как задумывала это изначально.
А ведь действительно, Дамес бы поступил точно так же? Понятное дело, что традиции и всё такое, но ведь это уже не в какие ворота не лезет! Звёзды, если я заменю Айну брачной ночью, это не значит, что я смогу и дальше уберегать её от Ориаса. Но, может, хотя бы пару лет…
Я запнулась, застыв посреди коридора. От жуткого осознания, что Ориас теперь будет править как минимум лет тридцать, а то и пятьдесят, неприятно засосало под ложечкой. И неужели всё это время мне придётся быть рядом с ним? Наверное, я бы и согласилась, будь это прежний Ориас, но не этот. Этого я опасаюсь до сих пор. Он слишком непредсказуем, и ужасно упёрт. Ну вот как с ним договариваться?
Дойдя до своей комнаты, я уже заготовила речь, но на моё удивление внутри никого не оказалось. Так, а где Айна? Пробежав взглядом по комнате, я заметила на столе голограмму с искрящимися буквами: «Она у меня».
В прежней жизни я бы посчитала это за угрозу, а сейчас… от угрозы, конечно, далеко, и всё равно я прибавила шаг, отчего–то волнуясь. Звёзды, меня не было от силы полчаса! Так когда он… когда он вообще успел?!
Двери распахнулись передо мной, и я влетела в кабинет, тут же неуверенно замерев.
– …переливается видишь как? Это сталь из чешуи стеклянного змея. Если присмотреться, внутри можно увидеть его жилы для укрепления лезвия. Рукоять же сделана из кости, – держа в ладонях свой коллекционный меч, увлечённо рассказывал Цербер. Напротив него, подперев кулачками подбородок, сидела Айна. – Это лезвие подарил мне один из сынов Барона, когда я… впрочем, не важно. Так, а что у нас тут?
Аккуратно положив меч на свой стол–хрусталь, Цербер взял белоснежный клинок.
– А этот сделан из кости самого айова ещё до того, как они стали ценным видом. Говорят, он может рассечь само пространство, но это лишь легенда. Такой нож не для борьбы, хотя кость весьма крепкая…
Я прокашлялась, привлекая к себе внимание.
– Надо же, кто пришёл… Не присоединишься, Шпилька? – тут же растянув чёрные губы в улыбке, поинтересовался Цербер.
– Не сейчас… я договорилась с Ориасом насчёт церемонии, – взглянув на Айну, как можно бодрее произнесла я. – Тебе не о чем волноваться. Цербер, на пару слов.
– Ничего не трогай, – пригрозил тот, поднявшись с пола и вслед за мной выйдя в пустой коридор. Привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки, он поинтересовался: – Какая–то ты не больно весёлая.
– Да ну? – хмуро спросила я.
Цербер вздохнул, кивнув на дверь.
– Ты так рьяно её защищаешь, что готова на всё.
– А кто тогда её защитит? Ты? – даже усмехнулась я. – Что–то не припомню, чтобы ты церемонился с детьми. У тебя свои то были?
– Не видел смысла их заводить… мороки много, хотя ради таких моментов порой и подумывал.
Мы замолчали, прислушиваясь к пугающей тишине коридора и смотря на необычайно хмурое небо Файи. Всё было серым, и дома скрывались не то в низких облаках, не то в белом тумане.
– Что ты предложила Ориасу?
– Заменить Айну ночью.
Взгляд Цербера стал задумчивым.
– Возможно, это и правильно…
– Я хочу, чтобы ты пошёл с нами и забрал Айну, – перебила я.
– Не доверяешь Императору? – даже усмехнулся Цербер.
– После всего, что произошло? Нет, не доверяю, и вряд ли когда–нибудь снова доверю.
Вздохнув, я зашагала к себе, бросив через плечо:
– Приведи её потом обратно.
2
Пальцы онемели от холодной воды пруда. Плотно сжав зубы, я аккуратно плела венок из голубых цветов с белоснежными стеблями, которые то и дело приходилось опускать в воду, иначе они становились жёсткими и неудобными. Венок нужен был для ночи, и по идее плести его должна была Айна. Вот только не она сегодня ляжет с Ориасом, так что плела до судороги в пальцах я.
В воздухе раздался музыкальный звон, заставивший испуганно вскинуть голову и взглянуть на возвышающийся за деревьями белый дворец. Сжав руки на венке, я отвернулась, стараясь расслабиться и не думать, что Ориас будет крайне зол моим отсутствием на церемонии. Впрочем, я ясно дала ему понять, что мне это не нравится, вот пускай и делает выводы.
Скрывшись в саду за дворцом, я всё утро рвала нужные мне цветы, которые должны были сочетать в себе белый цвет Грандерилов и их голубые глаза. Смотря на эти цветы, я понимала, что это мой цвет, словно судьба решила взять и весьма жестоко пошутить.
В памяти всплыли слова Гейлерина.
Судья Грандерилов.
Вот только мне не дано выбирать, кто будет жить, а кто умрёт.
Закрепив венок и насухо вытерев холодные онемевшие руки, я направилась в сторону дворца. Коридоры были скупо украшены цветами в вазах, и в воздухе стоял приторный аромат духов и пряного дыма. Я несколько раз чихнула, подавив выступившие слёзы и дойдя до своей комнаты. У неё дежурили двое Завоевателей, и только я собиралась прогнать их, как двери раскрылись, и ко мне, одетый в чёрно–изумрудные одеяния, вышел Цербер. Как всегда гордый, холодный и непоколебимый. Словно не он на досуге с таким увлечением рассказывал Айне о своей коллекции, которую ещё давным–давно показывал мне. Я тогда так же восторженно слушала, мечтая тоже стать легендарным пиратом. А стала легендарной убийцей Императора.
– Он недоволен, – негромко произнёс Цербер, и его разноцветные глаза сверкнули.
– Не сомневаюсь, – ответила я, собираясь войти в комнату, как Цербер схватил меня за руку, оттащив подальше от дверей.
– Он тебе не по зубам, Шпилька, – прошептал мне на ухо глава Мародёров. – Не стоит его злить понапрасну.
– Не думаю, что он сделает мне больно.
Цербер посмотрел в мои глаза, и у меня мурашки по коже пробежались от этого взгляда. Его маска вдруг дала трещину, и на несколько секунд мне предстал усталый, исполненный горем и самоненавистью иномирец, отягощённый своей вечностью. От неожиданности я даже оробела, не возразив, когда Цербер положил на мою спину ладонь, не спеша уводя подальше от чужих ушей.
– Шпилька, не строй из себя ту, кем ты не являешься… я знаю тебя давно. Знаю, что в первую очередь ты спасаешь свою шкурку, а потом уже думаешь о других.
– А ты не думал, что
