дрожать и бояться, да. Нужно оплакивать Сашу. А Чопра вместо этого нашла уже не одну причину для радости. Похоже, она, действительно, та ещё стерва. Не так уж хорошо они со Смоуг общались — просто сплотились на том, что были двумя язвами. Поразительное хладнокровие, Кала.
— А, ну я смотрю, у тебя неподходящее настроение, — вскидывает брови девушка. — Я тут не в детские игры собралась играть.
У Алексея, возможно, действительно, неподходящее настроение. Ему хочется тискать и целовать Калу — это сначала, а уже потом все остальное. Молодой человек хочет таким образом нежности, которой ему явно мало. Очень мало. А она специально подначивает, смотрит на него с вызовом, и только уголки ее губ слегка приподняты. Теперь одна из ее ладоней соскальзывает с лица Воробьева, спускаясь по шее, груди ниже и ниже. Чопра, не разрывая зрительного контакта, поддевает резинку его боксеров — но это обманный манёвр. В следующую секунду она уже убирает руку.
— Что ж, очень жаль, — и делает вид, что собирается уйти.
— Ты куда собралась?
Он берет Чопру за руку и толкает к кухонной стойке, чтобы затем приподнять и положить животом на гладкую поверхность. С нее живо слетают пижамные шортики. Пальцы молодого человека живо скользят между ног девушки.
— Знаю я таких бегуний. Вечно куда-то бегут.
Ещё пара медлительных движений, и Воробьев начинает наглаживать Калу, чутко прислушиваясь к ее дыханию. Такой настрой нравится нравится ей уже куда больше. Она вздрагивает, прикрывает глаза, упираясь руками в столешницу. Ей быстро начинает хотеться большего, и вскоре Чопра сама начинает понемногу двигаться, подаваясь навстречу пальцам Алексея. С губ срываются первые стоны — очень тихие, почти мурлычущие звуки. Кала позволяет ему касаться наиболее чувствительных точек, нащупывать любые нужные струны, полностью отдаваясь мужчине.
Почему-то вспоминается одно из правил из списка: секс — это смерть.
— Продолжай, — просит девушка.
Она даже не против недолго побыть в таком обезоруженном состоянии.
— Только не торопись.
— И не собираюсь.
Ему нравится, когда она такая… Нет, не покорная, но смирная. Потому что в этом случае можно заняться ею вплотную. И Воробьев занимается — опираясь одной рукой о столешницу, другой прикасаясь к ее плоти. Сначала кончиками пальцев, потом — входя все глубже и глубже. Ему хотелось, чтобы Кала была довольна. Ему хотелось почувствовать ее полностью.
— Вот так, — шепчет Алексей, словно баюкая. — Все, что захочешь.
Он входит в нее снова и снова, чувствуя на своих пальцах влагу, а когда мышцы девушки стали ощутимо подрагивать, парень чуть сбавил обороты, заставляя Чопру нетерпеливо ерзать и подаваться ему навстречу.
— Хочешь так? Давай тогда сама.
Алексей слегка навалится на Калу, давая возможность девушке самой управлять движениями ее страсти. Он практически доводит ее до исступления, заставляет поскуливать и покусывать нижнюю губу. Чопра бы и рада продолжать, но она понимает, что слишком близка к пику, чтобы позволить Воробьеву отделаться от нее так просто. Поэтому Кала, прерывисто выдохнув, сводит ноги вместе и принимается толкаться, чтобы слезть со стола. Он едва ли не возмущается, когда она встает обеими ногами на пол. Развернувшись в кольце мужских рук, она смотрит Алексею в глаза, потемневшие от желания, тяжело дыша.
— Нет, давай-ка мы займёмся тобой.
Она притягивает его к себе, целует в шею, водит языком по коже и в это же время все же запускает руку в его боксеры. Касается его сначала очень мягко. Очень. Ухмыляется, заметив, как его кожа покрывается мурашками. Лишь теперь она начинает аккуратно поглаживать его. Очень медленно. Дразняще, почти издевальчески. Кала хочет, чтобы Алексей прочувствовал все как можно детальнее. Им некуда торопиться — за окном глубокая ночь.
— Хочешь, чтобы я ускорилась — попроси.
Она шепчет ему на ухо, чувственно касаясь мочки губами.
— Продолжай.
Его же шепот становится почти невесомым. Алексей заглядывает в глаза Чопре, которая дразняще наглаживает его, явно ожидая реакции. И она последовала. Воробьев прикрывал глаза, постанывал, силясь сдержаться. Но сдерживаться не хотелось. Хотелось дождаться наслаждения. Хотелось распасться на тысячу осколков.
— Прошу тебя. Прошу — продолжай.
Кала ухмыляется, радуясь такой искренней реакции. Когда ты любишь человека, то всегда хочешь сделать ему приятно. Но и доля эгоистичного желания тут тоже имеется — хочешь также и того, чтобы он знал, чувствовал именно тебя. Чопра чуть ускоряется, находит своими губами губы Алексея. Очередной стон приглушается поцелуем. Вскоре девушка отступает назад, вновь усаживается на стол, призывно разводя колени в стороны, увлекая за собой и Воробьева. Она больше не может терпеть.
— Иди сюда, — шепчет Кала, зарываясь пальцами в его взъерошенные после сна волосы.
Сладкая нега сменяется томлением. Воробьев овладевает ею несколько поспешно, но не грубо. Когда он входит в нее, Чопра шумно выдыхает, прогибается в талии, прижимается своей грудью к груди Алексея. Она неторопливо двигается ему навстречу, желая просто раствориться в своем мужчине. Она ведь устала. Реально устала. Не столько от работы, сколько от постоянной нервотрепки. Последние недели напоминали беспрерывные эмоциональные качели, и то, что происходило сейчас между Калой и Алексеем, помогало девушке вновь почувствовать себя живой. Счастливой. С ним.
— Ещё, — просит Чопра, подаваясь вперед, навстречу ему, все быстрее. — Надо вообще делать это почаще.
Например, после каждого убийства. Кала, как ты можешь быть такой жестокой?
Ему очень хочется, чтобы это продолжалось снова и снова. Сейчас он понял, что безумно соскучился. И ему нужно получить то, что он хочет, прямо сейчас. Впрочем, конечно же, он думает о ней. В первую очередь. Поэтому делает все, чтобы ей было хорошо.
— Ещё, да?
Алексей наклоняется и целует девушку в губы, а затем на мгновение заглядывает в глаза.
— Обязательно будем повторять.
Воробьев в этом нисколько не сомневается.
Движения становятся резче, дыхание — тяжелее. Кала, не выдерживая, укладывается на спину, позволяя Алексею склониться над собой, войти ещё глубже. Девушка уже не сдерживает стонов, продолжая выгибаться. Ей до умопомрачения нравится чувствовать, как его руки беспорядочно шарят по ее телу, сжимая грудь под пижамным топом, задевая пальцами соски. Это заставляет дыхание Калы становиться все более рваным. Все-таки настоящее удовольствие секс приносит именно в том случае, когда ты занимаешься им с тем, кого искренне любишь. Именно тогда ты можешь открыть для себя весь спектр ощущений. Тогда ты можешь не смущаться своих горячих порывов, раскрепоститься и распалиться до предела. То погружаясь, то выныривая из пучины страсти, Алексей ловил себя на мысли, что ему никогда и ни с кем не было так хорошо. По крайней мере — в последнее время точно. Возможно, он
