прямо в глаза, словно искала в них правдивого ответа на свой вопрос. И боясь увидеть в них подвох.
— Мне не нравится святой отец. Да и вам, мне кажется… не особо хочется снова замуж… — Аня вспомнила Лену и решила, что не отведет глаз. Внутри все дрожало. Ей сейчас казалось, что она ошиблась, предложив такое лорду.
— Хорошо… — леди обошла большой стол и встала рядом с Анной. — А тебе? Лично тебе…
— Я хочу продолжить спокойно работать, а не бояться, что в замок приедет очередной хозяин, который будет «мести здесь по-своему».
— «Мести»? — удивленно переспросила леди Марисан.
— Есть такая поговорка, леди…
— Какая?
— «Новая метла по-новому метет», — быстро выпалила Аня и сдалась, опустив голову.
— Ха, очень хорошая поговорка, Анна. Думаю, тебя устраивает то, как здесь живется сейчас… да и всех устраивает. Но святой отец… не думаю, что он захочет уехать, — казалось, что леди хочет сказать больше, но не решается говорить открыто, в отличие от ее брата. Аня понимала, что он поставлен здесь королем, дабы иметь уши и глаза.
— Я понимаю, леди, но если вы решитесь на то, о чем я намекнула лорду, — Аня снова подняла глаза и глубоко вдохнула, — вы решите самую главную проблему… время еще есть.
— Ты скромна, в отличие от Элены, но умна, как и она. Думаю, тебе стоит быть моей служанкой, Анна, — леди снова обошла стол и теперь тихо прошла за спиной Ани.
— Мне нравится здесь, леди, и…
— Ты не хочешь делиться секретом, я знаю, — перебила ее Марисан.
— Не только это, леди. Здесь я знаю все, что происходит в замке. Ну, не в самом замке, а вокруг него. Это немаловажно. И да… я не готова делиться секретом, — закончила Анна.
— Ты нужна мне завтра утром. Ты права, у нас остались последние пара дней. Но я хочу сказать тебе вот что… — она так надолго замолчала, что Аня забеспокоилась. — Об этом будешь знать ты, лорд, лекарь и пара моих служанок. Во всех, кроме тебя я уверена, Анна, поэтому…
— Ни слова не вылетит из моего рта, леди, я клянусь, что на вашей стороне. И мне не хотелось бы жить с новой «метлой», — быстро добавила Аня и посмотрела на хозяйку. Леди улыбалась.
— Утром я отправлю за тобой, — леди вышла сама, не дожидаясь, когда служанки откроют дверь.
Ане показалось, что на губах ее блуждает улыбка.
— Конечно, чего бы ей радоваться этим переменам? Давно в синяках не ходила? — прошептала Аня.
Рано утром ее привели в комнату леди. Здесь уже был лекарь. Ждали только святого отца. Леди лежала в постели. Белая, будто полотно. Зареванные глаза ее были уж больно воспалены, словно она несколько минут сидела в дымной комнате.
— Святой отец, — разразилась она рыданием, как только отец Фарнель вошел в комнату. Его неизменный серый плащ, в котором он, судя по всему, даже спал, развевался за плечами при ходьбе. Он торопился к кровати леди, возле которой сейчас стояли все, кого Марисан перечислила вчера.
Эта пьеса была разыграна для одного зрителя, и озабоченность в его взгляде значила лишь одно: он верит в происходящее. Служанки захныкали, и Аня присоединилась к ним.
— Святой отец… горе снова пришло в наш дом, — забасил лорд Давестер. — Леди потеряла ребенка, — он сделал длинную паузу, чтобы пастух стада человеческого смог подсчитать все сроки хотя бы примерно, и продолжил: — Леди надеялась, что сможет родить от лорда еще одного ребенка, но… — тут лорд присел на край кровати и, взяв ладонь сестры в свою, уткнулся в их сплетенные пальцы лицом.
— Леди больше не сможет иметь детей, — грустно, но важно заявил лекарь. — Леди должна отдыхать. Пару дней ей стоит остаться в постели, а потом… Лучше какое-то время не выходить из комнаты: она слаба, и ей нужно пережить это горе, смириться еще с одной потерей, — вздыхая продолжал лекарь.
Аня с трудом сдерживала смех, уткнувшись в плечо рядом стоящей служанки, воющей как белуга. Так играют дети в школьных кружках. Ей казалось, что Фарнель сейчас заорет известное всем: «Не верю!!!»
Но святой отец не заорал и даже не заговорил, а присоединился словами молитвы к воющим. И вой теперь обрел некое музыкальное сопровождение. Аня поняла, что если сейчас она не выйдет, то заржет, аки лошадь.
Она выбежала из спальни, имитируя рыдания и истерику, спустилась по винтовой лестнице, постучалась в двери кухни, и изнутри ей открыла Марта.
— Дверь не была закрыта со стороны замка? — удивилась Марта, но, заметив, что Анна смеется, схватила ее за плечи. — Что случилось?
— Горе. Горе, Марта, — Аня вдруг поняла, что перед ней не Лена, и смеяться сейчас — плохая затея. Замолчав, она уронила голову на грудь поварихе: — Леди только что потеряла ребенка…
— Какого из них? — Марта было уже бросилась на лестницу, но Аня успела ее поймать.
— Она носила еще одного, Марта. Она потеряла его, и больше не сможет иметь детей, — теперь Аня не смеялась, но и заплакать не могла.
— Так это же хорошо, Анна, — лицо кухарки просветлело. — Нужно радоваться! Сам Бог помог ей, спас ее от нового мужа, Анна, — теперь Ане уже не было стыдно за свой смех, потому что женщина смотрела в потолок, будто ища оконце, в которое можно отправить благодарность самому Господу за такую радость.
— Это так, ты права, Марта… но смеяться действительно не стоит. И никому на дворе даже не намекай, что это радость. У святого отца здесь тоже могут быть уши. Я не доверяю никому, кроме тебя… и Эвина… кстати, я не видела его несколько дней. Ты не знаешь, куда он делся? — Аня даже осмотрелась и заглянула за печь, где на лавке вечерами часто сидел парнишка, ковыряясь ножом в очередной деревяшке.
— Сегодня ночью отец Фарнель велел привязать его к столбу и дать плетей за то, что поймал его за подглядыванием…
— Что? За кем он подглядывал? — Аня вдруг представила лицо Лены, если бы та узнала, что ее любимчика обидели.
— За дочкой каменщика. Тот притащил его за ухо из деревни поздно вечером.
— Он что? Пролез к ней в дом? — Аня не могла представить, что Эвин способен на такое. Парнишка был положительным. Может, конечно, она не замечала, да и возраст его — самое то за девчонками бегать, а не за двором присматривать.
— Нет, он под забором слушал, как она пела. А отец ворочался с города, засиделся там за элем.
— Так значит… он не видел ее голой? — спросила Аня
— Конечно нет, но тот мужик
