в свою очередь, милиционер.
— Виноват, но поверил я товарищу Калинину! Я даже думать не смел, что кто-то станет использовать имя этого видного человека в преступных целях... Тем более, Михаил Иванович со дня на день должен прибыть в Ростов и лично принять участие в митинге!
Я видел, что начальник колеблется, искоса зыркая на меня, поэтому продолжил:
— Выходит, вы утверждаете, что поверили некому Иннокентию, представившемуся режиссером и никак не подтвердившему свои слова. А поверив, нашли возможным обойти распоряжение властей, взять ключи от хранилища и подготовить деньги для якобы участия в съемке агиткино?
— В качестве реквизита исключительно! — вскинул подбородок Шварц.
— Вы же говорили, что прежде связывались с конторой... — было начал Марк Леонидович, но запнулся, поймав на себе сверлящий взгляд шефа.
— Все верно, планировал связаться, не отказываюсь от своих слов. И, естественно, связался — когда эти так называемые киношники пришли в банк, я звонил в контору и уточнял правомерность действий. Вы же все это прекрасно видели, Марк Леонидович, своими же глазами! — парировал Ефим Альбертович.
Я медленно подошел к телефону, с которого звонил Шварц. Тот насторожился, глядя на меня с подозрением и не понимая, чего ожидать.
— Товарищи банкиры, такой простой вопрос, прошу припомнить, с какого аппарата сегодня звонил Ефим Альбертович Шварц, чтобы отчитаться по документу, якобы подписанному товарищем Калининым? — начал я.
— Да вот как раз по этому и звонил, — охотно подтвердил Марк Леонидович, припоминая злополучный звонок начальника руководству.
Второй банкир тоже закивал, подтверждая слова коллеги — мол, так все и было. Дело ведь очевидное, спорить не о чем, так? А вот Шварц раздул ноздри, похоже, догадываясь, куда я веду, ну и среагировал достаточно бурно, меняя стратегию. Вопросы ему явно были поперёк горла.
— Ума не приложу, почему вы не арестовываете этого баламута! — взорвался он возмущением. — Я буду жаловаться на подобную халатность! У нас деньги украли, труп в помещении, а мы занимаемся, простите, неизвестно чем неизвестно с кем...
Пока Шварц расходился, я поднял телефонный шнур и показал его обрезанный край начальнику, который внимательно следил за каждым моим шагом.
— Разрешите продолжать? — спросил я, глядя прямо в глаза милиционеру.
— Вам это с рук не сойдет, слышите? — верещал в это время Шварц, потрясая в воздухе пальцем. — Это не мои деньги, не банка, это собственность советской власти!
— Ефим Альбертович, вы мешаете нашей работе, — обманчиво мягко, а на самом деле категорично прервал его начальник. — Когда понадобится ваше слово, я сразу сообщу, а если вы не успокоитесь тотчас, то я буду вынужден принять меры воздействия.
— Пф-ф... — выдохнул Шварц, будто паровоз, на полном ходу натолкнувшийся на препятствие, но замолчал.
Тяжело, должно быть, толстяку, за столь краткий срок проделать обратный путь из князи в грязи. Так, на нервах, недолго и похудеть. А ведь еще каких-то пару лет назад банкир не то чтобы разговаривать бы не стал с тогда еще полицией, нет, это бы делали его адвокаты, но при царе такой финансовый воротила чувствовал себя в полной безопасности. Теперь же ему приходилось на равных разговаривать с начальником милиции, который еще вчера, вполне возможно, навоз разгребал. И приемчики Шварца, характерные для подобного сорта людей, ни разу не сработали. Жаловаться? Да кто будет слушать жалобы зажравшегося буржуина и капиталиста на законного представителя советской власти? От того банкир и замолчал, что все это прекрасно понял. Не знаю, было ли дело в том, что милиция сегодня блистала лучшими качествами и служила, а не работала, или начальник попросту упивался изменившимся положением и изощренно сводил счеты с капиталистом, да и мне не особо хотелось в это вникать. Главное, что ко мне, наконец, прислушивались.
Дождавшись тишины, я продолжил.
— Любопытно, куда мог звонить товарищ Шварц при неисправном телефоне? И не менее любопытно, что, когда руководство перезвонило Марку Леонидовичу, то ведь, вспомните, было совершенно не в курсе о ранее якобы поступившем звонке.
Ефимушка при этих словах стиснул кулаки, да так, что было слышно, как хрустнули костяшки. Попался, который кусался! Я, улыбаясь одними краями губ, незаметно подмигнул ему. Начальник подошел к проводу, внимательно осмотрел, чтобы удостовериться в правоте моих слов, снял с телефона трубку и попытался «шарманку» завести. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — связь с этого аппарата не работала.
— Клевета! — проскрежетал Шварц. — Наглая беспардонная ложь, а вы, товарищи милиционеры, слушаете этот бред вместо того, чтобы принять меры!
— Как же вы можете вот это объяснить? — спросил начальник.
— Что именно?
— Как вы могли звонить по телефону, если он не работает?
— Ба! — банкир всплеснул руками. — Во-первых, я мог с другого аппарата звонить, здесь у нас не один поставлен, а во-вторых, даже если и с этого, то повреждение появилось уже после моего звонка. Это ведь очевидно!
— Почему, в таком случае, вы не дозвонились? — я приподнял бровь. — Ну и хорошо бы понять, с кем вы разговаривали, потому что Марк Леонидович утверждает, что руководство о звонке ничего не знало и никакими полномочиями вас не наделяло.
Марк Леонидович что-то неуверенно и пораженно гукнул. Шварц, как уж на сковороде, пытался вывернуться. Он прекрасно понимал, к чему я веду, и не хотел допустить, чтобы он из свидетеля стал подозреваемым.
— Не помню, с кем... — уже куда более умиротворенно сказал банкир. — Да как тут припомнишь, ты же сам видел, паскудник, что эти грабители творили! Мне нос сломали! Если вспомню, то обязательно сообщу и лично приду на Большую Садовую с подробными объяснениями. В моих же интересах, товарищи милиционеры, чтобы такого безответственного работника, не принявшего меры в ответ на сообщение, наказали!
Начальник кивнул, как будто удовлетворившись ответом. Шварц, вжав голову плечи, ожидал, как дальше развернется этот разговор, да периодически стрелял глазами в Марка Леонидовича, но тот каждый раз опускал взгляд. Видимо, сам начал понимать, что да к чему.
— Вы утверждаете, что вам ни по каким признакам не было известно о поломке телефона? — наконец, спросил милиционер.
— Конечно! Я что, совсем идиот, по-вашему, чтобы пытаться звонить по сломанному телефону. Не было такого! Не бы-ло!
— И вы утверждаете, что дозвонились и разговаривали с вышестоящим начальством, которое подтвердило подлинность разрешения на съемку агитационного фильма? — продолжал давить я, раскручивая маховик.
— Пф!
