её пальцев, пиджак хранил запах её духов, но самой Киры рядом с ним не было.
— Где Кира Дмитриевна? — резко спросил он у телохранителя и встревожено посмотрел по сторонам.
— Она… — Сергей не считал своим долгом следить за другим «объектом» и довольно равнодушно ответил: — Кира Дмитриевна пошла в другую сторону. По-моему, она хотела догнать Валентина Александровича.
Дмитрий Викторович нахмурился — пустота вокруг него стала болезненно ощутимой. Только-только он начал привыкать к радостным ощущениям в своей душе, потеснившим тупую боль от потери близкого человека, как чувство тревоги растолкало их по углам, заполнив собой освободившееся пространство.
«— Нет! Эту женщину невозможно контролировать! — обречённо подумал он, нащупывая в кармане пластмассовую трубочку с валидолом. — Охрана не сможет повлиять на неё, они будут ходить за ней следом, втягиваться в круговорот её проблем и поступков, но направлять её, контролировать они не в силах. Вот если бы посадить её под замок в каком-нибудь большом просторном доме, но где тот дом, из которого она не попытается вырваться… Есть ещё вариант — приковать её наручниками к собственной руке, тогда уж точно ни на минуту она не исчезнет из поля зрения. Но это так обременительно! Хотя это выход: заключить с ней брак, выстроить загородный дом с высоченным забором и поселить в нём Викторию и Киру с другой дочерью. Думаю, с её разводом проблем не будет — её мужу доходчиво объяснят ситуацию и предложат приличную компенсацию за сговорчивость. За время их развода я бы добился признания отцовства Павла и отказа теперешнего отца Виктории от неродной дочери, а после нашего заключения брака с Кирой, как законный муж, оформил бы над Викторией опекунство, и она стала бы мне не только внучкой, но и законной дочерью. Да! Этот брак разом решил бы все мои проблемы».
Мечты! Мечты!
Дмитрий Викторович Юшкин всё просчитал, распланировал, но для того, чтобы его мечты осуществились, требовался совсем пустяк, мелкая незначительная деталь — согласие женщины, а его то как раз у него и не было!
— Узнай немедленно, где Кира Дмитриевна и кто её охраняет. И горе тому, кто упустил её из виду.
Сергей пожал мощными плечами и тихо заговорил в крошечный микрофончик, висящий на левом ухе.
— Ребята, кто ведёт Киру Дмитриевну — ответьте. Повторяю, кто ведёт Киру Дмитриевну — ответьте.
— Это Краснов Евгений — иду за ней в противоположную сторону от входа на кладбище.
— Ну, вот, — повернулся Сергей к своему недовольному «объекту охранения». — С ней всё в порядке — ребята её ведут.
56
56
Ускоряя и ускоряя шаги, Кира почти бежала за Валентином, пытаясь не выпускать из вида его тёмно-серую рубашку, мелькавшую среди деревьев и невысоких железных оград, с каждым шагом удаляющуюся всё дальше и дальше.
Ей надо поговорить с ним, извиниться — назначила встречу и улетела, еще раз повнимательнее послушать голос Павла Шубина и забрать ключи от «черного» выхода.
Конечно, он обиделся и ни разу не взглянул на нее во время всей церемонии.
Нет, первой она о случившемся между ними говорить не будет — в конце концов, он мужик и если ему хочется продолжения, пусть берет инициативу в свои руки… Вот ей захотелось, и она…
Кире приходилось отрывать взгляд от широкой, мужской спины и внимательно смотреть под ноги — мелкие камушки назойливо лезли под каблуки. Кричать в таком тихом, скорбном месте она не решалась, а поговорить с Валентином ей нужно было обязательно.
Она поправила ремешок сумки на плече и посмотрела по сторонам — Валентина нигде не было видно.
— Ничего! — успокаивала она себя, идя по дорожке, на которой последний раз видела Валентина. — Он обязательно придёт ко мне на квартиру, тогда и поговорим…
Деревья над головой успокаивающе шелестели листвой, негромко пели птицы среди ветвей, городской шум почтительно отступил за стены кладбища, боясь нарушить покой усопших. Пахло сыростью, землёй, увядшими цветами и воском. Где-то там, за забором, полыхала июльская жара, в разгаре был суматошный «рабочий день», а здесь на островке скорби и печали мирские заботы уходили на второй план, уступая место мыслям о вечном и неизменных ценностях.
Время в таких местах становится призрачным…
Дорожка привела Киру к открытому настежь хлипенькому сараю. Она уже собиралась пройти мимо, как заметила сбоку дощатой стены покосившуюся лавочку. Усталость тут же навалилась на плечи, и Кира осторожно присела на краешек скамейки.
Сквозь зелёную листву солнце приятно грело лицо и грудь, ласковый ветерок нежно перебирал волнистые волосы, Кира поудобнее устроилась на шаткой лавочке, вытянула гудящие ноги и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной и покоем.
Но оказалось, что в этом дальнем укромном уголке кладбища она была не одна!
— Значит, мы в расчёте, — тихо спросил мужской голос за стеной сарая и незлобливо пригрозил: — Расскажешь кому — живьём закопаю! Могилок тут много.
Кира испуганно замерла.
Глупейшая ситуация — сквозь щелистые доски подслушивать чужие криминальные разговоры — и, тем не менее, Кира подслушивала (мужской голос показался ей ужасно знакомым), а ведь она считала себя порядочным человеком!
В сарае происходило что-то очень странное: поплёвывая на пальцы, кто-то шёпотом пересчитывал деньги.
— Конечно, в расчёте, — после того, как шептание прекратилось, подтвердил другой голос постарше. — Ежели ещё бесхозный покойничек понадобится — приходите: и по возрасту, и по комплекции, и по цвету подберём — все морги облазаем, а подберём.
— Шутник ты, папаша, — хохотнул первый голос. — Смотри, как бы ты за свои шутки языка не лишился!
— Свят, свят, свят! — закрестился «папаша», трижды поплевал через плечо и трижды постучал по дереву.
Голоса смолкли.
Визгливо проскрежетала, закрываясь, дверь сарая, и удаляющиеся шаги заскрипели по гравию.
Слышать о такой необычной сделке Кире приходилось впервые, и она не удержалась, встала с лавочки и, осторожно выглянула из-за угла сарая.
Мужчины почти скрылись за деревьями и железными оградами. Кира увидела только светлую стриженую голову одного из них и чёрный рабочий комбинезон и бейсболку другого.
— Ничего себе, дожили, — осуждающе покачала она головой вслед «покупателю» и «продавцу», — уже и покойниками торгуют.
Она поправила ремешок сумки на плече, удивилась мелькнувшей перед глазами тени и в ту же секунду почувствовала, как кожаная петля сдавила шею…
57
57
Наконец-то, ему повезло: женщина была одна, вокруг ни души.
Он долго ждал этого момента — может, всю жизнь ждал, все долгие-долгие двадцать лет сознательной жизни, с того самого дня, когда узнал имя своего отца.
Он хорошо помнил тот день
