опомнился.
— Интересная игрушка. И много ли в этой коробке разных историй?
— Много. Если потребуется, я ещё принесу.
— Занятно, занятно. Интересные безделицы, — Налим улыбнулся, откинул голову, будто задумавшись. — Симпатичные игрушки. Я тебя уже практически простил, дурачок. Но всё равно немного злюсь. А чтобы простить совсем… — он закрутил головой по сторонам, будто пытаясь сообразить, что бы такого выдумать. Взгляд его упал за окно и застыл. Валерка тоже посмотрел — там как раз возле машины прогуливалась Алиса. Девчонка что-то чертила носком сапога в снегу, хорошенькая, как на картинке. Щёки чуть раскраснелись от мороза, ушки на голове время от времени подёргиваются, когда лисичка прислушается к какому-то шуму.
— Вот, её хочу, — удовлетворённо кивнул сам себе Налим, — Красивенькая, хрупкая, как статуэтка. Приведи мне её в пятницу. Приодень её там покрасившее, да помой хорошенько. Люблю, чтобы чистое было. Где живу, знаешь?
— Знаю, — кивнул Птицын. Парень внезапно как-то даже успокоился. — Что ж, тогда на сегодня разрешите откланяться, уважаемый Налим⁈
Водяной этак брезгливо подёргал пальцами-сардельками — дескать, свободен.
Парень вышел из ресторана, беспечно посвистывая, и улыбаясь выглянувшему из-за туч солнышку. На душе было спокойно и радостно.
Глава 27
В которой Валерке приходится со всеми договариваться
Демьян удивлённо уставился на довольную Валеркину физиономию.
— Неужто получилось⁈
— Неа, — помотал головой Птицын. Он сел за руль, дождался, когда усядутся Демьян с Алисой. — Не договорились.
— Чему ж ты тогда так радуешься? — удивился Демьян.
— Радуюсь, что не нужно будет больше унижаться. Давайте всё обсудим с кланом, хорошо? Чтобы мне не повторяться лишний раз.
Спутники, недоумённо переглянувшись, согласились, тем более потерпеть осталось не так уж долго.
Валерка дождался, когда все соберутся в главном зале. День в самом разгаре, вурдалаки старательно что-то мастерят. Птицын обвёл взглядом зал — здесь стало по-настоящему красиво. Андрей Иванович с ребятами даже люстру на сотню свечей сохранил и переделал под электрическую. При этом каким-то образом ухитрился проводкой не испортить красивейшие барельефы на потолке. «Всё-таки странные люди здесь жили, — отстранённо думал Птицын, — это ведь не какой-нибудь дворец. Даже не вокзал — просто водокачка. Да, объект важный — отсюда питалась водой вся верхняя часть города. Сейчас вон больше половины вынуждена одними колодцами обходиться! Но всё равно — это просто водокачка. Что-то я не слышал, что бы у нас всё так украшали…»
Мысли парня были прерваны недоумённым покашливанием — оказывается, пока он разглядывал потолок, все собрались за столом, и ждали, получается, только Валерку.
— Нда. Друзья мои, у меня для вас новость. Всего одна, но, как водится, паршивая, — начал Птицын. — Договориться с управляющим, его светлостью Налимом, не вышло. Условия, которые он выставил, я принять не могу. В связи с этим, во-первых, приношу всем свои извинения. — Валерка даже встал и слегка поклонился. — Это целиком моя вина как человека, который взял на себя ответственность за клан. Однако здесь уже ничего не изменишь, поэтому жду ваши мысли по поводу того, что мы будем делать дальше.
Птицын слегка поёжился. Все смотрят на него молча — вурдалаки, по большей части, недоумевают. Явно не совсем понимают, что именно произошло, и как это вообще их коснётся. Алиса бледна. Чего-то боится. Интересно, чего именно? Андрей Иванович и Демьян серьёзны, правда, у последнего в глазах проглядывает что-то ироничное. Ирония не злая — он, скорее, заинтересован.
— Ладно, — выдержав паузу, продолжил Птицын. — Я попробую описать варианты, которые у нас есть. Ну, или мне кажется, что они у нас есть. Демьян, Алиса, поправьте, пожалуйста, если я где-то ошибусь?
Упырь с яломиште синхронно кивнули. Демьян добавил:
— Княже, ты, когда назвал Налима его светлостью, слегка ошибся. Его светлость — это либо дальний родственник царя, либо владетель крупных территорий, которые входят на правах автономий в состав государства. То бишь герцогства. Налим совершенно точно не является родственником царя, а потому и не может быть герцогом. Его светлостью его именовать неправильно. При посторонних старайся не называть его так, это может принести проблемы и тебе и ему. Но на Налима-то нам наплевать, а вот нам дополнительных проблем ещё и от центральной власти точно не нужно. Официально он вовсе не принадлежит аристократии, но, поскольку занимает должность управляющего, ты ничего не нарушишь, называя его князем или благородием.
— Принято, — задумчиво кивнул Валерка, переваривая новую информацию, — Учту. Но если нет других замечаний, я продолжу. Положение у нас следующее. С аристократией я поссорился. Соответственно, дел с нами они иметь не будут. Мы не сможем с ними торговать, обмениваться, ну и в гости ходить и всё такое, это вы в курсе уже. Это было неприятно, но раньше нас не слишком беспокоило, потому что я считал, что мы спокойно сможем обеспечить себя всем необходимым на местном рынке, у бесклановых жителей города. Вот только оказалось, что я не учёл одной детали, а именно — его благородие, господин Налим. Он вращается в высшем обществе, имеет в нём немалый вес, а уж на территории, которой управляет — и вовсе практически царь и бог. Демьян, я понимаю, что при посторонних так говорить не стоило, — прервал парень поднявшего было голову упыря. — И теперь, начиная с субботы, мы можем оказаться в полной изоляции — такой мне выдан срок для выполнения условий «дружбы», которые я выполнить не могу. Это, так сказать, предыстория. Теперь, собственно, варианты.
Валерка ещё на пару секунд замолчал, собираясь с мыслями.
— Первое. Мы остаёмся здесь. Снабжение — только из верхнего мира. Вы все знаете, что на той стороне у нас пока достаточно денег, прокормиться сможем. Здесь же мы будем сидеть как в осаде. Любые контакты только с неместными — ну, как, например, албасты. Если я не ошибаюсь, Кстово не входит в юрисдикцию господина управляющего. Второй вариант — мы можем бросить всё здесь, и переехать в Кстово. Или, скажем, на Бор. Начать всё сначала, только в городах поменьше, и не совершать тех ошибок, которых я наделал здесь. Сложностей, к слову, будет довольно много, и первая из них — здесь всё слишком близко. Боюсь, дойдут слухи. Третий вариант, он самый худший. Перебраться обратно в верхний мир. Нам всем он подходит плохо — мне нужно время от времени переходить границу, вам тоже комфортнее находиться на тёмной стороне, а наверху вы можете только гостить. Впрочем, мы можем основать собственное поселение тёмной стороне — например, в заброшенной деревне Ляхово. Там, конечно, какая-то нечисть поселилась, и довольно жуткая, но, думаю, мы её выведем. Тем более питалась эта нечисть от мары, а той больше нет.
Птицын снова замолчал, предоставляя спутникам оценить предложение.
— Это все предложения, княже? — уточнил Демьян.
— Нет, — покачал головой Валерка. — Есть ещё одно. И для меня оно самое привлекательное. Только не думаю, что оно разумное. Нет, убивать Налима нельзя, это я уже понял. Но и сдаваться без боя не хочу. Я хочу сделать так, чтобы его благородие, управляющий Налим, передумал. Пожалел о своём поведении и извинился. Нет, всё не так. Я хочу, чтобы он сломался. — Птицын сначала услышал, как затрещало дерево, и только потом опустил глаза. Оказывается, он слишком сильно сжал руку. На толстой деревянной столешнице остались глубокие вмятины от пальцев. Подняв глаза, парень ещё сильнее устыдился. Даже Демьян слегка отодвинулся. Вурдалаки, Алиса, и Андрей Иванович, уже не сидели за стульями, а стояли поодаль.
— Кхм, княже, — попросил Демьян. — Ты свою силушку-то поумерь. Мы-то тебе не враги. А то так и до конфуза недалеко, а у нас тут Алиса. Писаться при девушке — это совсем позор.
— Да я сама чуть не описалась, — призналась девушка.
— Да я, вроде, ничего… — озадаченно протянул Птицын.
— Это сейчас ты ничего, — объяснил Демьян. Упырь, кажется, немного расслабился, да и остальные вернулись за стулья. — А минуту назад тут сама смерть говорила.
— Ладно, не важно, тогда, — кивнул Валерка. — Что думаете? Какой вариант выбирать? Вы знаете, вы, наверное, обсудите между собой, ладно? А я пока выйду, чтобы вам не мешать.
Валерка тяжело поднялся из-за стола, вышел на природу. Ветерок с реки приятно холодил лицо. «Рожа-то сейчас, небось, красная, как помидор, — подумал Птицын. — Ещё бы,
