрешил. Поплаваю.
– Аккуратней. Там, вроде, волны начинаются. – Приподнимаю голову, сканируя неспокойную водную гладь. Втягиваю носом порыв прохладного ветра.
Минами кивает. Подходит ко мне почти вплотную. Осторожно дотрагивается кончиками пальцев до моего плеча.
Этот жест выбивает из груди хриплый вздох. Горечь отчаяния отчего-то начинает разливаться по венам. Морозный страх скручивается пружиной внутри. Мечтает об освобождении, но я прочно стискиваю зубы.
– Всё будет хорошо, слышишь? Пообещай мне, что вы помиритесь с мужем. Нет ничего ужасней, чем жить в разлуке с любимым человеком.
– Я обещаю.
Она быстро кивает. Задерживает на мне свой тёплый взгляд тёмных глаз, не решаясь сказать что-то. Медлит, словно собираясь с духом. Делает шаг в сторону.
Оглядываюсь по сторонам в поисках официанта с соком и тут же вспоминаю об Артуре. Приподнимаюсь на локтях, окрикивая японку. Она возвращается ко мне. Присаживается на краешек шезлонга, закусывая губу от нетерпения.
– На яхте Артур, ты знала?
– Что? Нет, не может быть! – Вскрикивает с истерическими нотками. Вскакивает на ноги, понижая голос почти до шёпота. – Вам, наверное, показалось, Вероника-сан.
– Нет, мне не могло показаться. – Складываю руки на груди. Поднимаю брови домиком, искренне не понимая реакцию молодой девушки. – Я его видела так же хорошо, как и тебя сейчас.
– Нет-нет… Я пойду купаться. Мне пора.
Я сглатываю подступивший к горлу ком. Несколько раз моргаю, смотря вслед удаляющейся хрупкой фигурке в белом купальнике. Сжимаю пальцы в кулаки разочарованная такой реакцией.
Быстро выдыхаю – в конце концов я не нанималась в няньки этой девчонке. Пусть делают, что хотят – меня это больше не волнует. Теперь мне нужно думать только о муже и нашем ребёнке.
Я прикрываю глаза, стараясь расслабиться в шезлонге. Понежиться под тёплыми лучами ласкового солнышка. Насладиться летними деньками, которые, возможно, совсем скоро сменятся прохладной осенью.
Прохладный бриз налетает. Окутывает тело мурашками. Я невольно открываю глаза. Морщусь от осознания того, что погода всё-таки начала портиться.
Замечаю, как многочисленные гости начинают собираться на палубе. Утепляются, кутаясь в огромные полотенца и пледы. Обсуждают поднявшийся ветер и громадные волны.
Я цепенею от страха. Понимаю, что Антонова, как и младшей Ямамото на палубе не видно. Возможно, со стороны я кажусь спокойной, но в душе уже бушует паника. Сжимает горло когтистыми лапами.
Вскакиваю с шезлонга, обхватывая себя руками за плечи. Нет, я не могу просто так ждать их возвращения. Я должна убедиться, что с Никитой ничего не случилось! Я не могу потерять его сейчас, когда поняла, что он всё ещё важен для меня.
Делаю шаг вперёд. В панике оглядываюсь. Кутаюсь плотнее в плед, замерзая под пронизывающим ветром. Даже не верится, что только что на небе не было ни облачка.
Сердце стучит как ненормальное. Вырывается из груди подобно птице в клетке. Задыхаюсь от неизвестности. В горле встаёт вязкий ком – мешает сглотнуть.
Куда бежать? Что делать? Всхлипываю рвано, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь. Крикнуть что там, в воде, мой муж которого я безумно боюсь потерять. Мышцы лица напрягаются. Изо рта вырывается только протяжный свист, совсем не похожий на крик о помощи.
– Вероника? – Хриплый голос приковывает внимание. Ввинчивается в мозг раскалённым прутом. Заставляет выдохнуть с облегчением.
Никита неспешной походкой подходит ко мне. Накидывает махровое полотенце на могучие плечи. Размазывает по лицу капельки влаги. Кажется, ему нисколько не холодно сейчас, при этом порыве шквалистого ветра. Я же вся дрожу. Не понимаю, почему. То ли от холода, то ли от страха за его жизнь.
– Господи, ты тут… – Слёзы застилают глаза. Никита не понимает моего состояния. Хмурится, не понимая какой стресс я только что пережила. – Слава Богу!
Я не в силах отвести от него взгляд. Таращусь на подтянутое мужское тело со жгучим желанием прикоснуться. Втягиваю носом раскалившийся донельзя воздух.
– Конечно, тут. Надеялась уже от меня избавиться? Кстати говоря, я выиграл. Жаль, что ты не нашла в себе силы посмотреть на заплыв. – Он довольно щурится. Продолжает скользить полотенцем по бронзовой коже. Смахивает капельки влаги со стальных мускулов. – Не оставил ни единого шанса.
– Молодец. – Не смотрю на него, чувствуя нарастающее возбуждение. Решаю оставить выяснение отношений до вечера. – А остальные где?
– Все вышли из воды. Там волны сильные пошли, лучше не рисковать. Сейчас будем возвращаться к причалу.
В панике прижимаю руки к щекам, начиная оглядываться по сторонам. В мозгу что-то щёлкает от страха за Минами. Лёгкие начинают раскрываться часто-часто с удвоенной силой.
– Никита? – Чуть заикаясь, спрашиваю, боясь услышать самое страшное, – а где дочь Ямамото? Она только что отправилась к вам.
– Я её не видел. Наверное, струсила. И правильно. Нечего там делать.
Он натягивает футболку, небрежно поигрывая при этом мускулами. Смотрит с лёгким прищуром, пытаясь прогнуть взглядом.
– Что с тобой, мышка?
– Минами… Она пошла плавать. Я видела, я уверена!
– Ты видела, как она прыгает в воду?
Антонов напрягается. Подходит ко мне почти вплотную, читая панику на лице. Сводит брови на переносице так, что между ними залегает крошечная морщинка. Хватает за предплечья, заглядывая в глаза.
– Вероника, говори!
– Н-н-нет. – Заикаюсь, выдыхая через стиснутые зубы.
– Она ведь могла передумать? Могла отправиться в каюту, или к родителям? – Пристально смотрит на меня, перебирая всевозможные варианты. Ловит мой растерянный взгляд. – Оденься потеплее, тут холодно. А я поговорю с Акайо. Поищу твою беглянку, чтобы ты не волновалась, хорошо?
– Хорошо.
Тихо отвечаю, радуясь тому, что наконец-то смогу остаться одна. Перевести сбитое дыхание из-за близости не бывшего мужа.
Быстро одеваюсь, кутаясь в тёплый плед. Не переставая вглядываюсь в лица снующих туда-сюда людей. Вслушиваюсь в чужие разговоры.
Внезапно передо мной вырастает Акайо Ямамото. Он похож на высохшую мумию – неожиданно сгорбленную и посеревшую за несколько минут. От него несёт алкоголем, и я морщусь от этого едкого запаха.
– Вы видели мою дочь, Вероника-сан? Где она?
– Она пошла купаться. – Говорю неуверенно, тыкая рукой в ту сторону, где я в последний раз видела удаляющуюся фигурку Минами.
Внимательно слежу за реакцией японца. Ожидаю чего угодно – от обвинений в мой адрес до заламывания рук, но он неожиданно грохается на пол. Хватает меня за голени, выкрикивая что-то на родном языке. Кажется безумцем.
