стороны, но я только крикнул, чтобы он дал мне несколько минут. И включил воду почти на полную мощность. Наконец перестал смеяться и, сделав глубокий вздох, ополоснул лицо. Так, надо успокоиться.
Я же не девка. Но… раз я парень, неужели должен ни о чем не думать и ничего не чувствовать? Хм, я точно какой-то неправильный. Так, все, с этим надо что-то делать. Мельком глянул на себя в зеркало. Совсем дело дрянь. Схватил бежевое полотенце, висевшее на крючке рядом с раковиной, и быстро вытерся. Потом растрепал влажные волосы и поправил одежду, приводя себя в относительный порядок. Краше от этого не стал, да и пофигу.
Затем я оглянулся и окинул взглядом ванную комнату. Чего еще можно было ожидать от класса люкс? Уборная в роскоши не уступала номеру: мрамор, белый фарфор и все в этом духе. Даже небольшое окно украшал разноцветный витраж. Я подошел к картинке и провел пальцами, убеждаясь, что это не наклейка, а затем открыл защелку и распахнул окно. В лицо тут же дунул прохладный ночной ветерок, по телу пробежали мурашки. Отсюда были видны только стены близлежащих высоток. Я глянул вниз, и голова чуть не закружилась.
Глотнув воздуха, захлопнул окно. Затем глубоко вздохнул и направился к двери.
— Олег, послушай… — начал я, выходя из ванной, но ответом была только тишина.
— Олег? — непонимающе позвал я, входя в спальню. Она была пуста. У стеклянной стены сиротливо лежал мой пиджак, но вещи Релинского исчезли. Как и их владелец.
Хочешь отвлечься
Понедельник начался совершенно обыденно. Я проснулся, оделся, собрал рюкзак и даже нашел ключи, но… уже стоя перед дверью, плюнул на все. Сбросил обувь, закинул рюкзак в угол и ключи тоже куда-то сунул. Затем просто выключил телефон, разделся и повалился обратно на кровать. И больше меня ничего не колышет, пусть весь мир подождет. Раз он так со мной поступает, то и я с ним не играю. А игра уже давно вышла из-под моего контроля, и теперь я фигурка, которую двигают куда ни попадя. Бесит.
Самое смешное, что сейчас я остался почти один на игровом поле. Денис, как я помню, должен уже грузиться в автобус вместе со своей олимпийской командой и багажом в виде физрука. Родители еще мирно спят в тысяче километров отсюда. Женя с Лерой мило воркуют за моей же партой. А Олег… наверное, он уже спешит в аэропорт, если еще не там.
После внезапного ухода Релинского я еще некоторое время находился в недоумевающем состоянии. Прошелся по номеру и остановился у окна. Там взял с пола свой пиджак и накинул на плечи. Потом постоял еще немного и посмотрел на ночной город. В голове мелькнула мысль, что неплохо было бы сфотографировать это, хотя бы на телефон, но я не стал этого делать.
Я вспомнил, что Олег отпирал дверь карточным ключом, бросился к ней, но тут же облегченно вздохнул, увидев, что она легко открывается с внутренней стороны. Выйдя в коридор, захлопнул дверь и пошел к лифтам. Внизу спросил у служащей отеля, не видела ли она молодого человека, с которым я был. Она улыбнулась и ответила, что тот вышел несколько минут назад, при этом разговаривая по мобильному телефону. Я поблагодарил девушку, едва удержавшись от соблазна ответить на гаденькую мысль, мелькнувшую в ее голове. Выйдя из отеля, огляделся, хотя знал, что никого не увижу, а затем направился к стоянке такси.
Звонить Олегу я не стал, да и от него сообщений не было. Не буду скрывать — я почувствовал некоторое облегчение, когда не застал его в номере… но смешанное с обидой. И еще его мысль, которую я услышал, когда действие полнолуния начало ослабевать. Не скажу, что это было как удар под дых, но… это кольнуло. Ощутимо. И еще его слова…
«Влюбился в меня, что ли?»
В следующий раз я проснулся уже в районе двенадцати. Пошел на кухню, нарезал себе бутербродов, налил чаю и сел за комп. Убив таким образом несколько часов, я вырубил его и разместился на диване с недавно купленным комиксом. В голову пришла мысль, что стоит включить телефон, но я тут же на нее забил. Родители думают, что я в универе, и вряд ли станут названивать, а остальные… С остальными даже разговаривать не хочу.
Весь вечер я провел за просмотром каких-то видео с геймплеями. В мозгах был абсолютный вакуум. Если и появлялись зародыши каких-то мыслей, то я тут же гнал их прочь.
Самое смешное то, что, когда я наконец нашел более или менее приличный стрим, чтобы отвлечься, во всей квартире погас свет. От неожиданности я вздрогнул. Все погрузилось во тьму, только свет уличных фонарей пробивался сквозь шторы. Я подошел и раздвинул их. Судя по всему, света не было во всем доме. Просто прекрасно.
Делать в почти полной темноте все равно нечего. Я попробовал читать комикс дальше, но глаза быстро устали от яркого света фонарика. И батарейка на телефоне начала садиться. Тогда я снова решил на все забить и пойти в кровать. Но сон не шел. Как назло, именно сейчас в темноте я остался один на один со своими мыслями, которые гнал в течение всего дня. Большинство из них были об Олеге. Я могу сколько угодно говорить, что чувствовал облегчение или что мне все равно… Но это не так.
«…Такой же, как и другие».
Вчера, когда Релинский спросил, не влюблен ли я в него, я только промолчал. И не потому, что стеснялся ответить или еще что-то. Причина в том, что я просто не знаю точного ответа на этот вопрос. Даже если это любовь, то разве это плохо? Почему Олег подумал о каких-то там «других», причем его тон отдавал разочарованием. Неужели он имел в виду, что я такой же, как и другие его бывшие парни и девушки? Но ведь это не так, правда? Да мы вообще с ним в отношениях не состоим. И дело даже не в том, что мы не спали по-настоящему. Но вчера… я ведь точно подумал, что готов отдаться ему, если он скажет мне…
Черт, черт, черт!
Я зарылся лицом в подушку, стараясь переключиться на что угодно, только бы не видеть снова плотоядный блеск темных глаз, который вчера испугал меня. Вскоре я начал засыпать, веки слипались, голова тяжелела. И когда я уже почти растворился в царстве сновидений, меня грубо вырвал оттуда звон. Мобильного телефона.
С трудом раздирая
