Но у Лангсдорфа сжалось сердце — его гордость, броненосец, что прежде назывался «Адмирал граф Шпее», ощутимо потерял ход, на нем опять горел многострадальный ангар, что во всех боях буквально притягивал вражеские снаряды как магнит.
— Они уходят!
Видимо, с тяжело поврежденного «Дифенса» адмирал Арбетнот передал приказ — «Минотавр» и «Герцог Эдинбургский» резко увеличили скорость, явно больше двадцати узлов. Два скаута, ожесточенно дымя трубами, прорывались чуть ли не у самого берега, стараясь избежать огня германских гросс-крейсеров. А вот «Дифенс» уйти уже не мог — он заваливался на борт, команда начала прыгать в волны.
— Радиограмма с «Фатерланда»! «Поломка двух дизелей»! И получено сообщение от аэроплана — «из пролива вышли броненосец и два «каунти», идут на ост», — доклад оглушил Лангсдорфа, и он начал быстро просчитывать варианты. В погоню может пойти лишь один «Блюхер» — сейчас он в состоянии выдать 23 узла. Машины двух крейсеров Шпее изношены в долгом плавании, и скорость в 19 узлов долго выдержать не смогут. Дизеля «Фатерланда» тоже не в лучшем состоянии, а сам «карманный линкор» стоит поберечь — лишние попадания ему совсем ни к чему.
А вот британские крейсера явно наращивали ход, а у них по паспорту 23 с половиной узла, пусть даже на два меньше из-за повреждений, но их сможет догнать лишь один «Блюхер». И будет нещадно избит, может потерять ход — а от пролива идет навстречу эскадра из трех вымпелов, и тогда роли переменятся. А то и хуже — у врага четыре двенадцатидюймовых пушки, способных изуродовать любой германский корабль до полной невменяемости». И тут же в голове проявилась холодная мысль — «умеешь считать до десяти, остановись на семи».
— Огонь прекратить! Пусть уходят — нам лишние повреждения ни к чему! Представим дело подводным лодкам, бомбардировкам с воздуха и ночным атакам. «Лейпцигу» и эсминцам немедленно начать спасение экипажей потопленных крейсеров. Незамедлительно, — веско произнес контр-адмирал Лангсдорф. И тут ему показалось, что стоявший рядом командир «Блюхера» вздохнул с нескрываемым облегчением…
Командующий Экспедиционной Эскадрой
вице-адмирал Мур
Фолкленды
— Годдем! Это острова смерти!
Теперь вице-адмирал Мур с нескрываемым уважением и опаской относился к своему противнику — адмирал фон Шпее оказался необычайно предусмотрительным и талантливым флотоводцем. Предварительно заминировать пролив и бухту, соорудив закрытые огневые позиции на берегу, натыкав везде этих дьявольских пулеметов, что срывали попытки штурма десанта в зародыше, атаковать с воздуха бомбами аэропланов, вывесив в ночном небе осветительные шары, каковые английские матросы стали с нескрываемым страхом называть «люстрами». Да еще эти «ножницы» — приспособления на торпедах для резки противоторпедных сетей — бедняга «Альбермал», затонувший у берега по верхнюю палубу, получил такой «гостинец» в борт от малого миноносца, что с другими как-то незаметно проскочил через охранение траулеров у самого берега.
За три дня, прошедшие с часа высадки, потери среди кораблей Ройял Нэви росли снежным комом — и одним возможным предательством среди чиновников Адмиралтейства их не оправдать. Гунны воевали совсем иначе, чем он ожидал. Постоянные ночные бдения выматывали экипажи — в любой момент с неба могли упасть бомбы, попадания которых были неприятными для броненосцев и крейсеров, и смертельно опасными для небольших эсминцев и траулеров. Непрерывные атаки малых миноносцев чуть ли не каждую ночь, обстрелы с вражеских гросс-крейсеров, набеги «городов» и эсминцев, что постоянно устраивали короткие стычки со скаутами и «таунами», и тут же бежали сломя голову из пролива, провоцируя английские корабли на погоню с ночным сражением.
Преследовать легкие силы гуннов Мур категорически запретил — гибель трех лучших броненосных крейсеров с контр-адмиралом Арбетнотом, что отказался покидать тонущий «Дифенс», многое показала. Бой один на один с быстроходным рейдером смертельно опасен — одиннадцати дюймовые снаряды вскрывают броню как консервную жесть. Да и башни укомплектованы самыми наилучшими артиллеристами кайзерлихмарине — необычайная точность его огня ошеломила офицеров, прорвавшихся с боем «Минотавра» и «Герцога Эдинбургского».
Так что попробуй догнать немцев, если из серого утреннего тумана в любую минуту может показаться вражеский быстроходный линейный рейдер. Да и нарваться в предрассветной дымке на броненосные крейсера самого адмирала Шпее более, чем вероятно. Не потому ли гунны постоянно провоцируют, как бы вызывая британскую эскадру выйти в море, и сразится с ними там — в «честном бою»?
— И попасть под атаку германских субмарин, которых здесь как полярных китов?! Ходят чуть ли не стаями! Нет уж, за такое безумство меня накажут незамедлительно!
После потопления трех броненосных крейсеров U-9 Адмиралтейство издало жесткие приказы — во избежание атак субмарин ходить переменными курсами, экипажи торпедированных кораблей спасать только малыми судами, по водоизмещению не больше эсминца. Терять от атаки беспомощный на малом ходу корабль, направленный на спасение других, было не просто вероятным, а неизбежным событием.
Нагло и дерзко вели сейчас себя немецкие субмарины, что в надводном положении, но на безопасной дистанции от огня английских орудий, бродили с норда. Выслать для их уничтожения эсминцы при поддержке пары «таунов» можно было в любую минуту — но вдалеке ходили два грозных гросс-крейсера, что время от времени с запредельной дистанции отправляли пару фугасных снарядов в скопище транспортов, укрывшихся в проливе и бухтах — и частенько попадали в очередную жертву. Причем, обстрелы велись и ночью, и среди белого дня. Хорошо, что разгрузку почти всех трампов, за исключением угольщиков, удалось закончить.
На берег перешли все стрелки бригады генерала Гофа и морские пехотинцы. Полностью сгрузили полевую артиллерию, боеприпасы и продовольствие, с помощью лебедок извлекли лошадей — дальний переход выдержало лишь две трети животных. Их долго выхаживали на берегу — тянуть орудийные запряжки кони сейчас не могли, плавание совершенно измотало скотину. Потому и появилась задержка.
Плацдарм удалось значительно расширить — корабельная артиллерия надежно защищала высадившихся пехотинцев. Обнаружили и захватили разбитые в хлам позиции береговой артиллерии — с десяток обычных корабельных 105 мм и 88 мм орудий — но установленных на бетонных основаниях заблаговременно. Да и подготовленные на берегу позиции пулеметов впечатляли — не один день, целые недели потратили на их подготовку, привезя бревна и листовое железо.
Среди англичан стойко начали ходить разговоры о предательстве, причем офицеры такие речи не пресекали. Да и как пресечешь, если в бухте торчали из воды трубы потопленного броненосца и полудюжины транспортов, если в проливе погибли два эсминца и несколько траулеров, если волны до сих пор выбрасывают на берег обломки баркасов и шлюпок, а под водой покачиваются на якорях не вытраленные смертоносные мины.
