— Ведь вы сами без конца напоминаете мне, что я обязана помнить о моем новом положении. Лицо Себастиана словно окаменело.
— Ваше новое положение дает вам привилегию носить то, что вы сами предпочтете. Графиня Эйнджелстоун должна сама быть законодательницей моды, а не следовать слепо ее капризам.
— А что, если мне нравится носить такие платья? — спросила она, гордо вскинув голову.
— Черт побери, Денси, да ведь вы из него чуть не выпали! Все присутствующие мужчины смотрели на вас сегодня с вожделением. Именно этого вы добивались? Хотели заставить меня ревновать?
Прюденс пришла в ужас:
— Конечно, нет, Себастиан. Почему я должна хотеть, чтобы вы ревновали?
— Хороший вопрос. — Взгляд его стал угрожающе холодным. — Но если вы поставили себе такую цель, то вы ее добились.
Прюденс изумленно смотрела на него:
— Вы ревновали, милорд? Он хмуро усмехнулся:
— А какие чувства я должен был испытать, войдя в зал и увидев около вас с полдюжины мужчин?
— Я вовсе не пыталась вызвать вашу ревность, милорд. — Прюденс испугалась, что он так неверно истолковал ее намерения. — Откровенно говоря, я и не догадывалась, что способна на это.
— Неужели? Вы не первая, кто играет в подобные игры. — Себастиан прислонился головой к спинке сиденья и взглянул на жену сквозь опущенные ресницы. — Другие дамы, более искушенные в таких делах, пробовали на мне подобные штучки.
Прюденс расправила бледно-лиловые юбки, вспомнив, как однажды Эстер рассказывала ей о безуспешной попытке леди Чарльзуорси, пользующейся дурной славой, вызвать ревность Себастиана.
— Не сомневаюсь, — тихо произнесла Прюденс. — Равно как и знаю о своих ограниченных возможностях. Мне никогда не приходило в голову, что я могу заставить вас ревновать. — Она испытующе вглядывалась в его холодное непроницаемое лицо. — Я и не представляла, что имею над вами такую власть.
— Как жена, вы имеете надо мной огромную власть, мадам, — сказал Себастиан слишком спокойным голосом. — Мы с вами связаны друг с другом. Раньше, когда другие женщины пытались меня дразнить, я был волен уйти. Но от жены не уйдешь, не так ли?
— Да, так.
Прюденс почувствовала к происшедшему поразительное безразличие. Следовало бы догадаться, что ревность Себастиана основана на гордости и собственнических чувствах, а не на любви.
— Ревностью не стоит забавляться, мадам.
— Себастиан, вы все неверно поняли.
— Неужели?
— Да! — вздохнула Прюденс. — Я купила это платье не для того, чтобы привлекать чужих мужчин.
Он с подозрением, но вместе с тем вопросительно взглянул на нее:
— Тогда зачем?
— Чтобы не выслушивать больше в свой адрес критических замечаний, — задыхаясь, пробормотала Прюденс.
Себастиан не шелохнулся, но внезапно весь напрягся. Прюденс насторожилась.
— От кого? — шелковым голосом спросил он. Прюденс, застигнутая врасплох, поняла, что вступила на скользкую тропу. Может, ее специально заманили в ловушку разговорами о ревности, подумала она. В уме Себастиану не откажешь.
— Ну… от высшего общества, милорд.
— То есть от моей милой тетушки, не так ли? Прюденс забарабанила пальцами по сиденью. Оказывается, в браке с неглупым мужчиной есть свои недостатки.
— Прошу вас, Себастиан, не нужно делать поспешных выводов.
— Черт побери! — Себастиан с быстротой молнии — точь-в-точь хищник, набрасывающийся на добычу, — дотянулся до окна и двумя стремительными движениями задернул шторки.
— Зачем вы это делаете? — резко спросила Прюденс. Не удостоив жену ответом, Себастиан схватил ее за руки и потянул к себе.
— Так я и подумал, что за внезапным интересом к моде что-то скрывается.
— Право, милорд… — Прозрачные юбки Прюденс взметнулись вверх, когда он усаживал ее к себе на колени. Шаль упала, открыв взору соблазнительную ложбинку между грудями. — Зачем так бурно реагировать на то, что я стала интересоваться модой?
— Вы пытаетесь избежать оскорблений от этой старой ведьмы Друциллы, не так ли?
В свете лампы глаза Себастиана янтарно блестели. Следы едва сдерживаемого гнева, а также чувство, отдаленно напоминающее ревность, исчезли.
— Как вы можете называть тетю старой ведьмой?!
— Почему бы и нет? Ведь она действительно ею является. Вы не догадываетесь, что, даже превратившись в бриллиант чистой воды, вы не избежите ее оскорблений?
Прюденс тихонько чертыхнулась. В глазах Себастиана заплясали знакомые веселые искорки. Она поняла, что он хитростью вырвал ее признание.
— Просто я стараюсь одеться так, чтобы вам не пришлось краснеть за свою жену, Эйнджелстоун.
— Я сам знаю, во что вы должны одеваться.
Сквозь тонкую ткань модного бального платья Прюденс отчетливо ощущала возбуждающее тепло его тела.
— Ваше высокомерие становится нестерпимым, милорд.
Его длинные сильные пальцы еще крепче впились в ее талию. Золотая печатка тускло сверкнула в полумраке кареты.
— Вы решили, что если сможете принудить мою тетку не оскорблять вас на людях, то я не буду мстить Флитвудам, не так ли?
— Я не собираюсь отвечать на вашу глупую реплику. Себастиан чуть улыбнулся:
— Мысль неплохая, но разрешите разочаровать вас, моя дорогая: этот номер не пройдет. Друцилла только и ждет удобного случая, чтобы к вам придраться. И не пытайтесь ее урезонить: ничего не выйдет. Если нельзя сказать какую-нибудь гадость по поводу платья, она найдет другой повод. Мерзкая натура.
— Вряд ли ваша тетушка придумает что-то более оскорбительное о моем платье, чем сказали вы. — Прюденс попыталась поправить в волосах бледно-лиловое перо.
— Положение мужа дает мне некоторые привилегии, дорогая.
— Об этом можно поспорить. — Она нерешительно посмотрела на него. — Скажите мне правду: вы действительно считаете, что вырез слишком глубокий?
— Чтобы появляться в этом платье на людях — да. — Себастиан с мрачной решимостью взглянул на ее нежную грудь. — Однако практическую пользу из этого выреза, похоже, извлечь можно.
— Практическую?
— Он открывает взору соблазнительную картину. — С этими словами граф запустил руку в глубокий вырез.
Прюденс почувствовала, как ее пронзило острое желание:
— Себастиан, прекратите! Вы не должны этого делать здесь, в карете.
— А почему? Карета будет еще с полчаса тащиться домой: дорога сильно загружена. Да и туман сгущается, так что поездка может занять еще больше времени. — Он осторожно потянул за вырез платья, обнажив грудь.
