Хью не проронил ни слова. Он с неподдельным интересом наблюдал за Элис.
— Сойди с кафедры, Калверт Оксвикский, — потребовала она. — Никто не приглашал тебя читать здесь проповеди. Ты понапрасну оклеветал и облил грязью добропорядочных жительниц деревни и монахинь этого монастыря. Отравил ядом своих слов.
Калверт направил на нее указующий перст.
— Слушай меня! — Его голос звенел от нескрываемого гнева. — Тот яд, о котором ты говоришь, не что иное, как противоядие тому злу, что есть в тебе, женщина. Тебе придется проглотить его, точно горькое лекарство, чтобы спасти свою бессмертную душу.
— Спасение своей бессмертной души я вверю тем, кому ведомо истинное сострадание, Но никак не тебе, монах. Я хочу, чтобы ты немедленно покинул стены этой церкви и ушел из деревни сегодня же. Не желаю больше терпеть твои оскорбления.
Лицо Калверта исказилось от ярости.
— Ваши рыжие волосы и зеленые глаза говорят о вздорном характере, леди. Мне остается только молиться, чтобы ваш будущий господин и повелитель обуздал ваш непокорный нрав прежде, чем вы погубите его дом и душу.
— Лорд Хью сам позаботится о себе, — возразила Элис. — Убирайся, монах.
— Подчиниться приказу женщины? Ни за что!
Хью чуть пошевельнулся. Почти незаметное движение — он слегка повел широкими плечами — приковало к себе взоры прихожан.
— Приказу этой женщины ты подчинишься, — ровным голосом произнес он. — Она моя невеста. Кольцо на ее руке — символ власти. Ее приказаниям все должны подчиняться так же беспрекословно, как и моим.
Раздались одобрительные возгласы. Хью сразу дал всем понять, как высоко он ценит свою невесту.
— Но… но… милорд, — заикаясь, начал Калверт. — Но кафедру проповедника вы, надеюсь, не отдадите женщине?
— Ты слышал, что сказала моя невеста, — проговорил Хью. — Уходи, монах. Миледи не желает слушать твои проповеди.
На какой-то момент Элис показалось, что с Калвертом вот-вот случится удар. Подбородок его дрожал, глаза вылезли из орбит, а сам он трясся, будто в лихорадке.
В церквушке воцарилась напряженная тишина.
Не проронив больше ни слова, Калверт подхватил свой посох и вихрем вылетел из церкви.
Люди изумленно взирали на Элис, ожидая, каков будет ее следующий шаг.
Элис была поражена: Хью поддержал ее!
И это вовсе не проявление жалости, Хью показал всем, что она обладает над этими землями не меньшей властью, чем он.
Уже во второй раз он с пониманием отнесся к ее желаниям. Вчера Хью уступил ей и не выгнал слугу Элберта, а сегодня поставил на место самого ярого служителя церкви.
Он показал всем, что уважает ее, подумала Элис, и сердце ее радостно забилось. Заслужить уважение Хью Безжалостного не так-то легко. Свое расположение он дарит лишь тем, кому по-настоящему доверяет.
— Благодарю вас, милорд, — прошептала Элис. Хью слегка наклонил голову. Проникавший в окна утренний свет зажег в его глазах золотистые искорки.
— Может быть, мы вернемся к молитвам, миледи. Я бы хотел отправиться в путь еще до захода солнца.
Элис вспыхнула до корней волос.
— Конечно, милорд. — Она взглянула на Джоан. — Прошу вас, приоресса, продолжайте. Сэра Хью и его людей ждет долгая дорога.
— Да, миледи. — Джоан поднялась с места с достоинством, свидетельствующим о ее благородном происхождении. — Я с радостью помолюсь за сэра Хью, чтобы его путешествие прошло благополучно. И за его скорейшее возвращение. Не сомневаюсь, каждый из присутствующих здесь разделяет мои чувства.
Все монахини тепло улыбнулись Элис, когда она садилась. Все, кроме сестры Кэтрин. Видимо, у нее опять приступ меланхолии, решила Элис.
Джоан неторопливо поднялась на кафедру и закончила проповедь об опасностях, подстерегающих путника, прерванную внезапным появлением в церкви странствующего монаха. За проповедью последовали молитвы.
Все молитвы читались на латинском языке. Вряд ли кто из присутствующих, кроме Элис, Бенедикта, Хью и монахинь, понимал истинное значение произносимых слов, однако это не мешало жителям поместья с пылом повторять их.
Закрыв глаза, Элис безмолвно вознесла к небу свою мольбу.
Боже милосердный, огради от бед и напастей этих двух людей, которых я очень люблю, и защити тех, кто отправляется в путешествие вместе с ними.
Элис осторожно скользнула ладонью вдоль деревянной скамьи и коснулась руки Хью. Он крепко сжал ее пальцы.
Несколько минут спустя прихожане высыпали из дверей церкви проводить хозяина. Элис осталась стоять на ступенях и наблюдала, как Хью, Бенедикт и два воина, которые должны были сопровождать их, садились на лошадей.
Элис все еще горела от возмущения — выходка Калверта вывела ее из себя, она совсем забыла о прощальном подарке для Хью, и только в самый последний момент вспомнила о пучке трав и написанных ею рекомендациях по их применению.
— Постойте, милорд! — Она достала приготовленный узелок из сумки, пристегнутой к ее поясу, и поспешила к уже оседлавшему коня Хью. — Я приготовила кое-что для вашего сеньора.
Хью внимательно посмотрел на нее сверху вниз:
— Что это?
— Вчера вы рассказывали о болезни сэра Эразма, и показалось, что я знаю, о каком заболевании идет речь. — Элис протянула ему узелок с травами и письмо. — Моя матушка описала похожую болезнь в своей книге.
— В самом деле? — Хью, наклонившись, взял из ее рук узелок с письмом и спрятал их в прикрепленной к поясу сумке.
— Однажды она лечила человека, страдавшего похожим недугом. Ему тоже пришлось многое испытать в битвах. Конечно, у меня нет полной уверенности, что сэра Эразма поразила именно эта болезнь, но в любом случае травы облегчат его страдания.
— Спасибо, Элис.
— Он должен точно следовать указаниям, изложенным в письме. Скажите сэру Эразму, чтобы он ни в коем случае не позволял лекарям делать ему кровопускания. Запомните?
— Разумеется, мадам.
Элис отступила назад. На губах ее появилась робкая улыбка.
— Желаю вам благополучного путешествия, милорд.
— Я вернусь через неделю, — пообещал Хью. — И непременно привезу с собой священника, чтобы совершить наш брачный обряд.
— Клянусь, милорд, даже не знаю, кто выглядел более потрясенным, Элис или монах, — с усмешкой произнес Бенедикт, подъезжая к Хью на своей крепкой лошадке. — А ведь Элис не так-то легко удивить.
Хью улыбнулся в ответ. Их отъезд задержался — Элис пожелала завершить утреннюю службу молитвами, но он нисколько не жалел об этом. Задержка стоила потерянного времени, Элис собрала всех жителей поместья помолиться о том, чтобы Бог покровительствовал путешественникам. Разумеется, она тревожится за Бенедикта, но Хью старался не слишком расстраиваться по этому поводу.
