Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Вот же гад, навязался ты на мою шею… – Орехов, больше не раздумывая и сам слегка удивленный своим безрассудством, резко нагнулся и рывком вскинул на плечи оказавшееся неожиданно легким тело умирающего, после чего быстро затопотал вдогонку за бежавшими метрах в тридцати впереди Скатом и мичманом.
– Майор, ты что, совсем охренел?! – вызверился Скат, несколько секунд назад обернувшийся на бегу и не поверивший своим глазам, но тут же рванувший навстречу тяжело пыхтевшему Орехову. – Какого черта ты его… Закон спецназа забыл? Из-за него все ляжем!
– Скат, – задыхаясь то ли от бега, то ли от ярости, прохрипел майор, – нельзя его бросать…
– …вашу мать, суки! Что ж вы творите, а?! – Катков даже посерел от злости, но тут же, бросая назад быстрый взгляд, без особых предосторожностей подхватил Малышева, перебрасывая тело на свои плечи, и припустил вперед, уже на бегу бросая майору: – Отдохни, батюшка хренов… Прикрывай, давай!
Вопреки распространенному мнению, что любое боевое подразделение, лишенное командира, автоматически превращается в дезорганизованную и растерянную кучку бестолковых вояк, бандиты, потеряв Ван Ли, боевого задора не утратили. То ли потому, что как раз и не были армейским подразделением, то ли оттого, что слишком уж обозлились на каких-то пришлых бойцов, бесцеремонно разворошивших их бандитское гнездо. Причина была не так уж и важна – важнее было то, что хунхузы, подобно стае волков, по-прежнему упорно гнались за уходившими спецназовцами. Выстрелы гремели все чаще и пули начали свистеть и визжать все кучнее и гуще…
Одному богу войны известно, чем бы эта погоня закончилась, если бы вдруг не ожил стоявший на обочине центральной дороги огромный американский грузовик. Седельный тягач без фуры взревел тихо рокотавшим до этого двигателем и, кидая из высившихся над кабиной вертикальных выхлопных труб целые облака черного дыма, дал задний ход.
Поравнявшись с беглецами, грузовик резко затормозил, поднимая тучу пыли, наискосок перегораживая дорогу и тем самым прикрывая спецназовцев от роя пуль. Тяжелые двери распахнулись с обеих сторон, и восседавший за рулем этого автомонстра Ацуми-сан что-то закричал и быстро замахал рукой – нетрудно было догадаться, что японец призывает бойцов поторопиться. Дважды просить никого не пришлось, и уже через десять секунд тягач снова утробно захрустел шестернями коробки передач, кинул из труб новое черное облако и с ревом полетел в сторону выезда из порта.
Видимо, этот день был для порта не самым счастливым, поскольку старик, умело управлявшийся с тяжелой махиной грузовика, не стал ждать, пока кто-нибудь услужливо откроет для него огромные створки центральных ворот. Японец прибавил газку и, победоносно загудев хрипловатыми дудками сигнала, попросту снес тяжелые створки, отлетевшие в стороны с неимоверным грохотом, который не смог заглушить даже рев многосильного дизеля.
Вылетев из разбитых ворот, грузовик какое-то время пылил по дороге, проложенной вдоль причалов и длинных пирсов, а потом резко притормозил, тяжело клюнув носом. Двери кабины распахнулись, выпуская стайку беглецов, и вскоре зарокотал двигатель уже другого транспортного средства – на этот раз уже знакомого спецназовцам мотобота Ацуми-сан…
Мотобот успел только отвалить от причала, где он скрывался среди доброй сотни других суденышек, и пройти не больше трех кабельтовых, как беглецы увидели, что от видневшегося далеко справа пирса резво отошел большой белый катер. Тот самый катер, который был так называемым флагманом флотилии хунхузов. В бинокль было отчетливо видно, что судно битком набито вооруженными бандитами, но хуже было другое… На носовой турели уже был закреплен крупнокалиберный пулемет, и один из китайцев возился с затвором, вставляя длинную ленту.
– Одна хорошая и точная очередь из этой штуки – и кранты нашему крейсеру. – Скат озабоченно отстегнул рожок автомата и прикинул, сколько патронов еще осталось. – В общем, задача всем ясна: первым делом самолеты, а остальная мелочь уж потом…
Ацуми-сан, появившийся из ходовой рубки, некоторое время смотрел на приближающийся катер хунхузов, потом задумчиво пожевал губами и снова нырнул в рубку, откуда появился уже с гранатометом в руках. Не отрывая взгляда от вражеского судна, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Кто-нибудь умеет пользоваться этой штукой?
Орехов без слов тут же шагнул к старику и, привычно вскинув на плечо стальную трубу, поймал в прорези прицельной рамки белый, прыгающий на волнах корпус катера… Нажал спуск, и граната, выныривая из дымного облачка, рванулась навстречу цели. Видимо, майор неплохо умел пользоваться «этой штукой», поскольку через секунду катер буквально взорвался изнутри, превращаясь в груду обломков, взлетевших над огненно-дымным облаком разрыва вперемежку с тем, что иногда называют фрагментами человеческих тел…
– М-да, отец, с тобой не соскучишься… – Орехов устало опустил трубу и без особого интереса спросил: – И где ты его взял?
– У них же на катере и украл, – скупо улыбнулся японец, – только я такой базукой пользоваться не умею. Гранат больше нет, так что можешь выбросить это железо в море.
Майор, пожимая плечами, мол, хозяин – барин, без слов швырнул теперь уже бесполезное оружие за борт, и гранатомет, беззвучно булькнув на прощание, тут же ушел на дно.
– Вот пока и все, – бесцветным голосом подвел итоги Катков и, не глядя на товарищей, спросил: – Все целы?
– У тебя у самого вся рожа в крови, – заметил Орехов. – Я так кругом цел.
– Ерунда, – отмахнулся Скат, – еще на складах осколками кирпича чуть царапнуло, а остальное – о твоего кореша перемазался.
– Я смотрел, – негромко сказал майор, – в него еще две пули попало, когда ты, старлей, его на горбу тащил. Могли быть и твоими. Так что, в каком-то роде, он и твой кореш, как ты говоришь.
– Меня вроде зацепило, – как-то неуверенно подал голос мичман, сидевший на палубе, прислоняясь спиной к переборке и рассматривая ладонь, перемазанную свежей густо-красной кровью. – Во, сижу, а из-под меня сочится.
– Так какого черта ты сидишь? – заорал старлей. – Вставай давай, и штаны снимай!
На левой ягодице Тритона обильно сочилась кровью длинная, но, к счастью, не очень глубокая борозда, прочерченная какой-то шальной пулей. Не очень-то умело бинтуя больно уж неприспособленное для этого место ранения, Скат тихо матерился и в конце перевязки все-таки не удержался:
– Дурак ты, старший мичман, и ранение у тебя дурацкое.
Вместо того чтобы вполне справедливо обидеться, мичман сначала как-то очень несолидно хихикнул, а потом принялся прямо-таки взахлеб хохотать. Скат переглянулся с Ореховым, постукивая пальцем по лбу, и тут же не удержался сам, прыснул и присоединился к другу. Майор, прекрасно понимавший, что с ребятами началась самая обычная истерика, попросту именуемая «отходняк», поначалу просто криво ухмылялся, но уже через полминуты хохотал вместе со всеми. После пережитых жуткого страха и напряжения боя такое бывает – это Орехов знал отнюдь не из книжек…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
