просыпалась, мучимая, разъедающим душу, вопросом — что значил наш последний разговор?
Утро понедельника встретило меня тупой болью в голове и за ребрами, а еще пустым экраном моего мобильного. От Егора ни строчки. Почему же он мне не написал? Хоть бы одну единственную несчастную смску отправил. Ведь мы же теперь были вместе и я закономерно ждала от парня внимания к своей персоне. Но его не было, и сомнения разъедали меня, словно токсичный яд.
Конечно же, целый день я только и делала, что витала в облаках, да проверяла свой телефон каждые пять минут, если не чаще. А еще успела до невозможности накрутить себя, где можно и нельзя, в голове прокручивая уже миллион вариантов развития событий.
Что будет дальше? Вдруг он получил всё, что хотел? И вообще, мы встречаемся или… или как? Боже, ну отчего меня так ломает и крутит?!
К вечеру мозги настолько распухли, что я уже хотела сама набрать Сечина, но вовремя одёрнула себя, стараясь заняться своими рабочими обязанностями, чтобы хоть как-то отвлечься от амурных терзаний.
Да всё нормально! Вот придет вечер, и он обязательно объявится. Позвонит. Напишет. Или может даже приедет под мои окна, а потом обнимет и скажет, что тоже безумно обо мне скучал. Да, так и будет.
Наверное…
Я была на грани срыва, когда опечаленная зашла домой, потому как не увидела знакомого Гелендвагена у своего подъезда, а затем удивленно воззрилась на Аксинью, а она на меня. Вот же черт! Дико признавать это, но все мои мысли были о другом. Лишь сейчас, вернувшись домой к нашей бабуле, я поняла, что мы не виделись и не переписывались всё это время с лучшей подругой. Аж с самого моего внезапного исчезновения. Странно, что Аксинья первая меня не хватилась. Такое на неё не похоже.
Бронштейн сидела на кухне, молча поглощая фисташковое мороженое прямо из ведерка. Уже почти всё слопала. Она не выглядела моей любимой привычной Акси. Задумчивая, взгляд стеклянный, словно и не здесь вовсе, а в каком-то астрале. Всё равно, что зомби.
— Привет, — вымыв руки, сажусь за стол напротив неё.
Хозяйская кошка тут же прыгает ко мне на колени, принимаясь ласкаться то так, то этак. Чешу подлизу за ушком и та довольно мурлыкает, сворачиваясь в клубок.
Успокаивает.
— Привет, — запоздало отвечает Акси. — Как работа?
— Нормально. А ты как?
— И я тоже нормально, — выдает это и тут же замолкает, продолжая вкидывать в себя ледяное лакомство.
— И ты даже не спросишь меня, где я была все выходные? — спрашиваю, надеясь немного растормошить Акси, а заодно и себя.
— А тебя что не было? — она пожимает плечами.
— Нет, — качаю головой.
— Прости, я не заметила, так как сама зашла домой только полчаса назад.
— Где была?
— У бабули в деревне, — цедит сквозь зубы.
— М-м…
Молчим минут десять, после которых я тоже достаю себе ложку и начинаю вместе с подругой поглощать мороженое.
— Ты у матери была? — наконец-то поднимает на меня грустные глаза Аксинья.
— Нет, — отвожу взгляд.
Секунд десять растягиваются между нами в целую вечность, за которую Бронштейн все-таки складывает очевидное с невероятным. А затем охает, выпучив глаза, так что кажется, словно они у нее сейчас вывалятся, как у ши-тцу.
— Да ладно!
— Угу, — киваю я и откидываю от себя ложку, закрывая вспыхнувшее лицо ладошками.
— Зарецкая! — буквально орёт она.
— Да тише ты. Я сама в шоке.
— Ну все. Всё! Я чуть выдохнула. Теперь можешь вещать, — но через пару секунд, за которые я все еще не говорю ни слова, Акси снова взрывается и начинает трясти меня, словно мешок с костями, — Рассказывай же скорей, не молчи! Иначе меня разорвет от любопытства!
Глупо хихикаю, но подчиняюсь, во всех подробностях описывая Бронштейн то, что произошло между мной и Егором. Ну или почти во всех. Некоторые пикантные подробности всё же опускаю.
— И тебе понравилось? — с каким-то лихорадочным блеском в глазах спрашивает подруга.
— Да, — киваю и смущённо зажмуриваюсь.
— Насколько сильно?
— Сильно, Акси, — хриплю я, воскрешая в своей голове все, что пережила в этот уикэнд.
— Оцени по шкале от одного до десяти, — никак не может угомониться эта ненормальная.
— На двадцать, — честно выдаю я и мы оби зависаем, разглядывая друг друга во все глаза.
— Так, и что значит, вы теперь встречаетесь? — прищурившись, нарушает затянувшуюся тишину между нами Аксинья.
Задумчиво жую губу и не знаю, что мне ответить подруге. Потому что я бы хотела, чтобы это так и было, но… нахожусь сейчас в подвешенном состоянии. Между небом и землей. Ведь Сечин так и не объявился со вчерашнего вечера. И только ему решать, останусь ли я на пушистых облаках, или просто рухну со своих небес, разбившись об острые скалы и разлетаясь на куски.
Мы провели вместе чудесные сказочные выходные, бесконечно наслаждаясь друг другом. Не хотели возвращаться в город и расставаться, даже на ничтожную пару минут. Господи, мы же постоянно целовались и практически не вылазили из постели. Едва переводили дыхание, чтобы привести себя в порядок и поесть. Но какая там еда, да? Нами правил совсем другой голод. Животный, дикий, необузданный! Мне кажется, он до сих пор внутри меня. Я помню губы Егора и руки, как сплетались наши тела, его ласковый шепот и обещания, что все будет хорошо. И я ему верила, черт возьми. Безоговорочно. Я глупая, да? Безнадежно..
— Ау, приём! Как слышно? — Акси щелкнула пальцами прямо перед моим носом. — Ляля, ты со мной вообще или уже давно благополучно отбыла на Юпитер?
— Ой, прости, — извиняюще посмотрела на подругу. — Я задумалась.
— День и ночь в своих мечтах, — затянула Акси знакомую песню. — Летала я в облаках…
— Очень смешно, ни в каких облаках я не летаю. Правда задумалась.
И не важно о ком именно…
— Обыкновенных, — усмехнулась Акси. — Розовых облачках посреди цветной радуги, где скачут маленькие единорожки, а феи бросают в воздух золотистую пыльцу.
— Чего? — недовольно протянула.
— Это любовь, детка. Ты мне лучше скажи, что теперь между вами? У вас отношения?
Я бы сама хотела это знать. И Акси закономерно переживает за меня, прекрасно понимая, что за зверь такой
