торчал язык, он тяжело дышал.
Оборотень опустился на колени перед Робертом и лизнул ему щёку. На глазах у Роберта существо начало уменьшаться. Когти втянулись, кости с хрустом приняли обычную форму, мышцы стали меньше, на голове выросли чёрные волосы, в то время как волчья шерсть отвалилась. Появилась грудь, Лили присела рядом с ним, она выглядела измотанной. Она легла в грязь рядом с ним и положила руку ему на грудь.
— Надо немного отдохнуть, — сказала она и он прижал её ближе к себе.
Роберт лежал в грязи рядом с открытой могилой и радовался, что им удалось выбраться; с неба на них лил дождь, в небе сверкали молнии.
* * *
Румпельштильскин и Джек прошли через дверь в Этосторонье и оказались на вершине горы. В Этосторонье стоял день, и солнце только начало закатываться за горизонт.
— Где мы? — прорычал Джек.
— А я почём знаю? Ты не пожелал отправиться куда-нибудь, ты пожелал только дверь! — выкрикнул в ответ дворф.
— Почему ты сразу не сказал?
— Я тогда не думал, я просто хотел убраться подальше от дождя и этого убогого кладбища.
— Значит, надо вернуться в дверь, пока не окажемся где-нибудь поближе.
— Знаешь, Джек, ты так и не рассказал мне, зачем освободил меня, чтобы я закончил то, за что меня арестовали.
— Я и не должен был!
— Верно, но так было бы проще всё понять. Ты должен признать, мне трудно доверять тебе, не понимая твоих мотивов.
Джек схватил дворфа за куртку и поднял так, что они оказались лицом к лицу.
— Слышь ты, хамло мелкое! Ты должен быть благодарен за то, что я помог тебе выбраться из Башни. Ты должен быть благодарен, что Шляпник оказался достаточно доверчивым идиотом, чтобы согласиться спрятать заклинание, которое проделало дыру между вашими камерами! И более всего, ты должен быть благодарен за то, что я до сих пор не передумал и не шлёпнул тебя. Ты мне не нравишься, дворф. И я не обязан тебе ничего рассказывать!
Он уронил дворфа на землю, и закинул за плечо мешок с останками Элис Бастинды.
Дворф прищурился, в его крошечной голове начал зреть коварный план.
— Справедливо, — сказал он, поднимаясь с земли. — Полагаю, ты хочешь пожелать ещё одну дверь, которая отведёт нас в конкретное место.
— Куда мы вообще направляемся?
— Чтобы создать заклинание, требуется мощное магическое поле. Самое мощное.
— И где его искать?
Дворф улыбнулся. Джек был большим, он был стар, был отличным следователем, у него отлично получалось калечить людей. Но в первую и в главную очередь, Джек был идиотом.
— В Великом зале здания Совета волшебников, разумеется, — с улыбкой произнёс дворф.
— Хорошо. Давай, закончим с этим делом, чтобы ты, наконец, смог сотворить заклинание. Я желаю, чтобы появилась дверь, которая приведёт нас…
— Не, не, не, — сказал дворф. — Не нас. Ты должен сказать «меня». Любая отсылка к твоему покорному слуге сделает желание недействительным.
— Я желаю, чтобы появилась дверь, которая отведёт меня в Великий зал в здании Совета волшебников.
— Исполнено, — сказал дворф, и перед ним появилась дверь. — Я возьму мешок; там нас могут ждать волшебники, а твой авторитет поможет эффективнее с ними справиться, чем мой.
Джек передал ему мешок.
— Ладно, — сказал Румпельштильскин. — Идём.
С этими словами он прыгнул в дверь. Джек прыгнул следом…
…и вывалился посреди Великого зала в Озе. Волшебники обедали и появление агента очень удивило их. Джек был удивлён в не меньшей степени, поскольку не заметил в большом просторном зале никаких признаков дворфа.
— Прошу прощения, — сказал Джек. — Вы не видели, здесь дворф не пробегал?
Пожилой волшебник с острым носом и длинными волнистыми седыми волосами, часть которых покоилась в супе, произнёс:
— Боюсь, нет.
— Это непозволительно, — сказал другой волшебник. — Тот факт, что вы — агент, не даёт вам права прерывать наш обед. Нам придётся обсудить этот вопрос с директором Агентства.
— Прошу прощения, я поищу в другом месте. — Джек выбежал из зала, сжимая кулаки. Он дождался, пока отойдет подальше, спустится по лестнице, а затем ударом кулака пробил в стене дыру.
— Чёртов дворф меня обманул!
* * *
Дворф, в свою очередь, вышел из другой двери, которая возникла на лугу неподалёку от хижины. В воздухе пахло свежеиспечённым хлебом. Румпельштильскин облегчённо рассмеялся, радуясь собственной смекалке. «Какой же дурень, этот Джек. Пожелал себе оказаться в Великом зале, а не мне! Даже поверил, будто было какое-то недопонимание, из-за которого мы не встретились на окраине города. Во всё поверил. И всё же, не могу не думать, чего же он пытался добиться, помогая мне с реализацией моего маленького проекта? Так или иначе, он не знает настоящего места, так что теперь он не проблема. Теперь, за дело!»
Румпельштильскин украл несколько булочек с противня в хижине, которая, как выяснилось, принадлежала Пекарю, и с мешком на плече побежал по Дороге из Жёлтого Кирпича в поисках двери, что приведёт его к цели.
* * *
Насквозь промокший и промёрзший, Роберт не чувствовал себя более счастливым. Пролежали они около получаса, пока Лили спала. Роберт заметил, что она очень мило сопела. Как щенок. И, хоть ему и было трудно воспринимать её не как огромное рычащее чудовище, он ничего не смог с собой поделать, и считал её самым лучшим на свете, что когда-либо с ним происходило.
Лили начала просыпаться, и Роберт не смог не задать тревожащий его вопрос:
— Лили, кто такой Джек?
— В смысле, в свете сказок Тосторонья?
Роберту не хотелось оскорблять Лили, поскольку он уже выяснил, что этосторонцы и их копии в сказках Тосторонья уж слишком сильно отличались друг от друга.
— Я знаю, тебе не нравится, когда я подобным образом говорю об Этосторонье, но да. Похоже, Агентству нравится нанимать определенных людей.
— Людей с продолжительным сроком жизни, — сказала Лили.
— Значит, Джек подходит?
Лили прижалась к Роберту. Дождь превратился в лёгкую морось.
— Джек был простым человеком. Фермером. Он принадлежал к одному из немногих человеческих семейств, живших в Этосторонье более тысячи лет назад.
— Ему больше тысячи лет?
— Неплохо сохранился, правда?
— Полагаю, да, если тебе нравятся высокие мускулистые блондины с яркими чертами. Конечно же, такие подходят не всем.
— Мне точно нет, — сказала Лили.
— А вы никогда… ну… не были вместе? — не без сомнения поинтересовался Роберт.
— Конечно, много раз.
