Но я изменился. На мне остались шрамы. Нельзя идти по Пути Призрака и не пострадать. Такова жизнь. Берешь то, что дают, и движешься дальше. Или нет, но, думаю, это не вариант.
Я справлюсь.
Я смогу.
У меня за спиной рассветает. Утро безоблачное. Розовые полоски тянутся за горизонт, небо синеет, звезды исчезают. Луны не видно. Солнце еще не показало своего лица, но уже скоро.
Единственная загвоздка случится, если я постучу в дверь, а откроет Анджела, мама Карен, и скажет, что дочки нет дома. Вдруг у нее есть парень в этой реальности? Партнер? Что, если она провела ночь где-то еще? Я не смогу ее найти.
Часы тикают.
Бродвейский торговый центр неестественно тих. Перед Сиднейским университетом никого, только несколько бегунов и женщина в тряпье на скамейке. Смотрит на меня. Еще одна пропащая душа.
Когда я сдвину реальность, что с ними станет? С призраками, с Иезавелью, с Дайю? Если они не принадлежали к моему миру, то все вокруг них изменится, так? Иезавель мертва или ранена, и этого не исправить. Они вспомнят меня. Буду ли я выглядеть как тот, кто прошел по Пути Призрака, среди бродяг и отщепенцев?
Могло быть хуже. Призраки ужасны, но я провел с ними несколько дней. Не всю жизнь. Мне не нужно ждать дня, когда я поблекну.
Не нужно — из-за Карен Николс, в девичестве Финли, жены, матери, красавицы. Я не могу ее разочаровать.
— Ты испорчен.
Я едва не пачкаю штаны. Скрытый тенями призрак подпирает косяк арочной двери.
— Пропустишь вечеринку, — говорю я, кивком указывая назад. К парку Белмор и мессе.
— Тебе здесь не место.
— Расслабься, — говорю я.
Он склоняет голову к плечу.
— Ты следишь за мной, знаю, — продолжаю я.
Его глаза расширяются.
— Вредитель.
— Ага, это я, — признаюсь я. Достаю пистолет и целюсь ему в голову. Палец на спусковом крючке. Я удивлен, как крепко держу оружие. Смотрю на ствол, направленный призраку в голову, и притворяюсь, будто знаю, что делаю. — Язва призраков.
Он улыбается, поднимает руки, отступает в нишу.
— Я просто передаю послание, — говорит он. — Хочешь его услышать?
— Просвети меня.
— Ты мертв.
Я смеюсь, качаю головой:
— Пока нет.
— Мы все это знаем, — говорит он. — Язва. Вредитель. Порча. Истребление.
Палец на спусковом крючке дрожит. Если не выстрелю, они последуют за мной. Я утратил бдительность, поверил, что уже справился. Попался, как любитель. Я и есть любитель. Это не оправдание. У меня был второй шанс.
Если я выстрелю, все услышат. Увидят. Другие призраки, обычные люди, полицейские, кто угодно. Я теперь слишком бросаюсь в глаза, привлекаю внимание, направляя пушку в лицо незнакомцу на центральной, оживленной улице. Здесь нет переулка или подземного перехода.
К счастью, подняв взгляд от ствола, я понимаю, что призрак нервничает сильней, чем я. Оглядывается по сторонам. Ждет подмоги? Я тоже осматриваюсь. Пока никого.
Он говорит:
— Удачной охоты, — и бросается бежать — к Сиднею, в обратную сторону. Быстро исчезает из виду, вмиг растворяется среди теней.
Я понимаю намек и срываюсь с места.
V
Бежать глупо.
От этого задыхаешься. Начинают болеть колени. Осмотреться по сторонам невозможно. Нельзя спрятаться, и если ты не олимпиец, то и выглядишь по-дурацки.
Но, думаю, это лучший вариант, если ты в опасности.
Призрак — желтый под серостью — не представляет угрозы. И все же я бегу.
Останавливаюсь, миновав два квартала, подпираю стену какого-то дома, пытаюсь отдышаться. Оглядываюсь, ищу на улице призраков, что-то неправильное. Я не знаю, что теперь правильно.
Главный намек — на передовицах. Напротив меня газетный киоск. Сегодняшние «Сидней морнинг геральд» и «Дейли телеграф» уже выставлены в витрине — огромные постеры первых страниц с заголовками, упоминающими президента CШA Кина. Я о нем не слышал. Неужели мой голос настолько важен? Нет. Другие вещи тоже поменялись — в голове Карен или случайно, потому что ей было все равно. Когда ее мозг перестроил реальность, осталось ли там место для других с их вариантами развития событий?
Или реальность снова сдвинулась? Я пропустил свое окно?
Меня выворачивает. Ничего не могу с этим поделать. Рвоты немного, но она течет по тротуару. Люди обходят меня по широкой дуге Я их понимаю. От меня воняет, я болен и застрял в кошмаре. Или не застрял, не знаю. Нужно это выяснить. Спросить у кого-то, кто уже проходил через это. Пережил пару сдвигов после своего. Люди снуют по улице. Небо светлеет, розовая лента зари тонет в лазури, тени вытягиваются под солнцем.
Призрак наверняка знает. Он все еще наблюдает за мной, может, идет по пятам, а может, есть и другие, а это ошибка. Ошибки я не допущу, предпочту меньшее зло. Если уже слишком поздно, то убивать ни к чему. Это бессмысленно. Нажать на спусковой крючок? Попрощаться с Карен? Лучше я сам умру.
Так что я возвращаюсь.
Выпрямляюсь. Вытираю рот и футболку. Расправляю плечи. Делаю глубокий вдох и иду. Спокойный. Уверенный. Рука в кармане сжимает рукоятку «магнума», поглаживает теплый черный металл. На самом деле, синий. В слабом утреннем свете тьма отливает синевой.
Похоже, я действительно ничего не знаю.
Не делай худших ошибок, не оступись, не испорти все. У меня только один шанс, на второй не хватит сил. Рука дрожит, правая, та, что будет нажимать на спусковой крючок. Нижнее левое веко дергается: маленький тик. Хочет закрыться, отгородиться от всего, что мне предстоит. Я понимаю. Будь я глазом, тоже бы за себя переживал.
VI
Если они наблюдают за мной, им, наверное, кажется, что я сломался. Сблевал, а теперь возвращаюсь назад. Защитники реальности запишут очко на свой счет. Может, даже забудут об истреблении и встретят меня на Пути Призрака.
Мне плевать.
И я не сдался. Просто не хочу ошибиться.
Призрак выходит из ниши, ухмыляется. Мрачно шепчет:
— Истребление.
— Знаю-знаю. — Я не вытаскиваю пистолета, но руку держу в кармане. Оглядываюсь по сторонам — других призраков поблизости нет, никого похожего на нас. Приглядевшись к своему новому товарищу, я вижу, что он невысокий и тощий — серая краска на костях. Под гримом на лице проступает шрам. Похоже, многих так пометили. Но не меня. Пока. Мои шрамы — внутри.
— Ты испорчен, — говорит он. Снова.
— Когда был последний раз? — спрашиваю я.
В его глазах — вопрос.
— Последний сдвиг? — объясняю я. — Когда изменилась реальность?
