Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Не знаю что именно, но от него разит бедой! – сказал Василевс поглядывая через плечо на ухмылявшегося в сторонке лоцман-боцмана.
– Это ромом от него разит! – усмехнулся цыган. – Нормальное состояние для моряка, тем более списанного в запас и выписанного обратно. Отметил, мужик, видать.
– Ой, не знаю, не знаю! – покачал головой колдун. – Он мне гноббита Фрога чем-то напоминает. К тому же пьяный за штурвал.
– Да я, если хотите знать, так ещё лучше корабли вожу, – перебил колдуна Старый Пьердунг, случайно услышавший его последние слова и, решив, что это основное препятствие в данном конкретном случае, поспешил реабилитироваться в соответствующей манере. – Я на своём веку по эту сторону экватора не один десяток кораблей случайно затопил и на мель посадил, пока не выучил наизусть, где подводные скалы, где вулканы, где рифы, а где отмели и водовороты. Меня со службы списали с почётным званием «аквамаринопентакаптенармуса», по-вашему – капитаном пятого ранга. Я вас через все фиорды с закрытыми глазами проведу. Мне терять нечего.
– Вот что меня смущает, – выслушав лоцман-боцман-капитана, вновь повернулся к товарищам Василевс. – Что он всё время твердит, что ему терять нечего. Это-то настораживает.
– Знаешь что Премудрый, достал ты уже своими беспочвенными подозрениями! – тряхнул седой шевелюрой цыган. – Не хочешь с ним плыть оставайся здесь и жди нас с победой на этой, прости господи, «ПОБЕДЕ».
– Не плыть, а идти! – помрачнев, недовольно произнес бывалый боцман.
– Что, простите? – не сообразил, Василевс, куда Пьердунг собирается идти.
– Плавает, знаете что? А мы МЭ-О-РЕ-ХО-ДЭ-Ы, ХО-ДЭ-ИМ под парусом, – пояснил этим «сухопутным крысам» почётный старый морской волк. – Мо морям, по волнам, сегодня здесь, а завтра уже где-нибудь там, – показал рукой на серую кромку горизонта, – а плавать будете в ночном горшке. Акваланг мне на хребет!
– Вот это да, сразу видно морская душа! – восхищённо выставил большой палец Царевич.
– Да, наш человек! – сдержанно кивнул Сероволк и с укором посмотрел на колдуна. – Ещё вопросы есть?
– Хорошо, хорошо, но, понятых прошу отметить, что я неоднократно всех предупреждал, – сдал свой «бастион подозрений» Василевс и, подхватив полы плаща, ступил на сходни выбранного дракара.
За ним поднялись на борт судна спутники. Внизу, на причале остались только два викинга.
– Эй, братцы, а что девку в море брать не будем? – не веря собственным глазам, разочарованно протянул Старый Пьердунг и с надеждой взглянул в голубые, как море, глаза Бьёрнунга. – Или вы её уже втихаря в трюм загрузили?
Тот лишь отрицательно покачал головой.
– Ну, это произвол какой-то, я так не играю, – насупился боцман со стажем.
– Ты на себя посмотри, о каких бабах может идти речь? – крикнул с судна Сероволк, недовольный задержкой отплытия.
– Правильно, мы же не в круиз собрались, – поддержал товарища Иван и махнул рукой. – Давайте, мистер Старый Пьердунг, забирайтесь на борт и отдавайте, как там у вас положено, свои швартовы, гражданину Бьёрнунгу, или он вам, мы и так задержались.
– Эх, что с вас, сухопутных грызунов, возьмёшь, – посетовал старый моряк на незнание ими морских традиций. – Не знать, что отсутствие женщины на корабле – дурная примета, это уже слишком. Хорошо, мне терять нечего, а то бы давно развернулся и ушёл восвояси, а так. так и быть, свистать меня наверх! – с этими словами Пьердунг свистнул, поднялся на борт дракара и отдал Бьёрнунгу команду: – Эй, там, на причале, отдать швартовы, форштевень тебе в рубку!
Бьёрнунг выполнил команду морского старожила и, увидев, как наполнился свежим ветром поднятый Старым Пьердунгом парус, помахал уходившим в опасный поход на прощанье рукой.
– Ты чего машешь, глупая каракатица! – заорал с борта отплывающего судна неугомонный боцман, уже успевший заглянуть во все закоулки дракара (и даже в трюм). – Девки нет – пол-беды, а где бочка «наркомовского» рома? Морской узел тебе на шею!
– Теперича вам качки и без рома хватать будет! – криво улыбнулся Бьёрнунг, но всё-таки вынул из-за пазухи «НЗ»: початую бутылочку «огненной воды». – Вот всё что могу предложить! Лови!
Бьёрнунг размахнулся и метнул драгоценный снаряд на палубу, где, растопырив руки, застыл во вратарской позе охочий до выпивки моряк.
Полетевший по баллистической траектории сосуд, совсем чуток не долетев до палубы, попал точно в центр кормы, где красовалось гордое имя дракара «ПОБЕДА», и празднично разлетелся на множество осколков, чем вызвал бурю, нет, даже шторм негодования на палубе.
– Эка, растяпа! Гарпун тебе в жабры! – заверещал Старый Пьердунг на отдалявшегося с каждой секундой человека на причале. – «Поллитру» вдребезги! Теперь точно быть беде, будь ты проклят! Тысяча грот-мачт тебе в глотку.
Бледный как сама смерть, Бьёрнунг, не мигая, смотрел вслед уходившему кораблю, даже не пытаясь ответить на страшные проклятия Пьердунга. Конечно же, он, как и любой мало-мальский морячишка знал, что разбитая о корабль бутылка предвещала неминуемое несчастье для судна и его экипажа, но не это заставило его физиономию побледнеть. С берега он видел то, что нельзя было увидеть с самого корабля. От удара бутылкой случилось то, что, ну никак не должно было случиться: от слова «ПОБЕДА» отвалилось две ключевые буквы и осталось их только четыре. Можете не гадать, что получилось в итоге. Всё равно не угадаете. Это не «…БЕДА», и даже не «ПОБЕ…».
Самое невероятное и обидное, думал, стоя на берегу, многократно проклятый и обруганный моряком, Бьёрнунг, что отвалились именно первая и последняя буквы, то бишь «П» и «А», в один миг поменявшие имя дракара с пафосного «ПОБЕДА», на зловещее «ОБЕД». А для кого предназначался этот «…ОБЕД…» суеверный Бьёрнунг даже боялся подумать вслух.
Не знавшие о произошедшей с названием корабля метаморфозе, наши богатыри кое-как угомонили Старого Пьердунга и бесстрашно отдались на волю ветра, волн и своего лоцман-боцман-капитана.
Впрочем, совсем скоро им стало страшно.
В первый же час своего водного путешествия Василевс Премудрый с грустью обнаружил, что его организм подвергся, судя по симптомам, нападению морской болезни в тяжёлой форме. От постоянной качки его начало мутить и никакие заговоры ему не помогали, не говоря уже про Царевичево «успокойся, расслабься и дыши глубже».
На втором часу Яша Сероволк тоже обнаружил признаки странного неуюта, который можно сформулировать как «полиаквафобия», что переводится с «мёртво-медицинского» на живучий «велико-могучий» как «многоводобоязнь». То есть, когда «большая земля» скрылась в туманном горизонте, а вокруг стали лишь изредка появляться скалистые безжизненные островки, он вдруг стал бояться утонуть. И хотя плавал Яша отменно, но такое количество пенящихся вокруг судна бурунов, щекотало его нервы до дрожи в коленях. На фоне этих событий, у Сероволка начало складываться в голове нечто поэтическое, типа «не нужен мне берег чукотский, и Аркфрика мне не нужна» и он с превеликим трудом оттогнал эти негативные рифмы.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
