Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Уладив немногочисленные формальности, запираюсь в гостиничном номере. Так и не добравшись ни до душа, ни даже до постели, падаю на ковер, перекатываюсь на бок, потом – на другой, валяюсь в ногах у тутошней мебели, с наслаждением вытягивая конечности, и судорожно, по-рыбьи зеваю. Засыпаю и лишь потом вспоминаю, что надо бы закрыть глаза. Но поздно, дело сделано, и я сплю, глядя на сочащуюся солнцем бледную штору. Это зрелище заменяет мне сновидения, а потому три часа спустя я просыпаюсь в прекрасной форме. Именно в такие минуты и следует переворачивать мир, если очень приспичило.
Но у меня на сегодняшний вечер совсем иные планы.
Иду в душ, одеваюсь, не потрудившись обсохнуть: куда бы я ни пошел, путь мой будет пролегать через настоящее пекло. К четырем часам пополудни в южном городе начинает плавиться асфальт, небо утрачивает цвет, а тени – очертания. Поэтому, добравшись до стойки дедушки Арно, я заказываю одну микроскопическую порцию кофе и три стакана ледяной воды. Первый выпиваю жадно, залпом, как пес, чудесным образом излечившийся от водобоязни. Вторым запиваю кофе. Третью порцию медленно цежу сквозь зубы, словно бы стараюсь запастись холодом впрок, промерзнуть – не до костей даже, до воспоминаний.
Как ни странно, мне это удается: последний глоток воды вызывает у меня легкий озноб. Довольный результатом, выхожу на улицу. Есть надежда, что первые полторы минуты скитаний по раскаленным тротуарам я как-нибудь выдержу.
В синем киоске с древней, давно уже утратившей актуальность, надписью «Союзпечать» покупаю карту города. Толстая женщина, помещенная внутри этой действующей мини-модели адского котла, вероятно, ведет свой род от саламандр: я руку обжег о прилавок, а ей – хоть бы хны…
Устроившись в тени облезлого платана, «бесстыдницы», как называли его местные старики в годы моего-чужого детства, определяю собственное местонахождение. Обнаруживаю, что ехать никуда не нужно: я почти в самом центре. До улицы Маяковского, по которой я твердо вознамерился прогуляться, рукой подать. Хорошая новость. Меньше всего мне хотелось бы сейчас помещать собственное белковое тело в доменную печь автомобиля, который все это время простоял на солнцепеке. Металл пока не начал капать на тротуар, но к тому явно шло.
Примерно уяснив маршрут, прячу карту в нагрудный карман. Поднимаюсь, иду по солнечной стороне улицы (а что делать, они обе – солнечные). Несколько кварталов спустя с удивлением понимаю, что так и не вспотел. Мне по-прежнему не жарко. Напротив, меня все еще знобит, как в кафе, после третьего стакана воды. Странная, но приятная несообразность. Возможно, мне досталось тело со встроенным кондиционером, а я, дурак, не заметил. Недооценил своего двойника. Он был парень не промах. Знал, что по-настоящему важно, а что – суета.
Задумавшись, сворачиваю на улицу Шевченко. У ступенек, ведущих в некое хтоническое заведение – не то подземелье гоблинов, не то просто пункт приема стеклотары, – толкутся измятые, нетрезвые богочеловеки. В прозрачных очах изнуренных жарой алкашей таятся такие бездны – куда уж нам, дешевым призракам, недоосуществившимся вероятностям…
Ирония моя была скорее защитного свойства: прежде я и правда высокомерно воротил рыло от человечьего мусора, но сейчас вдруг загривком почувствовал подлинность их скудного бытия, достоверность душевной муки, искренность бушующих здесь страстей. Содрогнулся, осознав, что никчемные пьянчужки нередко получаются из наилучшего человеческого материала, из великого обещания, которому не удалось сбыться. После этого, вероятно, включается программа самоистребления. Собственно, всякий человек – саморазрушающаяся конструкция, просто у этих ребят она работает в интенсивном режиме.
Мне хотелось не то плакать, не то молиться, но, разумеется, я не сделал ни того, ни другого. Лишь немного замедлил шаг, вглядываясь в одутловатые, бессмысленные лица. «Смотри и запоминай, – говорил я себе, – так выглядят люди, которым не удалось разбудить своих демонов. Которым не посчастливилось докричаться…»
Один из алкашей, грузный, сутулый, лысый, одетый в реликтовые джинсы и нечистую голубую майку, словно бы прочитал мои мысли и с ужасом отшатнулся, давая мне дорогу. Оступился, упал кверху брюхом, нелепо раскинув дряблые руки. Его товарищи сипло загоготали. Мне немного полегчало, и я отправился дальше.
Прошагав еще несколько кварталов, я обнаружил, что окончательно замерз. Невероятно, но факт: по мере приближения к улице Маяковского я покрывался гусиной кожей. Ни единой капли пота не выступило на моем лбу, хотя, теоретически говоря, температура была градусов сорок в тени. Ну, тридцать восемь – минимум.
Ну да. Обычно, когда игрок приближается к цели, ему говорят: тепло, еще теплее, горячо! В моем случае все наоборот. Вероятно, просто потому, что теплее, чем есть, быть не может, – примерно так я объяснил себе этот феномен. Не могу сказать, будто ответ меня удовлетворил, но меньше всего на свете хотелось мне сейчас докапываться до истины. Отмазался – и ладно…
78. Спандармет
…земля – постоялый двор бога…
Мимо знакомой веранды безымянного ресторана, где, как выяснилось, любят коротать вечера местные мертвые девушки, я пролетел пулей, стараясь не задерживать взор на силуэтах немногочисленных посетителей, да и своего лица им не показывать. Общение с дружественными трупами не входило в мои ближайшие планы. Дурная трата времени. Не все чудеса нуждаются в тщательном исследовании. Только некоторые.
Сегодня я был намерен сконцентрироваться на изучении улицы Маяковского. Я смутно помнил, что она каким-то образом связана с Нижним Городом, о котором я, в свою очередь, не знал почти ничего.
«Магистральная развязка», «перекресток между мирами» – такие определения содержались в одном из секретных файлов моего компьютера. Этого было достаточно, чтобы начать путешествие «не знаю куда», неведомо зачем именно с улицы Маяковского. Больше неоткуда. «Если даже ничего здесь мне не откроется, пусть это место станет точкой отсчета», – думал я.
С такими мыслями я ступил на проезжую часть улицы. Зашагал неторопливо по разделительной полосе, благо охотников ездить на автомобилях в этот знойный час не было вовсе.
79. Сраоша
Он воздвиг особый дом…
Прогулка по полустертой границе между тем и другим пошла мне на пользу. Еще одна прореха в памяти затянулась тонкой розовой кожицей и, как всякая заживающая рана, зудела, не позволяя отвлечься. Я вспомнил, что это была за улица.
Теперь мне казалось, будто я всегда знал, что одна сторона улицы Маяковского – сейчас она была слева – в это время суток обычно выглядит людной и оживленной. Летом здешнее небо пестреет лоскутами парусиновых тентов, земля же уставлена столиками кафе. Между небом и землей, соответственно, помещаются голуби, воробьи, вороны, дети, старушки, собаки и городские бездельники, чей имущественный статус не позволяет прожигать жизнь в более пафосных местах.
Эти кадры из моих личных архивов примерно соответствовали актуальному положению дел. Разве что кафе уже не слишком походили на пристанища для бедных студентов, да окрестные торговки не сидели больше на своих табуретах: то ли убогий их товар перестал пользоваться спросом, то ли городские власти сочли, что мешки семечек и розовых вареных рачков скверно сочетаются с гламурными витринами новорожденных бутиков.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
