— и тот окончательно распластался на полу неподвижным мешком.
Фух. Я потряс рукой и уставился на рану. А вот и предел моей прочности, кажется — от выстрелов в упор по руке побежала трещина, как по старой стене. Надеюсь, мне не придётся ставить прививку или удалять аппендицит.
Все повскакивали из-за стола; кто-то ринулся прочь из комнаты, кто-то ко мне.
— Б-боже! — дрожащим голосом сообщила дочка. — Если бы… если б не вы… он бы попал в меня…
Я ободряюще улыбнулся ей. Кажется, девушку трясло от пережитого.
— Мерзкий… какой мерзкий…
— Ну же, успокойтесь, всё обошлось, — я махнул рукой.
— Да, но… какой мерзкий… простолюдин! — взвизгнула она. — Господи, как же они надоели со своей борьбой! Подумаешь… подняли налоги, захватили власть… им же лучше жить, когда ими управляет кто-то достойный, но нет…
Я удивлённо моргнул.
— Погодите, что⁈
Лорна закатила глаза; Прайд утопил морду в мягкой лапе.
— Только не говори, что до тебя лишь сейчас дошло, — прорычал он.
— Так вы… эти злые захватчики… это вы?!! — я изумлённо уставился на князя Алана.
— Захватчики — это мы, — согласился он. — Но почему же злые?
— Справедливые, — с мягкой улыбкой поддержала мужа княгиня. — Суровые, но милосердные. Иногда.
— Но вы же говорили…
— Что людям не нравится, когда их угнетают, — повторил князь. — И люди берутся за оружие. Приходится в ответ угнетать их ещё сильнее, чтобы научились сидеть тихо и не возражать аристократии. Чернь — такая чернь, не правда ли?
— А те Знаки, что вы собирались мне начислить…
— Отнять у семей тех, кто был убит сегодня, только и всего, — пожала плечами дочка. — Посидят без возможности оплатить свет и тепло, поумнеют немного.
— Кхм, кхм, — заметил я, сурово глядя на него в упор. — Я как-то воспринял эти слова по-другому. Но если это вы — те самые угнетатели и захватчики, значит, остаётся лишь одно…
Вонаморы переглянулись. На их лицах промелькнул заметный испуг; кажется, они понимали, что участник Императорской Битвы, одолевший уже десятерых конкурентов — это не просто убийца с пистолетом.
— …остаётся одно, — повторил я. — Удвоить ставки! Злодеям я помогаю за двести тысяч кредитов. Я знаю себе цену.
Облегчённо улыбнувшись в усы, князь Алан по-отечески обнял меня.
— Разумеется! — выдохнул он. — Всё, что угодно, для нашего благодетеля!
Глава 16
Мать говорила о том, что в критический момент главное — это действовать.
Мать вообще много чего говорила. Однако отцу не перечила.
Фрида видела, к чему это приводит. И знаете, что? Ну его нахер.
Опустив капюшон пониже, наследная принцесса галактики шла через людный рынок — настолько быстро, насколько позволяла плотная толпа.
Вот блин. Она и не подозревала, что можно чувствовать себя настолько одиноко в толпе.
— Эй, да ты гонишь! Мусор залежавшийся мне впарить хочешь?
— А ну стоять, мы ещё не договорили!
— Пра-а-адаю стимуляторы, лучшие стимуляторы для приятного досуга…
Кругом люди, но она всё равно ощущает только одиночество. А одиночество порождает и другие вещи.
Ощущение собственной беспомощности. Страх. Тоску.
Она ведь никогда не была по-настоящему одна. Попадать в передряги, бывать в злачных местах, встречаться с сомнительными личностями — всё это было, но одна? С ней были слуги, помощники, охрана. Тот же Ортелл. И даже в последние недели…
С ней был он.
Фрида сощурилась и, яростно глуша в себе чувство страха, принялась пробиваться дальше сквозь толпу. Нет уж, на корабль она не вернётся. Нужно убраться подальше от корабля, пока Ортелл её не нагнал.
Ортелл, кажется, считал её совсем дурочкой. Иначе не попытался бы, неловко хихикая, заявить о «неблагодарном идиоте с мелкой планетки, который вбил себе в голову какую-то дичь, а может, просто хочет их позлить». И не поверил бы, что она на это купилась.
Тем лучше. Дождавшись, пока они сядут дозаправиться, она улучила минутку — и смыслась. И вот она тут, прокладывает себе дорогу локтями…
Свернув к подворотне, Фрида пыталась не думать, что дальше. Она одна, планета — незнакомая, планов — ровно ноль. Куда она бежит?
Ответа не было. Фрида знала, от кого она бежит: от лжеца и у*бка Ортелла. Куда? Вопрос пока открытый.
Хотя, конечно, ответ лучше найти поскорее. Ведь, если ты бежишь не от проблем — значит, уверенно движешься прямо к ним.
— Слышь!.. — раздалось буквально с трёх шагах от неё.
Фрида быстро свернула влево, пытаясь пролететь посторонних прежде, чем она окончательно за ней увяжутся, но было поздно. Одна долговязая фигура вылетела спереди, ещё две закачались сзади, перекрывая выход из подворотни.
— Эй! — Фрида с досадой воззрилась на молодых парней в ярко-зелёных куртках из кожи астро-ящера. Один увлечённо крутил с руке антигравитационные чётки, другой упоённо ковырял пальцем в ухе. Третий, стоящий прямо перед ней, поигрывал бутылкой дешёвого пойла, глядя на неё. — Я спешу!
Она ведь действительно спешит. Не то, чтобы она боялась нескольких гопников — для неё они не угроза. А вот Ортелл, который где-то совсем рядом — угроза. И если она начнёт шуметь, он вмиг её найдёт.
— Спешишь, подруга? — хмыкнул тот, что с бутылкой. — Суетишься, ёпта?
— Суету зря разгоняешь? — присоединился второй, с чётками. — С братишками поговорить впадлу?
— Давай, чо ты, ёпта. Постоим, темки поразгоняем, — первый шумно приложился к своему пойлу, пока третий, молчаливый, всё так же продолжал ковыряться. — Кто ты вообще по жизни вот? Ответишь или зассышь?
Чёрт, что делать⁈ Поднимать шумиху нельзя, базар рядом и Ортелл всё услышит и припрется…
Что бы сделал Придурок?
Точно. Он бы как минимум пошёл на контакт. В конце концов, никогда не знаешь, куда тебя приведёт всего один разговор.
— Я по жизни кто надо, — Фрида бесцеремонно рванула бутылку из рук у первого «братишки». — А вы кто сами? Спрашивает кто? Правильным братишкам ответить не зашквар, а с чушпанами всякими я базарить не буду. Й-йопта.
И, зажмурившись, Фрида сделала большой глоток.
Мммгхм. Ну и пойло. Девушка еле сдержалась, чтобы не блевануть — и от содержимого бутылки, и от ситуации в целом. Конечно, она была уже не та наивная 14-летняя девочка; на должности дипломата она быстро научилась и пить, и материться… но и дешёвый шмурдяк, и словарный запас любителей новомодного сериала «Слово ксеноса» были для неё в новинку.
Оставалось надеяться, что вышло убедительно.
— Э! Чинарь верни! — возмутился первый «братишка», выхватывая бутылку обратно. — Ты кого, бл*, чушпанами назвала, ёпта? Весь рынок под нами ходит, а ты не уважаешь!
— Вот ты чо дерзишь? — уточнил второй. — Дерзишь чо, а? И суетишься.
— Дерзкая, вот и дерзю! — отрезала Фрида. — Держу… тьфу. А суечусь, потому
