Я удивленно смотрел на него, не говоря ни слова. Не смеялся ли он? Нет, так не стал бы шутить индейский вождь. Или это означало новое испытание? Но и такое предположение казалось невероятным.
– Мой молодой белый брат ничего не отвечает, – продолжал он, – разве мое предложение неприемлемо?
– Нет. Оно вполне приемлемо. Но я не могу поверить, что это говорится серьезно.
– Почему?
– Как же смогу я окончить то, из-за чего мои товарищи были наказаны смертью? Совершить дело, которое ты так строго осудил при нашей первой встрече.
– Ты работал тогда без разрешения того, кто владеет страной. Теперь же это будет тебе позволено. Это предложение не мое, а моего сына Виннету. Он сказал, что нам не повредит окончание прерванной работы.
– Это ошибка. Дорога будет построена, и белые придут сюда.
Инчу-Чуна мрачно потупился и после короткой паузы добавил:
– Ты прав. Мы не можем препятствовать ограблению, сначала они высылают небольшие отряды вроде вашего, которые мы можем уничтожать. Но это не меняет дела. Потом они придут толпами, и мы должны будем отступить, чтобы не быть раздавленными. Но и ты не сможешь изменить дела. Или ты думаешь, что они не придут, если последует твой отказ измерить этот участок?
– Нет, я не думаю. Мы можем поступать как угодно, прекратить или продолжать дело, все равно огненный конь промчится через эти земли.
– Так прими мое предложение! Ты много выгадаешь и ничего не потеряешь. Я говорил с Виннету. Мы поедем с тобой – он и я – в сопровождении тридцати воинов. Этого числа достаточно, чтобы охранять и помогать. Затем они проводят нас на Восток до тех пор, пока мы не найдем верного пути и не сможем поехать в Сан-Луи, пользуясь паровой лодкой.
– Что говорит краснокожий брат? Верно ли я его понял? Он стремится на восток?
– Да! С тобой отправятся Виннету, Ншо-Чи и я.
– Как? И Ншо-Чи?
– Да, моя дочь тоже поедет. Она очень хочет посмотреть места больших поселений бледнолицых. Она останется там, пока не сделается похожей на белую женщину.
При этих словах я не мог не выразить удивления, и поэтому он прибавил, улыбаясь:
– Молодой белый брат, кажется, поражен. Разве он имеет что-нибудь против того, чтобы мы его сопровождали? Он мог бы об этом прямо сказать.
– Наоборот, я очень рад. Сопровождаемый вами, я благополучно возвращусь на восток. Уже поэтому ваше предложение должно быть мне по душе. Кроме того, со мной останутся те, кого я полюбил.
– Хоуг! – облегченно воскликнул он. – Ты окончишь свою работу и затем отправишься на восток. Когда будет готов к отъезду молодой брат?
– В любое время, когда вам будет угодно.
– Так не будем мешкать, потому что теперь уже поздняя осень, скоро наступит зима. Краснокожий воин не нуждается в долгих приготовлениях даже для такого далекого путешествия. Итак, мы можем выступить уже завтра, если ты приготовишься к этому времени.
– Я готов. Нужно только выяснить, что мы возьмем с собой, сколько лошадей и…
– Об этом позаботится Виннету, – перебил меня вождь, – он уже обо всем подумал, и моему молодому белому брату не о чем беспокоиться.
Мы возвратились наверх. Перед самым входом в мое жилище меня встретил вышедший оттуда Сэм Хоукенс.
– Я хочу сообщить вам нечто новое, сэр, – радостно сказал он, – если не ошибаюсь, вы будете страшно удивлены.
– Чем?
– Новостью, которую я вам скажу. Или вам уже все известно?
– Скажите сначала, что у вас на уме, милый Сэм.
– Уходим, уходим отсюда!
– Ах вот что. Я это уже знаю.
– А я хотел было обрадовать вас своим сообщением, но, как видно, опоздал.
– Я только что узнал об этом от Инчу-Чуны. Кто сказал вам?
– Виннету. Я встретил его внизу, у источника, где он отбирал лучших лошадей.
Утром я проснулся не сам, меня разбудил Хоукенс, который сообщил, что все готово к походу. День едва начинался, было утро поздней осени, и его холодок ясно говорил, что путешествие нельзя дольше откладывать.
Мы быстро позавтракали, после чего нам подали лошадей. В наш отряд вошло также немало вьючных животных, из которых некоторые несли мои инструменты, а остальные были нагружены провиантом и необходимыми вещами.
Порядок, в котором мы двигались, установился сам собой. Инчу-Чуна, Виннету, его сестра и я ехали впереди. За нами следовали Хоукенс, Паркер и Стоун, а за ними шли тридцать апачей, которые по очереди сменялись, сопровождая навьюченных лошадей. Ншо-Чи сидела на своем скакуне верхом, по-мужски. Теперь я окончательно убедился в том, что она была превосходной наездницей. Столь же хорошо владела она и оружием. Если бы кто-нибудь встретил нас, не зная, кто она, он принял бы ее за младшего брата Виннету, и только опытный глаз мог бы заметить женственную мягкость черт лица и стройность фигуры. Несмотря на мужской костюм и мужскую манеру ездить, она была прекрасна.
Первые дни нашего путешествия прошли без приключений. Как известно, апачам потребовалось пять дней на прохождение пути от места нападения до пуэбло у Рио-Пекос. Скорость передвижения тогда сильно задерживалась перевозкой пленных и раненых. Мы же уже через три дня достигли того места, где Клеки-Петра был убит Рэтлером. Апачи сложили здесь несколько камней для возведения незатейливого памятника. Виннету был настроен серьезнее, чем обыкновенно. Я рассказал ему, его сестре и отцу, что мне поведал Клеки-Петра о своей прошлой жизни.
На другое утро мы достигли местности, где нападением индейцев были внезапно прерваны наши землемерные работы. Там еще стояли наши столбы, и мы могли бы тотчас же начать измерения, но пришлось это отложить и заняться более необходимым делом. Оно возникло из-за того, что апачи не пожелали после битвы похоронить убитых киовов и белых и оставили их трупы валяться, где попало. Коршуны и хищные звери совершенно растерзали их. Кругом лежали обглоданные кости, иной раз с уцелевшим лоскутом мяса. Мне, Сэму, Дику и Вилю предстоял ужасный труд собрать эти останки и закопать их в общей могиле. Апачи, конечно, не приняли участия в погребении.
Только на следующее утро я принялся за работу. Кроме воинов, оказывавших мне необходимую помощь, особенно помогали мне Виннету и его сестра, почти совсем не отходившая от меня.
Это была совсем иная работа, чем раньше, когда мне приходилось действовать среди враждебно настроенных людей. Не занятые делом краснокожие бродили по окрестностям и приносили по вечерам свои охотничьи трофеи.
Само собой разумеется, я очень быстро выполнял свою работу. Несмотря на неудобства окружавшей местности, мне удалось в течение трех дней достичь ближайшего участка, и требовался еще лишь один день, чтобы закончить все чертежи и наблюдения. Наконец все было готово, и как раз вовремя, потому что быстро надвигалась зима. Ночи стали настолько холодны, что приходилось до самого утра поддерживать огонь.
